Роман Лерони - 100 и 1 день войны

• Название: 100 и 1 день войны
• Автор: Роман Лерони
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011

ЛИТЕРАТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ СЦЕНАРИЯ 029 МИССИИ КАМПАНИИ «ОТРЯД ВЕРГЕЕВА»

ДЛЯ СИМУЛЯТОРА ВЕРТОЛЁТА DCS: Ka-50 «ЧЁРНАЯ АКУЛА»

---

Он понял, млять! Он понял, мать твою!..

«Ирис, это Навал: доложи обстановку».

Неужели этот идиот не понял, что ПАНа нет?

«Навал, 233‑й: повторяю — ПАН Ирис уничтожен. Машина гори…»

Продолжая передавать, Вадим перекладывал вертолёт в левый вираж, стараясь погасить скорость и снос вправо, чтобы наложить прицел ИЛСа на то место, откуда был пуск ракет РПГ. Но ранее набранная скорость не дала этого сделать. Эрэсы ушли правее цели, вспучив каменную осыпь на склоне горы.

Ударная волна от мощного взрыва толкнула вертолёт назад. Дым и пыль заполнили всё видимое пространство впереди. Вертолёт, задрав нос, падал на хвост. В небе, в клубах дыма и пыли, вращались, падая огромные куски бетона. Переложив на вираж взбунтовавшуюся машину, Вадим стал выходить из зоны боя, чтобы оценить сложившуюся ситуацию и повреждения. Но на слух можно было определить, что турбины заметно «сникли». Бросив взгляд на приборы, Вадим заметил, что упала температура за контурами двигателей, также упали обороты. Пыль! Двигателя глотнули пыли. Включение ПЗУ немного исправило ситуацию. В остальном всё было в порядке. «Акула» и не такое могла выдержать. Скорее всего, был подорван мост. Не иначе. Так мог рвануть мощный фугас, а падающий железобетон мог быть только фрагментами разрушенного моста. Снова повезло, как тогда, с «Куршевым», когда взорвался целый сухогруз, груженный боеприпасами и топливом. Тогда волна достала вертолёт с полутора километров.

С двух километров ситуация с конвоем была как на ладони. Всё было гораздо хуже: взорваны были оба моста, и весь конвой оказался запертым в ловушке, между дымящихся провалов. Пыль ещё не осела, но было видно, что с горных террас по колонне почти непрерывно бьют ракетные жала. Последней в колонне шла «бэха». Сейчас она была белой от бетонной пыли, но целой. Машина маневрировала, пытаясь стать носом во фронт, чтобы укрыть уязвимые борта и корму, где в десантных люках были предательские топливные баки.

Одна из ракет ударила рядом с левым бортом, в покрытие дороги. Короткая и яркая, как фотовспышка, кумулятивная струя вошла в асфальт. Следом за ней другая ракета воткнулась в борт в том месте, где был механик–водитель. Снова вспышка, а БМП, продолжала маневрировать. Было видно, как поворачивается её башня. Стрелок стал бить по горе. Стрелял не прицельно, пуляя в белый свет, как в копеечку. Или паниковал, или не включил омыватели оптики на прицелах, которые были засыпаны пылью после взрывов. Третья ракета ударила в левые катки. Взрыв вырвал пару катков, разлатал трак. Механик, пережав штурвал, больше довернул машину влево. Несколько бойцов, укрываясь за правым дорожным откосом, перебежками добежали к БМП, и укрылись за нею, боясь высунуть голову.

За пылью можно было различить ещё пару пожаров. Горели автомобили. Одна из самоходок дымилась. Остальные были неподвижны. То там, то здесь мелькали фигурки бойцов. Боевики методично расстреливали из гранатомётов броню.

Вадим засёк три позиции ракетчиков, и построил линию атаки таким образом, чтобы за один заход, поочерёдно ударить по всем намеченным целям.

Турбины, кажется, вышли на нормальный режим работы. Все бортовые системы работали, как положено. Ка‑50, как и кошку, девятая смерть добьёт! Этот факт добавил Вадиму боевой азарт. Война, так война! Чем мы хуже? Они нас, мы их и чья возьмёт? Хрен вам винтом на …пу!

Короткая «отсчечка» скупо дозировала НАРы парами. Боевой заход был построен выгодно. Две пары ракет накрыли первую намеченную цель. На вторую цель достаточно было и одной. Несколько тёмных тел выбросило из укрытия за камнями и распластало по осыпи. Последняя цель решила не испытывать судьбу. Бандиты, как горные козлы запрыгали по камням, пытаясь выйти из зоны поражения. Но их судьбы сегодня были завершены. Когда опустели блоки НАР, цель и место вокруг неё было охвачено плотным облаком дыма от разрывов.

Уже выйдя из атаки, разворачиваясь над дымной Красной Поляной, Вадим понял, что всё это время не слышал однообразные, монотонные запросы «Навала».

«Навал, 233‑й на связи. Веду бой».

«233‑й, Навал. Выходи из боя. Работай возврат на точку».

«Навал, 233‑й: повтори! Не понял тебя!»

Он не мог выйти из боя. Тем более сейчас, в этот самый момент. Никак не мог. Там, внизу, сжигаемый гранатомётами, затиснутый на пятачке между обрушенными мостами, погибал артдивизон, и его, Вадима, «акула» могла помочь им выжить, увидеть завтрашний день.

«233‑й, Навал: повторяю — выход из боя и отход на точку. Как понял? Доложи выполнение!»

Какое, нахрен, выполнение, когда ещё есть сотня фугасных снарядов и нетронутый запас бронебойных?

«233‑й, Навал: немедленно выходить из боя и возврат на точку. Как понял? Доложи, мать твою!»

Он узнал голос Бати, командира отряда. Это отрезвило, задавило безрассудный азарт. Топливо было на исходе. Надо было возвращаться.

«Понял, тебя, Навал. Беру домой. Выхожу из боя».

«Вот… вот так–то… Отлично. Ожидаем. 233‑й, Навал. Конец связи».

«Навал, 233‑й. Конец связи».

Но, как говаривал один из преподавателей Вадима в лётном училище, при желании, уходя, можно и в пустыне громко хлопнуть дверью.

Скользя боком, и держа в секторе прицела горные склоны, где укрылся противник, Вадим отстрелял весь боезапас пушки, целясь по малейшей подозрительной тени или движению. 30‑мм снаряды срезали могучие сосновые стволы, словно спички. Пару деревьев, покатились вниз по склону. Несколько боевиков пытались уйти с их пути, но были размазаны по камням. Что ж, и в слепом отчаянии есть капля удачи.

Что–то обожгло левую ногу. Проведя рукой над коленкой, затем посмотрев на ладонь, Вадим увидел кровь. Боль была резкой, но быстро прошла. Нога работала хорошо. Планшетка, привязанная к левому бедру, была изодрана. Чем же это его так достали? Короткий осмотр показал, что разбито верхнее светосигнальное табло. Разбираться было некогда. Краем глаза, уже находясь на маршруте, Вадим увидел пуск ракеты. Дымный след, доворачивая в его сторону, шёл от горы на Восточном склоне ущелья.

Щедрый сброс тепловых ловушек и отчаянное пикирование к земле. В голове набатом гремел отсчёт: «двести два», «двести три», «двести четы–ре», «двести пять»… На пятой секунде ракета взорвалась, ухватившись за горячую ловушку. Огненное облако вспухло далеко от машины, не достала «акулу» и разлетевшаяся шрапнель.

Чёрт! Всё куда более серьёзнее, чем казалось до этого момента. Горцы хорошо подготовились.

«Навал, 233‑й: был атакован «пузырьками». Ушёл с ловушками на ПМВ». «233‑й, Навал принял. Внимание всем бортам в оперативном районе. Угроза пузырьков. Повторяю: угроза пузырьков». «233‑й, Фиксатор. Спасибо, братец. Уходим на ПМВ. Дай, картинку, если можешь».

Два борта Ми‑24 прошли выше «акулы». Их тени на мгновение скользнули по «вервольфу». Вадим, если бы мог отпустить руку с ручки ППУ, перекрестился. Он не заметил вертолёты на встречном курсе. Облегчённо вздохнув, он вышел в эфир, и как мог по памяти обрисовал ситуацию с попавшим в западню артдивизионом.

7:42 утра

Баланов пытался осмотреться. Над полем боя продолжала висеть пыль. Сколько осталось в живых бойцов? С ним — только двое. Автомобиль, в котором они ехали, был перевёрнут во время взрыва мостов. Машина загорелась. Пришлось быстро выбираться. «Бэха», так сейчас надёжно их укрывшая, была единственной бронёй, где работал весь экипаж. Весь остальной личный состав дивизиона молчал. Ни стрельбы, ни криков. Стреляли только враги, укрывшись в горах, но из–за пыли их огонь был неприцельным.

Посмотрев на бойцов, притулившихся к броне, Баланов позвал:

— Гусь!

— Я командир…

— Надо снова посадить экипажи в броню… И сбросить, нахрен, этот хлам с самоходок!

— Я что ль один это должен сделать? — пресно изумился солдат, стараясь стереть с лица цементную пыль.

— А хотя бы и ты… Возьмёшь с собой бойца… Как тебя там, боец?

— Муха, — выдохнул солдатик.

— Гусь и муха… Бля, летающая пара. У вас хоть людские фамилии есть? Я, например, старшина Баланов.

— Да, старшина… Так чё делать надо?

— Воевать, боец. Воевать надо…

Что–то сильно звякнуло по броне у них над головами. Пошарив рукой вокруг в придорожном щебне, Гусь поднял металлический комочек.

— Горячий, сука!

— Снайпер с той стороны, урод. Перещёлкает нас, как семечки…

Над головой просвистела ракета РПГ. Метили по БМП, но промахнулись. Снаряд беззвучно плюхнулся в бурную реку за дорогой. И тут же снова звякнуло по броне.

— Урод! Чтоб тебя!..

Старшина поднялся на ноги и заколотил прикладом по броне. Отодвинулся люк командира.

— Чего, пехота?

— Слушай, командир, как поживаешь?

— Неплохо. Чё надо–то?

Снова звонкий шлепок по броне. Что–то горячее полоснуло по щеке Баланова. Он провёл рукой по лицу. И без того грязная ладонь была измазана свежей кровью.