Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней

• Название: Воспоминания минувших дней
• Автор: Гарольд Роббинс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-88196-321-0

Характерные черты творчества Г. Роббинса — захватывающий сюжет, динамичное развитие событий, обостренное внимание к проблемам секса. Особую увлекательность придают постоянно присутствующие элементы детектива.

Впервые на русском языке издается неизвестный пока отечественному читателю роман популярнейшего американского писателя «Воспоминания минувших лет».

---

Проводив взглядом своих товарищей, он направился к парикмахерской, откуда полицейский вытаскивал рабочего-итальянца, лицо которого все еще было в пене. Дэниэл остановился.

— Что ты тут делаешь? — спросил полицейский, не выпуская рабочего.

— Иду стричься и бриться. Зачем люди вообще ходят к парикмахеру?

— Неплохо сказано. — Полицейский усмехнулся.

Подошел еще один полицейский.

— Постой, Сэм, — сказал он. — Судя по всему, этот парень — американец. Тебе, дружище, лучше пойти к другому парикмахеру. Здесь американцам появляться небезопасно.

— А эти люди не американцы? — Дэниэл кивнул в сторону рабочего.

— Это проклятые итальянские коммунисты, из-за них-то и началась заваруха у ворот завода.

— Правда? — спросил Дэниэл у рабочего.

Итальянец посмотрел на него, но судя по выражению его лица, он даже не понял вопроса.

— Видишь? — удовлетворенно произнес полицейский. — Негодяй даже не говорит по-английски.

— По-моему, он ничего плохого не делает, — возразил Дэниэл. — Мало ли кто может прийти в парикмахерскую.

— А что тебе вообще здесь нужно? — перешел в наступление полицейский. — Ты тоже хочешь устроить где-нибудь потасовку?

— Нет, сэр. Я просто пытаюсь понять, что произошло. Составляю, так сказать, бюллетень.

— Бюллетень? — переспросил полицейский, видимо, посчитав, что речь идет о местной газете. — Так ты работаешь на эту газетенку?

— Можно сказать и так.

— Вот что я тебе скажу, — заявил полицейский. — Иди и передай своим друзьям в редакции, чтобы они не лезли не в свое дело, понял?

— Вы разве не слышали о свободе прессы, офицер? — с притворным удивлением спросил Дэниэл.

Полицейский взял дубинку и помахал перед самым носом.

— Убирайся отсюда, а то я покажу тебе такую свободу, что своих не узнаешь.

— Хорошо, но в редакции я расскажу всем, как вы обращаетесь с людьми.

— А я думаю, ты ничего не видел, — все тем же тоном произнес полицейский.

— Конечно, — ответил Дэниэл, отступая. — Я ничего не видел. Вот это я и скажу в редакции.

Стражи порядка переглянулись, и Дэниэл счел за лучшее ретироваться. Он быстро направился обратно, но, не пройдя и нескольких шагов, оказался лицом к лицу еще с одним полицейским. Последовал страшный удар дубинкой, и Дэниэл потерял сознание.

Открыв глаза, он увидел, что лежит в камере, где, кроме него, было еще около шестидесяти итальянцев.

Невдалеке сидел человек, арестованный полицейскими в парикмахерской, он услышал стон Дэниэла, который попытался подняться на локтях, и подошел к нему.

— Хорошо? — спросил итальянец.

— Хорошо, — ответил Дэниэл, потирая рукой затылок. — Долго я так лежал?

Итальянец беспомощно смотрел на него. Дэниэл огляделся по сторонам в надежде найти кого-нибудь, кто говорит по-английски, но все арестованные либо спали, либо пытались заснуть. Никто не разговаривал.

— Сколько времени? — спросил Дэниэл, характерным жестом потирая пальцами кисть руки.

Итальянец поднял два пальца. Пошарив в кармане, он достал пачку, аккуратно разломил одну сигарету и протянул половину Дэниэлу.

— Утром нас отпустят, — сказал Дэниэл. — Где здесь туалет?

На этот раз итальянец понял вопрос. Зажав нос пальцами, он показал на дверь в углу камеры. Взглянув в ту сторону, Дэниэл понял, что в камере всего один туалет на несколько десятков человек, и не имело смысла даже пытаться попасть туда. Докурив, он откинулся на спину и заснул.

Когда он открыл глаза, уже ярко светило солнце. В дверях камеры стояли двое полицейских.

— Эй, макаронники, выходите!

Итальянцы медленно двинулись к двери. Они по-прежнему не разговаривали друг с другом и, едва выйдя за ворота, пошли каждый своей дорогой. Дэниэл повернулся к «своему» итальянцу.

— Спасибо, — сказал он, протягивая руку.

Тот пожал руку и что-то ответил на непонятном языке.

— Счастливо. — Дэниэл улыбнулся.

Итальянец кивнул, и они разошлись. По дороге в штаб-квартиру профсоюза Дэниэл заметил небольшой ресторанчик и сразу почувствовал сильный голод.

Официантка с улыбкой посмотрела на него.

— Если вы хотите умыться, я потом подогрею яичницу, — предложила она.

Дэниэл направился в ванную и тут сразу понял реакцию официантки. Из висевшего над умывальником зеркала на него смотрело искаженное, залитое кровью лицо. Засохшая кровь была также на шее и в волосах. Закончив туалет и вытершись полотенцем, Дэниэл вернулся за свой стол, на котором уже стояла тарелка с яичницей.

— Видно, была большая драка, — улыбнулась официантка.

— Если бы знать, откуда ждать беды. — Он грустно покачал головой.

Официантка поставила перед ним чашку дымящегося кофе.

— Что правда, то правда, — ответила она, ставя перед ним чашку с кофе. — Этого еще никому не удалось узнать.

Глава 9

В штаб-квартире профсоюза было полно людей, которых Дэниэлу до этого ни разу не приходилось видеть. Мужчины и женщины с благородным восточным акцентом сосредоточенно писали какие-то бумаги. Судя по их виду, они никогда в жизни не работали.

— Кто это? — спросил Дэниэл одного из работников профсоюза.

— Благотворители, — усмехнулся тот. — Они всегда появляются, когда подворачивается возможность попасть в газеты.

— А какое они имеют отношение к профсоюзу?

— Никакого. Сейчас модно иметь левые убеждения, вот они и пытаются показать, что сочувствуют рабочим.

Дэниэл уловил в голосе профсоюзника саркастические нотки.

— Для нас это очень важно?

— Не знаю. Но Фостер почему-то считает, что мы не должны портить с ними отношения. В конечном счете, они дают нам деньги, — профсоюзник полез в карман за сигаретой, провожая взглядом двух хорошо одетых девушек. — У них есть, правда, и другой способ объединиться с рабочими.

Дэниэл понимающе улыбнулся.

— Да. Кстати, Фостер здесь?

— Должен быть. Сейчас они поедут к пикетам, чтобы сделать фотографии. Мать Джонс и Маурер уже там.

В кабинете кроме Фостера находился Фил Мюррей.

— Извините, — произнес Дэниэл, открывая дверь. — Я думал, вы один.

Фостер ничего не сказал, но, судя по раздраженному выражению лица, он был не слишком доволен приходом Дэниэла. За него ответил Мюррей.

— Проходите, мы говорили о вас.

Дэниэл закрыл дверь и остановился посередине комнаты.

— Вчера вечером и сегодня утром за вами приходили полицейские, — сказал Фостер.

— Лучше бы они посмотрели, кто у них в тюрьме на Пятой улице, — усмехнулся Дэниэл. — Они продержали меня там всю ночь.

— Только вас?

— Там было еще с полсотни человек. Вчера конные полицейские прочесывали улицы. Двух итальянцев вытащили прямо из парикмахерской.

— Люди, которых мы послали с вами, сказали, что вы куда-то исчезли.

— И все? — В голосе Дэниэла послышалась ирония. — Увидев казаков, они побежали так, что пятки сверкали. Правда, мне они сказали, что пошли за помощью.

— А нам они рассказали, что вы их бросили. — Не дождавшись ответа, Фостер продолжил: — Полиция ищет человека, убившего командира охранников. Посмотрите, что об этом пишут в газетах.

Дэниэл взглянул на заголовки. И нью-йоркские «Таймс» и «Геральд Трибьюн», и вашингтонская «Стар», и филадельфийский «Бюллетень» начинались со стереотипной фразы: «Охранник сталелитейного завода убит рабочими». Репортажи тоже не отличались оригинальностью, освещая главным образом убийство сержанта, но нигде не было рассказа о том, как полиция атаковала пикетчиков, тридцать из которых оказались в больнице.

— Впечатление такое, что мы убийцы, а они ангелы, — сказал Дэниэл, поднимая глаза на Фостера.

— Они только этого и ждали, и вот удобный момент избавиться от нас настал.

— По-моему, они лучше подготовились к предстоящим событиям, — сказал Дэниэл.

Фостер понял намек.

— Не совсем так, — быстро ответил он. — Сейчас к нам тоже пришла помощь, и мы можем перехватить инициативу.

— Тогда поторапливайтесь, — посоветовал Дэниэл. — Иначе, пока вы оповестите всю страну о случившемся, забастовка закончится.

Фостер с утомленным видом достал из кармана часы.

— Пора. Фотографы, наверное, уже готовы. А вы, — обратился он к Дэниэлу, — найдите кого-нибудь из репортеров и расскажите, как попали в тюрьму. Когда вернусь, мы поговорим.

— Меня здесь уже не будет.

— А где вы будете?

— Я уезжаю, — ответил Дэниэл. — Не хочу сидеть и ждать, пока сюда заявятся полицейские. Вы, по-моему, не собираетесь мне помогать.

— Ваше бегство будет воспринято как признание вины, — сказал Фостер.

— Я ни в чем не признаюсь. Но и перспектива быть распятым на вашем кресте меня тоже не очень-то радует.