Николай Браун - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Николай Браун
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1968

Николай Браун (1902–1975) — русский советский поэт, переводчик, редактор, автор книг «Мой светлый край», «Живопись», «Я слушаю время», «Я жгу костер», «Гимн одержимым» и др. В них — раздумья поэта-лирика о времени, о творчестве, стихи о Ленинграде, о природе, о любви, о пережитом в годы Великой Отечественной войны.

---

Февраль 1941

«Пастух кору надрезал у березы…»

Пастух кору надрезал у березы.
Склоняясь, тянет сладковатый сок.
За каплей капля падает в песок
Березы кровь прозрачная, как слезы.

А над землей — дыхание весны,
И все деревья с корня до листочков,
Едва раскрывшихся, напоены
Железной силой, рвущей створки почек.

Так ясен день! Так небосвод глубок!
Так журавли курлычут, пролетая!
И в этот миг березе невдомек,
Что, может быть, смертельна рана злая,

Что, может быть, от муки холодея,
Она увянет к будущей весне:
Иссохнет ствол, и ветви онемеют,
И помертвеют корни в глубине.

Но этот черный день еще далек,
И долго будет кровь еще струиться,
Над нею станут бабочки кружиться
И пчелы пить густой пахучий сок.

Покуда ж все, как прежде: зеленеет
Наряд ветвей, и зелень так свежа!
И пьет пастух. И на коре желтеет
Глубокий след пастушьего ножа.

Январь 1941

«Осенний лист упал на колею…»

Осенний лист упал на колею,
В сырую грязь, набрякшую дождями.
Все лето — в зной, в грозу — между ветвями
Оберегал он красоту свою.

Он зеленел и наливался влагой,
Мужал, темнел под солнечным лучом
И, непонятной одержим отвагой,
Вдруг сам, как солнце, заиграл огнем.

И не было ни боли, ни страданья,
Ни горечи в последней вспышке той.
Он и не знал, что это увяданье
Пылает в нем прощальной красотой.

Он будет смят проезжим колесом,
Его огонь померкнет в луже грязной,
А он лежит — недрогнувший,
   прекрасный,
С открытым перед гибелью лицом.

Январь 1941

«Ты была моим дыханьем…»

Ты была моим дыханьем,
Чистым утренним лучом,
Полдня жарким полыханьем,
Тихой ивой над ручьем.

Ты меня дорогой счастья
Рядом, за руку, вела,
Ты была моею властью,
Пленницей моей была.

Но войны слепая сила
Мирный день грозой сожгла,
Наши руки разлучила,
Наши судьбы развела.

Я прошел дорог немало,
День за днем я жил войной,
Гибель грудь мою искала,
Смерть летала надо мной.

Ты не раз меня спасала
Тем, что в сердце ты была,
Ты мне голос подавала,
К воле, к мужеству звала.

Через вражеские мины,
Сквозь огонь в морском бою,
Будто чудом, из пучины
Выносила жизнь мою.

Ты навек вошла мне в душу,
Без тебя же, все равно
Как без воздуха, мне душно,
Как без света, мне темно.

1941

«Зима заметает дороги…»

Зима заметает дороги,
Поземкой по насту звеня.
Опять ты проснулась в тревоге,
Опять вспоминаешь меня.

Я вижу твой быт немудрящий.
Деревня. Уют избяной.
Грустят непроглядные чащи,
Хрипят петухи за стеной.

Хозяйка встает, громыхая
Дровами, заслонкой в печи.
Бегут огоньки, полыхая,
Синеют рассвета лучи.

Ты ждешь пробуждения сына.
Все ярче заря за стеклом,
Морозная стынет равнина,
Россия лежит за окном.

Россия! Холодные дали.
Под снегом родные поля.
Какой неизбывной печалью
Исполнилась нынче земля!

Россия! Помяты, побиты
Посевов твоих зеленя.
Их топчут стальные копыта,
Скрежещущих танков броня.

Но крепнет былинная сила
Твоих золотых сыновей.
Она им пути преградила
Сыновнею грудью своей.

Все двинулось в гневном походе,
Взывает о мести врагу…
Ты за руку сына выводишь,
Он видит деревню в снегу.

Он топает, розовый, быстрый,
В глазах его — небо и снег,
И в воздух, по-зимнему чистый,
Взлетает мальчишеский смех.

Пускай ему солнце сияет
Лучами победного дня!..
А снег все метет, заметает,
Поземкой по насту звеня.

1942

Военная весна

Опять весна шумит над кораблями,
Опять лучами даль озарена.
По всем дорогам к западу с боями
Идет в поход военная весна.

И город весь, как бивуак походный,
Оберегая выход на залив,
Как знаменосец доблести народной,
Стоит, лицо на запад обратив.

Подъяты к тучам хоботы зениток,
И ястребки обходят небосвод,
И счет врагов расстрелянных, подбитых,
День ото дня умноженный, растет.

Для внуков станут сказкой наши были,
Войдут в преданья гордые дела.
Зима прошла. Ее мы пережили.
Нам не забыть, какой она была.

Зверел мороз. Дома, как люди, зябли.
Свет не горел. Пошли лучины в ход.
И, отзвенев скупой последней каплей,
Отбормотав, застыл водопровод.

С утра хозяйки за водой студеной
К Неве, тропинки протоптав, брели.
Гремели ведра, чайники, бидоны,
Везли на санках и в руках несли.

Порой снаряды, воя, пролетали,
И обагрялся кровью снег зимы,
Но не сдавались, бились, воевали —
И выдержали, выстояли мы.

Пускай у нас чуть-чуть погнулись плечи
И в волосах чуть больше седины —
Мы, как бойцы, идем боям навстречу,
Как воины, мы слышим клич весны.

«В поход, в поход!» — поет весенний ветер.
«В моря, в моря!» — курлычут журавли.
«Вперед, вперед!» — все, как один, ответят
Герои моря, неба и земли.

И наша сила вражью силу скосит,
И снова город станет молодым,
И, серый пепел с купола отбросив,
Опять Исакий будет золотым.

И, вновь напомнив пушкинское имя,
Адмиралтейства славная игла
Навеки свой чехол защитный снимет
И станет новой славою светла.

И Всадник Медный, бережно укрытый
Рукой достойных правнуков своих,
Подъяв коня тяжелые копыта,
Взлетит, «победы новыя вкусих».

Залечит раны победитель-город
И пыль боев с могучих плеч стряхнет,
И площадей притихшие просторы
Опять поток веселья захлестнет.

Настанет день: отцы вернутся к детям,
И цветом яблонь зацветут сады.
Шуми, весна! Труби, походный ветер!
Плывите в море, ладожские льды!

1942

Сине море

Сине море, сине море,
Белый парус, ярый шквал!
С детских лет про сине море
Только в сказках я слыхал.

В тульском поле, на равнине,
В тихих лиственных лесах
Я мечтал об этой сини,
О заморских чудесах.

Если утром луг в тумане
Будто волнами кипит,
Это в море-океане
Чудо-юдо, рыба-кит.

Улетали птицы клином
В край далекий, за моря,
И вставали из пучины
Тридцать три богатыря.

В том краю не знают горя,
В том краю не видят зла.
Пел я песню, как по морю
Лебедь белая плыла.

Сине море, сине море,
Неизвестные края!
За родную землю споря,
В сине море вышел я.

Мне не в сказке волны пели,
Ты теперь не только сон —
Я в морской твоей купели
Боевым огнем крещен.

Надо мной вставал железный
Шквал смертельного огня,
Подо мной кипела бездна,
Синей влагой леденя.

Я подумал: «Нет, не сгину!
Ярость мне дана не зря, —
Выходили ж из пучины
Тридцать три богатыря!»

За родную землю споря,
Я родным тебя назвал,
Сине море, сине море,
Белый парус, ярый шквал!

1943

Ярославна

Догорела заря-заряница,
Во полуночи див прокричал.
Ярославне ночами не спится —
Улететь бы на дальний Каял.

Долететь бы до княжьего стана,
Приподнять бы палатки края:
«Где ты, Игорь мой, князь мой желанный.
Трижды светлая лада моя?

Кабы мне обернуться зегзицей,
Куковала бы я над тобой,
Стерегла бы твой сон до денницы,
Перед войском летела бы в бой.

Я простерла бы крылья, как руки,
К тайным силам небес и земли,
Чтобы Велеса добрые внуки
В поле ратном тебя берегли.

Чтобы стрелы не сохли в колчане,
Чтоб копье не тупилось в бою,
Чтоб стрелой не пробил половчанин
Сердце Игоря, ладу мою!»

И, слезой обжигаясь горячей,
Одержима горючей слезой,
Причитает княгиня и плачет
До зари на стене городской.

Будто видит: ковыль серебрится,
Реют стяги, как слава чисты,
Рыщут волки, и брешут лисицы,
На червленые брешут щиты.

«Где ты, Игорь мой, воин мой? Жив ли?»
Предрассветные дали молчат.
Над бревенчатым тихим Путивлем
Петушиные крылья стучат.

1943