Ян Веннер - Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет

• Название: Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет
• Автор: Ян Веннер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-08502-5

С первого же номера журнал Rolling Stone был не просто «еще одним музыкальным журналом» – его создатель Ян Веннер, человек, безумно преданный рок-н-роллу, все же ориентировался на интеллектуальную составляющую журналистики. И потому интервью в Rolling Stone всегда были чем-то большим, чем разговор с музыкантами о музыке. Их авторами были удивительные люди – от тинейджера Кэмерона Кроу, ставшего потом знаменитым кинорежиссером, до профессора права Йельского университета Чарльза Райха; не отставали от них и штатные сотрудники журнала, включая самого Веннера. Но и герои были непростыми: помимо Джона Леннона, Кита Ричардса, Мика Джаггера, Курта Кобейна, Эминема и Боно рок-журналу давали интервью композитор Леонард Бернстайн, кинорежиссер Фрэнсис Форд Коппола, писатель Трумэн Капоте, Далай-Лама и Билл Клинтон.

Перед вами – не просто сборник интервью. Это – живой, дышащий, яркий и очень драйвовый образ эпохи, история великого времени, когда рок-н-роллом было все на свете – от религии до политики. Ну и самого рок-н-ролла, конечно.

---

060

(Проходят мимо конных экипажей, выстроившихся на краю парка.)

Трумен. Я как-то так и не смог заставить себя прокатиться в одном из них, потому что отождествляю себя с лошадью… Ты отождествляешь себя с животными, Энди? Знаю, ты отождествляешь себя с котами, потому что ты обычно держал двадцать…

(Трумен видит какую-то газету.)

Тим Лири едет в Вакавилль. Вакавилль – это максимум безопасности, но это и лучшая тюрьма и самый красивый…

Энди. Знаешь, я только что видел его в Сан-Морице. Зоопарк вон там. Я видел Лири накануне Рождества. Правда, пикантно? <…> Зоопарк вон там, да?

Трумен. Нет, нет.

Энди. Разве? Зоопарк вон там… Но было так странно: зашел в какой-то дом, а там – Лири.

Трумен. Я думал, он уже на пути в Афганистан.

Энди. Как же! Нет. Он был с красоткой, которая действительно в него влюблена.

Трумен. Он напоминал мафиози без денег. Этот чувак вырвался из тюрьмы в Калифорнии, куда его посадили по справедливому или ложному обвинению. Но дело в том, что он действительно пустился в бега, чтобы сберечь свои деньги. Он объехал весь Алжир, поссорился с Элдриджем Кливером[55]… Может, Элдридж Кливер и засадил его в тюрьму? Интересно, что случится, когда в конце концов схватят Элдриджа Кливера. Ему придется вернуться, потому что Алжир уже сыт им по горло. Куда ему податься?

Боб[56]. Он может уехать в любую африканскую страну или в коммунистическую страну. Куба будет от него в восторге.

Энди. Ну, так почему бы Кубе не принять Тима Лири?

Трумен. Ну, он обращался туда. Я так понимаю, что алжирское правительство очень хочет избавиться от Кливера. Они считают его страшным бунтовщиком. Но самое главное – знаешь, тот самолет, который угнали и отправили в Алжир и получили 750 тысяч долларов выкупа. Все это ради Элдриджа Кливера.

Энди. О!

133

Энди. Ты идешь к горилле? О, мы идем к оленям.

Трумен. Як в этом направлении, где-то…

Энди. Мода на хиппи действительно прошла. Все вернулись к красивой одежде. Правда, здорово? <…> Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы кто-то называл тебя папой?

Трумен. Называл меня папой?

Энди. Да.

Трумен. Нет. И сам бы я этого не хотел.

Энди. Называть кого-нибудь папой?

Трумен. Да.

Энди. Но «папа» хорошо звучит? Папа… Папочка… Так хорошо звучит…

Трумен. Я всегда отличался независимостью. Я завишу только от самого себя.

154

Трумен. Сегодня, когда ты пришел ко мне, ты сказал нечто, испугавшее меня. Энди. Что же?

Трумен. Ты сказал, что моя мама тебе звонила. Меня охватил страх. Я в самом деле испугался.

Энди. Правда? Почему?

Трумен. Я знаю, что ты был знаком с мамой. Но мама была очень больной женщиной и законченной алкоголичкой.

Энди. Правда? Когда я встретился с ней, она не…

Трумен. Нет, она была алкоголичкой, когда ты с нею встретился. Мне было шестнадцать, когда у нее начались запои, и, значит, она была алкоголичкой, когда ты с нею познакомился…

Энди. Знать не знал об этом.

Трумен. Ты не понял?

Энди. Нет. Она была очаровательна.

Трумен. Ну, в ней было некое очарование, а потом вдруг она… Ну, знаешь, она покончила с собой.

Энди. Да?! О, я не знал об этом. Думал, она просто болеет.

Трумен. Нет, нет, нет, нет. Она покончила с собой. В ней было необыкновенное очарование, но потом она стала одной из тех, которые выпьют две рюмки…

Энди. Думаю, что тебе надо было быть совсем другим, чтобы суметь кем-то стать.

Трумен. Скажу кое-что о Мике Джаггере. Он великолепен в том смысле, что он один из самых многогранных артистов, которых я когда-либо видел. Обладает замечательным свойством быть вполне способным на полную открытость. Очень немногие люди могут быть всецело, абсолютно, полностью открытыми. Это редкий, деликатный, странный дар. Иметь его – непростая штука! Но Мик прекрасно с этим справляется. Но что еще более замечательно – как только заканчивается представление, он превращается в совершенно обычного, здравомыслящего и более уравновешенного человека, чем остальные актеры и интеллектуалы. Он один из немногих виденных мною людей, которые способны стать экстравертами, а затем мгновенно превратиться в свою полную противоположность. Поэтому, в этом смысле, он действительно необычайный артист. И он именно таков, потому что: а) не умеет петь; б) не умеет танцевать; в) ни черта не смыслит в музыке. Но он знает, как продвигаться и быть великим шоуменом. К тому же эта фантастическая подвижность, главное в которой – энергия. Как ты думаешь? Скажи, что ты думаешь. Думаешь, он может петь?

Боб. Ты о ком?

Трумен. О Мике Джаггере. Ну, он не умеет петь по сравнению, скажем, с Билли Холидей. Не умеет петь по сравнению с Ли Уайли. Не умеет петь по сравнению с…

Энди. Элом Грином.

Трумен. Его нельзя сравнить с Фрэнком Синатрой. Я вижу, ты думаешь, что мы сравниваем разные категории, но это не так. Знаешь, это не то, что… Усиление звука – рок – ведет вещь вперед. Бьет по нервам. Но! Но это не имеет никакого отношения к способности вокалиста действительно исполнить вещь. Потому что Мик не исполняет вещь. Он ведет ее как исполнитель своей энергией, драйвом и напором.

Я слушаю много записей. Ни в коем случае не пытаюсь дискредитировать Мика как исполнителя, потому что считаю его необычайным исполнителем. Но самое поразительное в нем то, что нет ни единой вещи, в которой он был бы по-настоящему хорош – он действительно не умеет танцевать, не умеет двигаться. Он двигается неуклюже, представляя собой любопытную пародию на исполнителя: нечто среднее между американской мажореткой… и Фредом Астером. Но, так или иначе, это сочетание производит впечатление. По крайней мере, почти на всех…

Энди. Тебе понравилось ездить с ними?

Трумен. О, я получил удовольствие. Я просто не хотел писать об этом, потому что это не интересовало меня в плане творчества. Понимаешь? Но я получил удовольствие от этого, как от жизни. Я думал, это занятно… Мне нравятся The Rolling Stones, каждый из них, не нравилось только то, что они – и особенно их окружение – с таким неуважением относились к слушателям. Это действительно раздражало меня. «На фиг они нам нужны» – вроде такого отношения. Но ведь эти ребята по двадцать семь часов стояли в очереди, понимаешь, чтобы попасть на их концерт – они их обожали и любили.

Энди. Может, посидим в баре? Выпьем?

Трумен. Вообще с The Rolling Stones работают отличные ребята. Не то что эти журналюги… Был один гнусный представитель прессы, которого звали… что-то вроде… закадычный друг Чарли Мэнсона, записавший три альбома Чарли Мэнсона и считавший, что Чарли Мэнсон – это Иисус Христос.

504

Энди. Может, пойдем в бар, и я задам тебе те самые шесть вопросов, о которых просили в журнале Rolling Stone.

Трумен. О’кей. У меня пальцы замерзли.

000

(В баре отеля Карлайл.)

Трумен. Это чьи вопросы? Яна Веннера?

Энди. Да. Первый вопрос.

Трумен. Погоди. Сначала закажу что-нибудь.

091

Трумен. Мне, пожалуйста, «Джим Бим» со льдом и стакан воды.

Энди. А мне «Гранд Марньер».

Трумен. Ну, хорошо прогулялись. Мне кажется, самое прекрасное в прогулках по нью-йоркскому зоопарку – это… Я здесь два года ходил в школу, и почти каждый день прогуливал. Буквально почти каждый день. По крайней мере, каждый второй день.

Я просто терпеть не мог ходить в школу. Мне было лет двенадцать. И я, как правило, проводил больше времени, гуляя здесь, по зоопарку, чтобы убить время от девяти часов, когда я якобы шел в школу, до половины третьего, когда якобы оттуда уходил.

В конце концов я нашел, что делать. Во-первых, если была хорошая погода, я шел гулять в парк. Во-вторых, я ходил в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Именно там я познакомился с Уиллой Кэсер[57], и она стала моим большим другом, когда я был, знаешь… совсем ребенком. Ей было со мной очень интересно. А в-третьих, веришь или нет, я ходил в «Радио-Сити мюзик-холл» и просиживал там день напролет, начиная с девятичасового киносеанса.

291

Энди. Первый вопрос о «проблемах».

(Трумен смеется.)

Энди. Ян хотел узнать о твоей проблеме. При написании статьи.

Трумен. Почему я не смог написать статью?

Энди. Да.

Трумен. Дело в том, что по ходу работы я видел все больше и больше халтуры, написанной о турне, хотя обычно такое меня не волнует: ведь, например, я мог дать материал о судебном процессе, о котором уже написали сразу в семнадцати или восемнадцати газетах, и это меня нисколько не трогало, потому что я знаю, это не имеет никакого отношения к моему видению.