Вадим Кирпичев - Трудно быть Рэбой

• Название: Трудно быть Рэбой
• Автор: Вадим Кирпичев
• Жанр: Научная Фантастика

«Трудно быть Рэбой» — это продолжение романа братьев Стругацких «Трудно быть богом». Написана повесть в рамках проекта «Время учеников». Данный текст повести является ее журнальным вариантом. Полностью повесть опубликована в книге: Вадим Кирпичев «Враг по разуму», Москва, 2000.

---

Таргот одной рукой поднял за грудки далеко не тщедушного отца Кабани, заглянул ему в лицо. Тот икнул и захрапел. Он уже спал. Просто спал. Загудели моторчики. Со второго шага по краям дельтаплаща алыми пятнышками обозначились двигатели, и чудовище со своей добычей легко взмыло вверх. Только черная тень мелькнула по свинцовому небу над лесом. И никого.

Глава 5

Дон Рэба досталносовой платок, тщательно вытер левую щеку и подбородок. Только что он предложил отцу Кабани служить Святому Ордену, а теперь вытирал ответ.

— На «добрых богов» надеетесь, достопочтенный отец Кабани? Думаете, всесильны они, всезнающи и придут спасать вас даже сюда, в Веселую Башню?

Отец Кабани только насупился. Он уже былтрезв и следовательно зол. Смотрел дерзко.

— Изыди, окаянный. Не желаю я с тобой говорить. А добрые люди придут, помогут добрые люди, а уж тогда…

— Что я слышу, не угрожает ли мне добросердечный отец Кабани? Нет, это великолепно! Здесь, в Веселой Башне, мне угрожают. И кто? Добрейший отец Кабани! Вот до чего доводит якшанье с людьми, выдающими себя за богов. Ой-йо-йо, плохи мои дела, ох плохи. Пропал я, совсем пропал…

Сокрушенно качая головой, дон Рэба стал прохаживаться вдоль стрельчатых окон. Остановился. Забормотал, рассуждая вслух:

— А ведь это моя вина. Я, я во всем виноват! Не так ли, отец Кабани? А с другой стороны, и не совсем я, раз я таковым почти что и не являюсь. Да-да, не удивляйтесь, добрейший отец. Перед вами уже совсем не тот дон Рэба, Рэба-орел, которого вы знали, а так, одна видимость. Раскис я душой, друг мой, размяк. Оттаял, можно сказать. Поэтому иошибаюсь. Решил действовать по-новому, уподобиться «добрымбогам», договориться с вами по - хорошему, и вот результат.

Епископ прошелся рукой по щеке, потом по второй. Задумался.

— Что это на меня нашло, отец Кабани? Бог попутал, наверное?

И нехорошо ухмыльнувшись, дон Рэба вдруг рявкнул страшным голосом:

— Стража! В пыточную его, забить в железо, переломать все кости, жилы вымотать! Сейчас же! Немедленно!

На рев, перешедший в визг, влетели стражники с выпученными от усердия глазами. Для порядка службы выразительно двинули отца Кабани под ребра и поволокли вниз по ступенькам.

— Прочь, прочь!

Отмахнулся дон Рэба от бросившегося наперерез Рыжего. Тот двумя руками ухватив себя за глотку и весьма натурально изобразив висельника, показал, чтодело не терпит отлагательства и, только плечами пожал. Стражники, отец Кабани, ноги которого уже волочились по камням, а вслед за ними и первый министр, все одним вихрем втянулись в двери пыточной, как в воронку.

Под стенами утробно стонал человечий недобой, месиво из тел и окровавленных тряпок, жирная крыса выпрыгнула из-под ног вошедших и потопала в темноту. Похожие на борцов палачи, с лоснящимися в свете факелов покатыми плечами и с узловатыми, мускулистыми руками, деловито раздели жертву. Лязгнули кузнечные щипцы. Волосатый, необъятных размеров живот отца Кабани заходил ходуном.

— Грядет, грядет торжество справедливости! — вскричал вдруг отец Кабани, но уже без прежней уверенности.

Дон Рэба подавился смешком. Сев на грубую скамью из досок, как на трон, локотком опершись на стол и свесив кисть, будто позируя перед придворным портретистом, дон Рэба снова был самим собой.

— Вы не представляете, мой друг, как часто я слышал эти слова и по длительном размышлении пришел к следующему выводу. Знаете, что такое ваше торжество справедливости? Это лишь краткий миг, когда моя несправедливость нуждается в ее услугах. Приступайте!

Пытка длилась недолго. Пытки книгочеев редко затягиваются. Внимательно за всем наблюдавший, дон Рэба шевельнул пальчиком, и жертву тут же швырнули к его ногам. Отец Кабани пытался что-то сказать, но у него получилось лишь невнятное мычание, и вдруг как прорвало — он зачастил, успевая осыпать поцелуями подол епископского платья и норовя чмокнуть ручку:

— Бесы, бесы меня попутали, гордыня греховная обуяла, ваше преосвященство, но я много, ох много знаю об этих обманных богах и все, все расскажу, только прикажите. Последним рабом, червем готов служить вам, только…

С окаменевшим лицом дон Рэба протянул руку для поцелуя. Ничего не выйдет, подумал он, опять ничего не выйдет. Хоть бы одну пытку, хотя бы малейшее сопротивление… Нет. Все они, книгочеи, одинаковы. Прочитают пару книжонок, возомнят о себе черт знает что, а дойдет до дела, так куда что и девается. Брось им кошелек золотых или их самих швырни в лапы палача, как тут же предают и себя, и своих друзей, и своих богов.

— Хорошо, хорошо, друг мой, Святой Орден прощает вас, он незлопамятен и любит раскаявшихся грешников. Только служить вы будете не дону Рэбе. Кто такой дон Рэба? Он сам всего лишь скромный червь пред славой Господа, ничтожный раб Бога и Арканара. А служить вы будете нашему святому делу и только ему. Плачьте, плачьте, друг мой, это святые слезы.

Уж кому-кому, а епископу были знакомы эти слезы человека, узнавшего себе настоящую цену. Он смотрел на все еще трясущегося отца Кабани, а видел перед собой надменное лицо Руматы Эсторского.

Вот и все, Антон. Вот и близок конец и близка та правда, которую ты так мечтал узнать. Ты поставил на книгочеев, кузнецов и мечтателей, а дон Рэба на торгашей, бандитов и воров. Пора подводить итог. Он купил твоих слуг, тебя предали лучшие друзья, и ты не сможешь защитить самого близкого себе человека. И всегда, слышишь, всегда его лавочники и бандиты будут побеждать твоих мечтателей и книгочеев. И всегда твои лучшие друзья будут любить тебя и предавать тебяже разбойной власти, только свистнет она И так будет всегда, пока ты не найдешь в себе силы понять одну простую и горькую вещь.

Больше того, ты только сделал своих друзей несчастными. Так бы они жили в довольстве, служили бы истово сановной и чиновной сволочи и не знали бы, насколько это гнусно. Чего изволите? — лавочникам и торгашам, будет исполнено-с — бандитам. И были бы покойны и сыты. А так будут делать тоже самое, будут по-прежнему, как это делали их отцы и деды, лакействовать перед душегубами, но ненавидеть самих себя и топить, топить ошметки своей не во благо приобретенной гордыни в сивухе…

— Вы что-то сказали, ваше преосвященство?

Физиономия отца Кабани внезапно оживилась. Похоже, ему почудилось знакомое слово.

Набрав черпак воды, дон Рэба протянул его отцу Кабани, жестом приказал всем выйти и захлопнул дверь перед носом прорывающегося сквозьстражу Рыжего.

В руке епископа засверкало небольшое, круглое зеркальце. Швырнув его на стол и усадив поближе внезапноослабшего в коленках отца Кабани, дон Рэба устроился напротив, подвинув к себе письменные принадлежности и стал что-то строчить.

— Вот мое распоряжение, которым вы назначаетесь руководителем мастерских Патриотической школы. С ее преподавателями, я уверен, вы найдете общий язык.

Дон Рэба выразительно посмотрел на сизый нос отца Кабани. Сам Кабанитрубно высморкался и покосился на зеркальце. Как не был он напуган, но творческая жилка брала свое даже здесь, в подземелье Веселой Башни.

Перст епископа уперся в зеркало.

— Видите, что за чертовщину придумали ваши «добрые боги»? Сие око дьявола показывает человеку его истинное лицо и тем заставляет его стыдиться собственного, богом созданного лика. Да распространись эта чума, и человек не молитвой будет занят, не упованием на милость божью, а самоукрашательством, если мерзок, и гордомыслием, если красив и высок. Тьфу, тьфу и тьфу!

Дон Рэба швырнул зеркальце под ноги отца Кабани и с треском припечатал каблуком. Затем достал кулек с серым порошком, повел по столу дорожку, наполовину опорожненный кулек швырнул на осколки, снял со стены факел и поднес к сразу полыхнувшему порошку. Под потолком высветились железные крючья и черные клубы дыма поползли подземельем.

— Вот еще одно, кхе-кхе, дьявольское изобретение «добрых богов», явно подброшенное прямо из геенны огненной. Не им ли они хотели вооружить чернь против богоустановленных властей?

Епископ отвернулся к столу, прикрыл лицо ладонью, взял перо и сгосударственным видом принялся малевать рожицы. Неплохо изучив арканарские нравы, дон Рэба наперед знал, что ему сейчас предстоит увидеть сквозь пальцы. И он не ошибся. Честнейший отец Кабани, будто бы сомлевши и разом ослабев во всех членах от невыносимой пытки, стал сползать вниз, на самом же деле улучая момент, дабы спереть пару осколков и хотя бы щепотку огненного порошка.

Наконец отец Кабани закончил возиться и удовлетворенно засопел. Епископ перевел дух. Все, эпоха Возрождения Арканару обеспечена. Азы прогрессорства. Именно изобретение качественного зеркала и пороха является базовым условием Возрождения. То-то человечишко закрутится, когда каждый день будет наказан общением со своей небритой, хамской, разбойной, средневековой мордой.