Роман Лерони - 100 и 1 день войны

• Название: 100 и 1 день войны
• Автор: Роман Лерони
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011

ЛИТЕРАТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ СЦЕНАРИЯ 029 МИССИИ КАМПАНИИ «ОТРЯД ВЕРГЕЕВА»

ДЛЯ СИМУЛЯТОРА ВЕРТОЛЁТА DCS: Ka-50 «ЧЁРНАЯ АКУЛА»

---

Снова звонкий шлепок по броне. Что–то горячее полоснуло по щеке Баланова. Он провёл рукой по лицу. И без того грязная ладонь была измазана свежей кровью.

Командир БМП кивнул на него и широко улыбнулся.

— Чё, порезался, когда брился?

— Ага. Следующей бритвой кому–нибудь из нас мозги снесёт.

— Лезь под меня, пехота. И лежи себе тихонько. Сейчас подмога придёт.

— Ты дурак совсем или по прививке?

— Да пошёл ты!.. Звание?

— Старшина я.

— А я лейтенант. Делай, что говорю. Ракетчиков вертолёт раздолбал. Сейчас развернётся и ещё даст. Потом из Полянки к нам подмога подскочит. Не писяй в боты, старшина…

Цок!.. В этот раз пуля ударила в люк командира. Тот торопливо нырнул на своё место. Возвращать его пришлось снова ударами приклада по броне.

— Явно, командир, у тебя вавка в голове. С корочкой, сука… Мы видели с бойцами как с горы по тебе ещё две ракеты пошли. Не попали. Повезло. Иначе бы мы уже запах шашлыка слышали. Вертушка ушла. Не жди. Летун всю дорогу нас пас и керосин спалил. Он сделал всё, что мог. Ты это понимаешь?

— Чё те надо, боец, а?

— Немного. Воюй, сука, мать твою!..

— Успокойся и иди на…

— Не «на», а дай закурить…

Цок! Пуля разбилась где–то на корме «бээмпэшки». И тут же снова пролетела ракета. Но теперь выше и взорвалась где–то на том берегу.

сценарий, литературная адаптация

— Ну, что скажешь, лейтенант? Это голубиная почта по твою душу. Лейтенант протянул пару сигарет.

— Три. Со мной два бойца

Офицер протянул пачку.

— Бери всё. Так чё хочешь, старшина?..

— Разверни башенку и дай пушкой по той стороне. — Он указал на противоположный берег реки. — Там снайпер сидит, и, бэ, буду, если не готовятся миномётчики и тяжёлые пулемёты. Снайпер дострелить не может. Сейчас, наверное, позицию меняет. Будет двигаться, и ты его увидишь.

— Не могу. Извини, старшина. — Офицер собирался нырнуть обратно в люк, но Балан схватил его за ворот.

— Ты чего, охренел ваще, старшина?! Припух?

В нос Балану ткнулся пистолет.

— Пусти, урод!

— Сделай, что прошу, летёха. Не будет никакой помощи. В Поляне бой со страшной силой! Там и без нас сейчас жарко. Он отпустил офицера и зачем–то отряхнул руки.

— Да гонишь ты! — Видно было, что лейтенант испугался.

— Если бы не прятал голову в коробочке, видел бы сам. Связь–то есть?

— Не…

— Ну, вообще жопа, — покачал головой старшина. — Ну, тогда прикрой, пока я по полю побегаю, посмотрю, кто живой ещё.

— Не могу, старшина. У меня стрелок слепой. В прицел ничего не видно. Или разбило взрывом или засрало.

— Так, какого ж … ты сидишь?! Вылезай и смотри! Сел жопой на яйца и греет.

— Иди ты знаешь куда!..

— Знаю. Тебя этим адресам в училище учили.

— Пошёл ты!!!

— Да пойду я, пойду!.. Слушай, офицерик, давай я посмотрю на твои прицелы. Лейтенант покачал головой и покрутил пальцем у виска.

— Больной?

— Нет, пока здоров… Так что? Я смотрю, и если всё пучком — ты делаешь то, что говорю…

— Я с трупами не договариваюсь, — проворчал офицер. — Хрен с тобой, лезь!

Балан тренированно заскочил на броню. Секунд через десять по броне чаще стали звенеть пули. Лейтенант старался осмотреться через триплексы, но кроме скал ничего не видел. Назойливый старшина сунул голову ему в люк. — Порядок, командир! Пылью засрало. И омыватель разбит. Дай, тряпку — протру. Потом воевать будем.

— У меня панорамник разнесло…

— А что твои котята: воевать, а они слепые! Запасной есть? Могу поменять. Лейтенанту стало стыдно.

— Какого хрена? Сам справлюсь. На орден запрыгиваешь?

Он вытянул руки из люка и стал снимать смятый защитный колпак с прицела, когда над головой, очень низко, обдавая сладким угаром от сгоревшего керосина, прошла пара Ми‑24.

— А вот и помощь! — заорал он. — А ты говорил, старшина…

Балан его не слышал. Протерев прицелы на башне БМП, он скатился на землю к своим бойцам. Его лицо исказила гримаса боли. Пуля ударила по правой кисти, распоров ладонь.

— Чего там, старшина? — Гусь зубами рвал индивидуальный пакет с зелёным мотком бинта.

— Всё хорошо, боец. Затяни мне руку покрепче, и сидите тут тихо под днищем. Я двину, посмотрю: что, да как? Отработают «крокодилы» и побегу.

— Я с тобой, командир…

— Чур, потом маме не жаловаться.

— Не вопрос!

Они коротко пожали друг другу плечи, и тут же пригнулись, когда залп эрэсов ударил по горе практически над ними. Грохот обвала и рокот взрыва заглушил вой вертолётных турбин.

— Это «вергеевцы». Не ссыте, пацаны! Будем жить.

8:19 утра

— Вот так будет лучше, — одобрительно похлопал по плечу Вадима Кузьмич, закончив перевязку.

Врач был, как и все остальные офицеры отряда одет для боевого выхода: разгрузка, утрамбованная автоматными рожками и гранатами. Подле него стояла раскрытая большая сумка со всем необходимым для оказания первой помощи. Рядом автомат со спаренным магазином.

— Пока побегаешь так, а когда вернусь с Поляны, повытаскиваю остальные осколки. Ничего страшного. Раны пустяковые. Планшетка отстояла тебя.

Вадим встал со стула и прошёлся, пробуя, не туго ли наложена повязка, не мешает ли она ходить. Всё было отлично. Боли не было. Разве что немного саднило.

В кабинет врача вошёл заместитель начальника штаба капитан Евстегнеев.

— Ну, как, летун? Жив?

— Что мне будет? — отмахнулся Вадим. — Как моя «акула»?

— Дождись техников. Они сейчас колдуют над твоей рыбкой. — Кузьмич, товарищ майор. Я за Вами. Самойлов требует Вас на свой борт. Они уже запустились. Поторопитесь, пожалуйста.

— Минутку, — ответил врач, запуская свои невероятно огромные руки в свою сумку. — Сейчас уколю лейтенанта, и в добрый путь…

— Не лейтенанта, а старшего лейтенанта, — вставил Евстегнеев, подмигивая Сиверцеву. — С сегодняшнего утра, старшего лейтенанта.

–

Ничего не знаю, — бросил врач, спуская из шприца воздух. — Я не пил за звёздочки. У меня новые звания только после промывки имеют значения. Так что, лейтенант, давай свой зад…

— Может в руку, доктор?

— В зад, товарищ раненый — значит в зад. Оголяй «пятую точку». Ну!.. Видишь на иглу уже инфекция начинает моститься. И некогда мне. Пора на работу. Пришлось подчиниться.

— Да, не напрягайся так! Вот и всё… Будь здоров! Резко распахнув дверь, в кабинет влетел авиатехник Легендарный.

— Будет жить!

— Будетбудет! — засмеялся врач. — Чего орать–то так?

— Я об «акуле»…

— А–а–а, — подняв в прощальном приветствии руку, доктор протиснулся со своей огромной сумкой в дверной проём и вышел вон. Евстегнеев побежал за ним.

— Что с машиной? — спросил Вадим, массируя место укола. Было довольно больно.

— Три пробоя. Ничего серьёзного. Один вынес тебе правую форточку. От бронелиста ударил по верхнему ССТ, разбил его и посёк тебе осколками ногу.

— Турбины…

— Пыли наелись. За пару часов с «течистами» наладим. Что доктор сказал? Борт поднимешь?

— Нефиг делать!

Одевшись, Вадим вышел из штаба. Он решил сходить в башню к РК, чтобы постоять немного в сторонке и послушать эфир. Судьбы Красной Поляны и блокированного конвоя не давали покоя.

— Как там?

Легендарный сдвинул плечами.

— Ничего пока неизвестно. Вот–вот должна вернуться пара Зелинского, что сменила тебя на «Пятом километре». Они идут на точку в радиомолчании.

— Слушай, Андрей, я на посадке видел, как ушла пара «двадцать восьмых». Кто ведомым у Бати? Офицер снова только пожал плечами.

— Новенькие. Вообще какие–то безусые. Молочко. Видать только с училища. Они только–только прибыли. Вещи бросили прямо в коридоре и на борт.

— Повезло…

— Не то слово. Но Батя их в обиду не даст. Мне надо бежать, командир. Я форточку тебе заменил. — Он уже бежал, добавляя на ходу: — Ты отдохни, Вадик. Я к машине. Всё будет в лучшем виде!

У входа в башню руководителя полётов его догнала девушка в полевой форме.

— Товарищ лейтенант!

— Да…

Он замялся, стараясь взглядом найти знаки различия на форме, но таковых не было. Форма великовата, тонкая шейка торчит из широкого ворота, ворох сбитых волос торчит из–под упавшей на уши кепки, да миленькое личико, с огромными испуганными глазами.

— Командир сказал забрать Вас и накормить. И обязательно напоить сладким чаем.

— Какой командир?

Девица смутилась и потупилась.

— Я тут недавно. Пару недель. Не знаю никого.

— Я тоже пару недель, — успокоил он её. — Как выглядел–то твой командир?

— Не знаю. Я его не видела. Мне передал дежурный по столовой. Велел найти раненого лётчика. Я всех спрашивала. Показали на вас.