Наум Синдаловский - Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице

• Название: Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице
• Автор: Наум Синдаловский
• Жанр: Культурология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-227-06678-7

Новая книга Наума Синдаловского продолжает его исследования петербургского фольклора. Однако прежде, чем приступить собственно к фольклору с финско-шведским акцентом, автор рассказывает об истории Ингерманландии, на территории которой был основан Петербург. Прослеживая глубинные связи издревле живших рядом славян, финнов, ижорцев и шведов, автор показывает, как многие ставшие нам близкими легенды, мифы, пословицы и поговорки своими корнями уходят в языки коренных народов Приневской низменности. Книга хорошо иллюстрирована и предназначена для широкого круга читателей.

---

А теперь о других генеалогических связях. В 1736 году прадед Пушкина, «арап Петра Великого» Абрам Петрович Ганнибал, женился вторым браком на дочери пленного шведа Матиаса, или по-русски Матвея, фон Шёберха Христине Регине. Её отец был шведским дворянином, в прошлом офицером, поступившим на русскую военную службу. Сын Абрама Петровича и Христины Регины – Осип Абрамович Ганнибал стал отцом матери Александра Сергеевича Пушкина – Надежды Осиповны.

Между тем не только кровные или родственные связи объединяют имена и поколения, но и единая история, и общая судьба носителей этих имен. Так, в Невской битве между русскими и шведами принимал активнейшее участие предок Пушкина, Ратша, или Рача, чем Пушкин всю жизнь гордился и о чём писал в известном стихотворении «Моя родословная»:

Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил.

Ко всему сказанному добавим, что в старые времена совместное проживание славянских и угро-финских племён на одной территории породило и их общее и чуть ли не единое восприятие внешним миром как одного народа. В старинных шведских хрониках в качестве врагов Швеции, как правило, их называют в одном ряду: «русские и карелы», «ижора и русские». И летописный рассказ о призвании варягов не оставляет на этот счёт никаких сомнений: «Реша, руси, чюдь, и словени, и кривичи, и вси: „Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; да поидете княжить и володети нами“». Кстати, не исключено, что одной из причин совместного призвания варягов было желание и тех и других племен прекратить взаимные набеги и столкновения друг с другом. Для примирения необходим был кто-то третий.

Постепенно в русской обиходной разговорной практике грани между различными угро-финскими племенами исчезли. Всё чаще их стали обозначать общим понятием «финны» в первоначальном значении «охотники». Ареалом их обитания продолжала оставаться историческая территория Ингерманландии, простиравшаяся от границ собственно Финляндии в южном и юго-западном направлении.

И ещё. Когда мы говорим о финнах в Петербурге, надо иметь в виду одно немаловажное обстоятельство. Значительную часть исторического времени ингерманландские финны были подданными шведского короля, а значит, шведами по территориальному признаку. Например, в XIX веке в Выборгской губернии финноязычное население составляло 85 % и шведскоязычное – 15 %. Как считают некоторые исследователи, бо́льшая часть петербургских финнов вышла из этих двух групп, в то время как другие утверждают, что ингерманландцы – это вообще «смесь шведов и финнов».

При этом нельзя забывать и того обстоятельства, что финны многие годы были порабощены шведами. Это негативным образом не могло не отразиться в фольклоре. Вот только три финских анекдота об отношении финнов к шведам:

«Почему Христос не родился в Швеции?» – «Там невозможно было найти трех мудрецов и одну девственницу».

«Почему финны не летают в космос?» – «Если полетит финский космонавт, то Финляндия вымрет от восторга, Норвегия и Дания вымрут от зависти. Что, всю Скандинавию шведам отдать»?

Разговаривают два финна: «Ты знаешь, как спасти тонущего шведа»? – «Нет». – «Ну и хорошо».

Понятие «свеи», как в Древней Руси называли шведов, в научном мире толкуется как «свои», что объясняется тем, что «в этногенезе шведов участвовали финны и саамы». Согласно «норманской теории», именно шведские викинги «были причастны к образованию государственности на Руси». И более того, этим викингам Русь будто бы обязана своим названием, поскольку их-то викингов и называли «русью».

В старом Петербурге об этом очень хорошо помнили. Например, первоначально место для строительства единой лютеранской церкви было выделено одно для всего финско-шведского прихода Петербурга. Другое дело, что в середине XVIII века из-за разногласий между самими финнами и шведами приход раскололся на два самостоятельных, и впоследствии было построено два храма: финский – на Большой Конюшенной улице, и шведский – на Малой. Но так или иначе, в нашем повествовании мы будем говорить и о тех, и о других.

2

Появление финно-угорских племён в Европе относится к первому тысячелетию до нашей эры. Или, как осторожно говорят некоторые исследователи, не раньше третьего тысячелетия до нашей эры. В те далекие времена, как считает современная наука, они покинули свою прародину в предгорьях Алтая и двинулись на северо-запад в поисках более удобных мест обитания, охоты и земледелия. В науке существуют различные мнения о том, почему племена отправились на Запад. Интерес представляют два из них. Во-первых, это могла быть обыкновенная миграция, связанная с освоением новых территорий для охоты, и, во-вторых, допускается возможность их оттеснения какими-то завоевателями.

Так или иначе, примерно две тысячи лет назад, скажем мы так же осторожно, финно-угорские племена пересекли Уральский хребет и расселились на огромной территории Восточной Европы. Они выкорчёвывали леса, распахивали землю, охотились, налаживали рыбный промысел и не страшились непредсказуемой водной стихии. По преданию, первые обитатели прибрежья Невы не строили прочных домов, а только небольшие избушки, которые с приближением бурной погоды разбирали, превращая их в удобные плоты, складывали на них нехитрый скарб, привязывали к деревьям, а сами «спасались на Дудерову гору». Когда вода спадала, вновь возвращались в родные места. Дудеровы горы на северо-западе Петербурга сегодня считаются памятниками природы ледникового периода. По-фински они объединены одним названием Дудергофские высоты (Tuutarin mäet) и состоят из трех холмов: Кирхгоф, Воронья гора и Ореховая гора.

Расселяясь на пустынных необжитых местах, пришельцы навеки метили географические реалии нового ареала своего обитания топонимическими метами с финно-угорскими корнями. Напомним, что даже такие привычные и кажущиеся русскими гидронимы рек Москва и Волга, по мнению некоторых лингвистов, имеют угро-финские корни. А уж на территории современного Петербурга и Ленинградской области абсолютное большинство названий рек, озёр и возвышенностей имеет финское происхождение. Этимология топонимов Нева, Нарва, Охта, Вуокса, Ладожское озеро и Лахтинский залив, Пулковские, Лемболовские и Дудергофские высоты и многих-многих других, о чём мы будем подробнее говорить ниже, до сих пор напоминает о давнем финском присутствии в Приневье.

Сохранились и старинные геральдические свидетельства этого массового перемещения угро-финских племен. Так, на гербе финляндской Карелии на кроваво-красном фоне изображены две скрещённые руки под золотой короной. Одна из рук, та, что облачена в кольчугу, сжимает кривую азиатскую саблю, в другой руке, надёжно защищённой латами, зажат европейский меч. Некоторые исследователи склонны видеть в этом изображении символ многовековой битвы между Востоком и Западом. Будто бы одна рука, та, что в латах, символизирует Швецию, другая, в кольчуге – Россию. Другие считают, что этот герб символизирует общий для всех народов евроазиатский ареал обитания. Как нам кажется, правы и те и другие, о чём мы и будем говорить на страницах этой книги.

P. S.[1]

Мы родились, растём, стареем
В кругу друзей, в кругу семьи
Вблизи страны Гипербореи,
Почти что на краю земли.
Запрограммированы в генах
И наша кровь, и наша стать.
И кто из нас аборигены,
А кто пришельцы – не понять.
У нас в роду и те, и эти,
И различают нас с трудом.
А если кто-то нас и метит,
То только питерским клеймом.
Мы псковичи и витебляне.
У нас для всех один закон,
И нетерпимый голос брани
Нам изначально не знаком.
Мы финны, русичи, евреи.
Живем среди снегов и вьюг,
Надеясь, веруя и веря,
Как в Богоматерь, в Петербург.

Глава II Следы языческого прошлого

1

Многочисленные напоминания о языческом прошлом аборигенов Приневского края и сегодня во множестве присутствуют в низовой, народной культуре Ингерманландии. Например, ещё в 1930-х годах среди местных ижорцев бережно соблюдался «старинный обычай брить наголо волосы жене перед первой брачной ночью». Этот необычный послесвадебный ритуал связан с памятью о легендарных предках современных ижорцев – гуннах, вождь которых, великий Аттила, по преданию, погиб от руки пленённой им готской девушки, задушившей его в первую брачную ночь своими волосами. Напомним, что ижорцы свято верят в то, что они прямые потомки тех самых гуннов, которые не раз одерживали блестящие победы над великим Римом. Современное название своего народа они выводят из безупречной, как они утверждают, лингвистической цепочки: хунны – гунны – угры – ингры – инкери – ижоры.