Леонид Рязанов - Командир гвардейского корпуса «илов»

• Название: Командир гвардейского корпуса «илов»
• Автор: Леонид Рязанов
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: О войне
• Год: 1983

Имя дважды Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации Василия Георгиевича Рязанова хорошо известно старшему поколению советских военных летчиков. До войны в Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского он учил летать на новых типах самолетов будущих асов. В годы Великой Отечественной прошел славный боевой путь, возглавлял 1-й гвардейский штурмовой авиакорпус, в котором выросло 103 Героя Советского Союза, в том числе единственный в стране летчик, награжденный орденом Славы всех трех степеней, — И. Г. Драченко. О командире соединения и многих его боевых товарищах рассказывается в настоящей повести.

Для широкого круга читателей.

---

Бои в воздухе были жестокими. Однажды, например, девятка штурмовиков 140-го полка, летавшая бомбить железнодорожную станцию Вассовка, встретилась с 20 бомбардировщиками врага, которых прикрывали 16 истребителей. Рязанов приказал вступить в бой.

Прикрывавшее штурмовиков звено «яков» отвлекло на себя вражеские истребители. А тем временем «илы» сблизились с «юнкерсами» и ударили по ним из всех видов бортового оружия. Четыре вражеских бомбардировщика врезались в землю, а остальные, сбросив бомбы куда попало, развернулись и ушли восвояси. В это время младший лейтенант Иванников заметил, как один «юнкерс» на бреющем шел к копру шахты. Времени на раздумье не было, и он бросил свой штурмовик вниз. Сблизившись с бомбардировщиком, Иванников прицелился и нажал на гашетку. Но не почувствовал привычной вибрации самолета. «Либо кончились боеприпасы, либо отказало оружие», — мелькнула мысль. А «юнкерc» уже близок к цели.

— Саша, иду на таран! — крикнул Иванников воздушному стрелку Сороколетову и бросил штурмовик на вражеский бомбардировщик. Ценой своей жизни экипаж «ила» не дал прорваться врагу к шахте.

Потерпев неудачу в воздухе, фашисты решили разрушить промышленные предприятия Силезии огнем дальнобойной артиллерии. Чтобы вести корректировку, подняли в воздух аэростат. Маршал Конев приказал Рязанову немедленно сбить корректировщика.

Однако сделать это сразу не удалось. Первая пара истребителей, попытавшаяся атаковать аэростат, попала в такой плотный зенитный огонь, что только чудом спаслась. Вернувшись на аэродром, летчики смущенно докладывали командиру корпуса:

— Неудача, товарищ генерал. Этот проклятый «пузырь» не меньше пяти батарей прикрывают.

Рязанов сдвинул на затылок фуражку и невесело улыбнулся:

— Эх вы! Самолет сбивать научились, а вот аэростат не сумели.

К командиру корпуса подошел худощавый черноволосый летчик.

— Товарищ генерал, разрешите обратиться?

Рязанов с интересом взглянул на летчика:

— Слушаю вас, капитан Мерквиладзе.

— Разрешите мне сбить этот аэростат. А то за всех истребителей обидно, за всю дивизию.

— А сможете? Ведь там же зениток полно.

— Так ведь я в лоб не полезу. У меня план есть. Разрешите только.

— Ну добро.

Вскоре одинокий истребитель Гарри Мерквиладзе поднялся в воздух и полетел вдоль линии фронта. Он пересек ее километрах в семидесяти от того места, где был поднят аэростат, и стал удаляться во вражеский тыл. Затем, развернувшись вновь к линии фронта, он снизился до бреющего полета. Под крылом «яка» мелькали траншеи, автомашины, набитые солдатами. Самолет никого не обстреливал. Все внимание Мерквиладзе было приковано к показавшейся на горизонте точке — привязному аэростату, в корзине которого сидел фашистский корректировщик.

Зенитки врага молчали, когда наш истребитель вдруг сделал небольшую «горку» и ударил почти в упор по цели из пушки и пулеметов. Аэростат вспыхнул и камнем пошел вниз. Корректировщик не успел даже воспользоваться парашютом.

Когда открыли огонь зенитные орудия, самолет на бреющем уже пересекал линию фронта. Мерквиладзе видел, как наши пехотинцы подбрасывали вверх шапки, выражая свое восхищение виртуозной атакой...

11 февраля, разгромив фашистскую группировку в Верхней Силезии, войска 1-го Украинского фронта продвинулись к Одеру и захватили плацдармы на его западном берегу. 15 февраля вышел Указ о награждении корпуса орденом Суворова.

Забрезжил рассвет 2 марта 1945 года. Командующего 1-м Украинским фронтом Рязанов нашел на передовом наблюдательном пункте, расположенном восточнее города Бунцлау. Иван Степанович тепло поздоровался с ним. Несмотря на разницу в званиях, их связывала давняя дружба, которая началась 20 лет назад.

— Как, Василий, не подведут сегодня твои штурмовики? — спросил Конев, глядя, как сноровисто готовит к работе рацию невысокий связист с голубыми авиационными погонами.

— Постараемся оправдать гвардейское звание, товарищ маршал.

— Это хорошо. А то сегодня танкисты, — маршал кивнул в сторону Рыбалко, — грозятся Бунцлау, наконец, взять. Один раз у них осечка вышла. Надо помочь... Специально сюда вот, к Рыбалко, приехал и тебя пригласил.

— Обижаете танкистов, товарищ маршал, — сказал командарм. — Танкам же простор нужен. А в этой каменной мышеловке от проклятых «фаустников» просто житья никакого нет.

— Так ведь и сегодня легче не будет...

— Ну что вы, раз штурмовики Рязанова прикрывают, значит, все в порядке. Мы их не первый год знаем.

...На аэродроме, где базировался 152-й гвардейский истребительный полк, командир полка майор Василий Михайлович Шевчук, мужчина почти двухметрового роста, ловко руководил своими экипажами. Все шло хорошо. И тут поступил приказ: срочно вылететь на прикрытие 18 штурмовиков, они уже воздухе.

Майор посмотрел, как шла на посадку очередная группа «яков», и тихо выругался. Если даже выпустить ее сразу же после заправки, то все равно пройдет не менее получаса. А больше на аэродроме ни одного самолета. День был горячий — все на прикрытии.

— Не было еще такого, чтобы гвардейцы-истребители не выполнили приказ. — И Шевчук, схватив шлем, бегом помчался к своему «яку». Надеть парашют, занять привычное место в кабине, запустить мотор было делом нескольких минут. Прямо со стоянки истребитель зарулил на взлетную полосу. Летчик дал полный газ. Легкокрылый «як» послушно оторвался от земли и быстро набрал высоту.

«Погода неважная. Трудно будет сегодня работать штурмовикам», — подумал командир полка, оглядывая затянутый плотной дымкой горизонт. Вскоре он увидел, как низко над землей шли знакомые «горбатые» машины. Шевчук летел над строем штурмовиков. На фюзеляже ведущего алела крупная цифра — 13.

«Видно, важное задание, если вести группу поручили Бегельдинову». Шевчук приветственно покачал крыльями и стал набирать высоту. Внимательно осматривая горизонт, он заметил четыре вражеских самолета. Они приближались к группе штурмовиков. «Два «хеншеля» и два «фокке-вульфа», — определил майор силы врага и облегченно вздохнул, увидев, как начали набирать высоту и штурмовики...

А на передовом НП с нетерпением ждали, когда появятся «илы». Несколько раз танкисты Рыбалко приближались вплотную к окраинам города и вновь отступали с потерями. Надежда была только на авиацию.

Командующий фронтом первым заметил штурмовиков. Он долго присматривался, потом обернулся к Рязанову:

— Кто прикрывает Бегельдинова?

— Летчики сто пятьдесят второго гвардейского истребительного полка.

— Какие летчики? Вот один «як» крутится, и все. А если фашистские истребители? — Конев опять глянул в мощный цейсовский бинокль. — Ну вот и они, легки на помине.

...Шевчук внимательно следил за приближающимся врагом. Он решил сначала атаковать ведущего пары «фоккеров» и ввел в крутое пикирование послушный «як». Когда до фашистского самолета остались считанные десятки метров, он нажал на гашетки. Снаряды авиационной пушки разворотили кабину «фокке-вульфа», и тот камнем полетел к земле.

Фашисты растерялись. Они никак не ожидали такой атаки. В это время по ним ударила девятка штурмовиков. Море огня забушевало перед истребителями противника. И еще два самолета ткнулись в мерзлую землю.

Оставшийся «хеншель» развернулся и дал полный газ, стараясь уйти на бреющем. Но его перехватил «як». Короткая пулеметно-пушечная очередь оказалась точной. Последний фашистский самолет окутался дымом и упал на землю в нескольких сотнях метров от передового наблюдательного пункта.

Воздушный бой занял всего несколько минут. Штурмовики как ни в чем не бывало вновь легли на боевой курс.

Шевчук услышал, как знакомый басок Рязанова запросил:

— «Маленький», кто работает?

— Шевченко...[3]

— Шевченко, «хозяин» объявляет тебе благодарность.

А две девятки «илов» уже заходили на штурмовку. Они ударили по расположенным на окраине города домам, где засели гитлеровцы. От взрывов бомб рушились кирпичные стены, реактивные снаряды сжигали и разрушали остальное. Рязанов связался с Бегельдиновым, приказал сделать еще два захода и ударить из пушек и пулеметов по окнам сохранившихся зданий. В это время танки Рыбалко пошли в атаку, и бой, наконец, передвинулся к центру города. Главное было сделано — линия обороны прорвана.

Штурмовики легли на обратный курс. Сопровождал их по-прежнему одинокий истребитель Шевчука. Но прикрывать уже было не от кого — чистое небо простиралось до самого горизонта.

Мерно гудел мотор «яка», и Шевчук припомнил свой первый, самый, пожалуй, неприятный разговор с командиром корпуса. Это было 10 августа 1943 года. Наши войска, освободив Белгород, вели наступление на Харьков, а фашистские танки, замаскировавшись копнами сена, готовили ловушку для советских войск. Они ждали, когда подойдут наши танки, чтобы с близкой дистанции расстрелять, уничтожить их.