Исмаил Шихлы - Антология современной азербайджанской литературы. Проза

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Антология современной азербайджанской литературы. Проза"
Описание и краткое содержание "Антология современной азербайджанской литературы. Проза" читать бесплатно онлайн.
Впервые за последние годы российский читатель получает возможность основательно познакомиться с антологией азербайджанской литературы. На взгляд составителей и литературных критиков, в сборнике представлены лучшие прозаики Азербайджана: страны с глубокими литературными традициями и весомым вкладом в мировую сокровищницу Слова. Причем отличительной особенностью данной книги является органичное совмещение прозаиков разных поколений, творческого опыта и стилистических особенностей.
Когда лезгинская девушка ушла, он понял, что пропал — спалит его этот огонь: от тоски по лезгинке сердце его разорвется.
До сей поры Мамы ни в чем себе не отказывал. В карманах у него не переводились кишмиш, поджаренные орешки, каштаны. А чуть не по себе, заскучает или что, велит Гюльсум намочить рис и стоит у нее над душой, пока та его варит. Потому что того и гляди переварит рис или вовсе он у нее сырой получится. А шекинцы, они такие: сразу слух пойдет, что в доме у Мамы ковурму приготовить не могут. Вот так, что положено жарить — велит жарить, что кладется сырым — убрать в хурджун, и в благостном расположении духа отправляется в Шеки — навестить друга.
Через несколько дней, возвратившись, он, словно гостинцами из святых мест, одаряет родных и соседей шекинской халвой, ореховым вареньем, пахлавой.
А если будет желание, Мамы не хуже любого прежнего бека прикажет освежевать ягненка, кормленного грушами, выпотрошить его, нашпиговать пряностями, завернуть мясо в шкуру, обмазать глиной и сунуть в тендир.
— Если барашка кормили всем, что попадет под руку, можешь его сразу выбросить, — не раз заявлял Мамы.
Аромат из его тендира сводил с ума соседей. А ведь, когда Гюльсум только появилась в доме, то брякнула: в тендире, мол, только чуреки пекут. Ну, мол, еще лепешки сдобные. Мамы ей тогда объяснил, что в тендире не только хлеб пекут — можно человека сжечь. «Когда гасили пламя Саттархана, знаешь, сколько храбрецов в тендир бросили?.. Э-э, да откуда тебе знать, дочь Гамзы, что и как готовят в тендире?» — ну, это он только подумал, но не сказал, чтоб не обидеть женщину.
Со всей строгостью, но терпеливо обучал он жену готовить и только дивился ее несообразительности.
Доходы от сада, трудодни Гюльсум — все сгорало в тендире Мамы. Но он не хотел, чтобы люди знали, что он проедает все доходы, — уважать не будут. Сами-то вон из кожи лезут, чтоб только на черный день отложить, у детей изо рта вырывают — даром, что ли, столько чахоточных в деревне? Жмутся, жадничают, одной брынзой питаются. И все на черный день, на черный день. А пришел этот черный день, все равно кубышку не откроют, так и помрут над ней. А про него так полагают: пожилой человек, да еще бездетный, не может о завтрашнем дне не думать. Он, выходит, живот выше головы ставит?
Нет, раз он так широко живет, накоплено у него — дай боже! Уж если он при стариковской скупости такое себе позволяет, сколько же у него по кубышкам спрятано!..
Все помнят: когда в войну, кляня Гитлера, отдавали люди на танки свои драгоценности, Мамы принес горстку золотых бусинок: «С жены снял — да накажет бог Гитлера!».
Шушукались тогда: «С жены снял!.. Может, и снял, чтоб кубышку не откупоривать!»
Никто и понятия не имел, что старику даже не удалось исполнить заветного своего желания — построить новый дом. Все вокруг строили новые дома. Да еще какие — на веранде хоть скачи! Лишняя работа женщинам: подметай да мой каждый день. Не спали там никогда, ни столов не ставили. Зачем, когда можно на лужке под раскидистой шелковицей? Летом — в саду, а зимой все равно из комнаты нос не высунешь. Да, новые дома были почти у всех, по пальцам можно было пересчитать тех, кто еще оставался в отцовском доме. Правда, дом у Мамы был двухэтажный, орехового дерева. Но черепица-то на крыше мхом поросла. На стенах глина не держится. Гюльсум мажет стену, а глина в катышки скатывается, остается у нее в руке. Идешь по полу, половицы лезгинку пляшут. Берешься за дверную задвижку, и будто вол в ярме цепями скрипит. Уж и ворчит Гюльсум, когда выметает труху, насыпавшуюся с изъеденных древоточцем балясин, или втаскивает по скрипучей лестнице кипящий самовар!..
Мамы уж было и козлы установил — бревна распиливать. Велел плотнику Бабе спилить в саду старый орех: «Руби, все равно плодов не дает, но хорошие доски будут».
Долго Баба с помощником распиливал ствол орехового дерева, долго слышался в махалле звук пилы. Долго ребятишки барахтались в желтых, как пшеница, опилках. Пока доски толщиной в руку фальцевали, Мамы отправился в район, в управление лесного хозяйства. И понял, что сама его степенная неторопливость, привычка называть людей «сынок», вызывающая уважение у односельчан, тамошнего начальника просто-напросто бесит. Понял, что не хватит у него умения найти подход к такому человеку. Решил было обратиться к председателю, чтоб похлопотал за него, да раздумал. Начнет кричать, вот, мол, у Мамы нужда ко мне, помог, скажет, старику. Не любят люди, когда у них помощи просят. Но уж как хочешь крутись, а гнуться — не гнись. Хлеб ешь, водой запивай, а гостей принимай. Рваньем накрывайся, здоровье свое губи. На голой земле валяйся, а чтоб комната для гостей была бы неприкосновенна, чтоб всегда была в ней гора новых одеял и подушек. Да меня хоть озолоти, любил говорить Мамы, я в той комнате не лягу. Туда ж зимой месяцами и дверь не отворяют. Пока затопишь, пока согреешь ее, пес на цепи околеет. Залезешь в холодную постель и лежишь, будто в саван завернутый. До утра ее не согреешь, не обсушишь…
Ознакомившись с ценами на камень, Мамы окончательно понял, что новый дом ему не осилить. Не больную голову полотенцем повязывать. И он притих, и приготовленные доски так и остались на улице. Доски постепенно растащили, а опилки забрали соседи, чтоб хранить в них груши. Но никому и в голову не пришло, что построить дом для Мамы не по средствам.
…С тех пор как появилась лезгинская девушка, Мамы все подумывал об Улькер — младшей сестре его Сагубы, которую он ласково называл Ширин баджи — любимой сестричкой. Скоро после того, как Мамы овдовел, Улькер, видя, что дом его приходит в запустение, а сам он тает день ото дня, за руку привела к нему соседку свою Гюльсум.
— Вот, братец, мужчине нужна жена, женщине нужен муж. Бери, она твоя. А мне она сестрой будет.
От Гюльсум у Мамы детей не было. Да он и не хотел от нее детей. Одна у него была жена — «Она» и один ребенок — «Он». Дочерей, рождавшихся одна за другой и тут же умиравших, Мамы в расчет не принимал. А «Он» — единственный сын Мамы — в войну учился в Баку в ремесленном училище, ехал как-то домой и не доехал — тиф… А вот самого Мамы не унесла тогда болезнь. Не выпала на его долю и праведная смерть, та, что превращает разорванные легкие, рассеченные головы, вспоротые животы в мягкую землю и в цветы, а вопли и стоны умирающих — в шепот листвы и журчание вод.
А потому могилу себе он велел вырыть рядом с могилой единственного своего ребенка. Но такая уж, видно, его судьба — осыпалась, в яму превратилась эта могила.
Гюльсум взяла к себе племянницу, дочь сестры, чтоб помогала по дому. Мысль такую имела — если случится что с Мамы, чтоб было хоть кому добро оставить. И самую некрасивую, самую бестолковую выбрала — может, хоть ради имени Мамы откроется ей дверь в хороший дом. У его дверей собаку привяжи, и той цена повысится.
— О-о! Ширин баджи! — услышал Мамы голос Гюльсум. — Какими это судьбами? Что ж не спросите, как наш Мамы? Ведь у него, кроме вас, никого…
«Да… Так эта простушка и не научилась приличному обращению…» — мысленно отметила Улькер.
Но Гюльсум была права, с тех пор как Мамы попал на крючок лезгинской девушки, одна Улькер была его спасением. Лишь ей, сверстнице своей, мог он открыть душу.
Остальная родня — что ж, дети… Да если б и нашелся кто в его годах, ни к чему они ему, ему нужно было согласие Улькер. Люди?.. А что они понимают, люди?.. Власти? Властям до него дела нет — он с Гюльсум в загс не ходил. Сказать три раза: талак, талак, талак…
Господи, что это я?..
Только ее из дому никто не гонит. Пусть будет за старшую. А уж если начнет ворчать, тогда… Скатертью дорога. Да не посмеет она ворчать! Тут одна загвоздка — как все это объяснить Ширин баджи?.. Как сказать старой женщине, что бедра у лезгинской девушки колышутся, словно бараний курдюк? Что щеки у нее, как кровь? Что это у нее круглый год рутой пахнет? Как сказать, что она ему Сагубу напоминает, обитающую теперь в раю? Не такая, конечно, Избави бог — куда ей до Сагубы, — а все-таки…
Услышав голос Улькер, Мамы сперва растерялся. Достал из кармана сверточек в целлофане и, как всегда в трудных случаях, сунул под язык целебную гиточку шафрана. В другое время бросился бы ей навстречу, завораживая улыбкой своей, словами… А теперь вот смутился, сделал вид, что не слышит, возится себе под каштанами…
И лишь, когда Гюльсум и Улькер вышли в сад, Мамы наконец справился с собой и пошел им навстречу.
— Добро пожаловать, Ширин баджи! — Мамы наклонился и, как положено по обычаю, коснулся лицом отвислых щек старухи: левой и правой. — Добро пожаловать, единственная моя сестрица!
— Ну, милый, как здоровье?
— Слава Богу, Ширин баджи, твоими молитвами. Как ты? Как дети?
— Все здоровы. Молимся за тебя.
Мамы не спеша вел Улькер по саду. Показывал на деревья, о каждом сообщал, как ведет себя в течение года. Когда подошли к каштанам, Улькер спросила недоуменно:
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Антология современной азербайджанской литературы. Проза"
Книги похожие на "Антология современной азербайджанской литературы. Проза" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Исмаил Шихлы - Антология современной азербайджанской литературы. Проза"
Отзывы читателей о книге "Антология современной азербайджанской литературы. Проза", комментарии и мнения людей о произведении.