Элизабет Ренье - Прелюдия любви

• Название: Прелюдия любви
• Автор: Элизабет Ренье
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1215-7

Красавица Сара, потрясенная изменой жениха, скрывается в поместье у дальних родственников. Туда неожиданно приезжает ее кузен Криспин Данси, который не одобряет образ жизни богатой и легкомысленной девицы. Его прямолинейность поначалу вызывает у девушки возмущение.

---

— Я знаю. Это не имеет значения, во всяком случае сейчас.

— Мне очень жаль, — пробормотал он и закрыл глаза. — Ты из-за этого уехала? Из-за Марии?

— Да. Я должна была поговорить с тобой о ней. Теперь я это понимаю.

— Я поклялся вечно хранить верность, разве не так? — На мгновение глаза его открылись, и знакомая улыбка осветила лицо, и Сара почувствовала, как у нее сжалось сердце. — И ты мне верила? Бедная маленькая Сара. Было бы намного лучше, если бы ты просто желала приобрести мой титул, но не мое сердце. Ты ведь знаешь, я не могу отдать его кому-то одному, ни одной женщине.

— Я знаю, — снова сказала Сара. — Это была моя собственная ошибка. Я обманывала себя. Я была влюблена в твой романтический образ, но когда я столкнулась с реальностью, я… я не знала, что делать.

— А теперь знаешь? — Его голос звучал устало, хватка, которой он сжимал ее пальцы, ослабла.

— Все, что я намерена делать теперь, Энтони, — твердо сказала Сара, — это помочь тебе прийти в себя. Если мое присутствие принесет тебе хотя бы малейшую пользу…

— Можешь ли ты в этом сомневаться? Моя маленькая Сара, ты — все, ради чего мне теперь стоит жить. Но будешь ли ты все еще желать меня, если они ограбят меня, лишат меня этого. — Он кивнул в сторону своей правой руки.

Сара заставила себя улыбнуться ему, заговорить легко и беззаботно.

— Уверена, что ты будешь еще привлекательней с пришпиленным к груди рукавом. Тебя станут принимать за героя, вернувшегося с войны.

Энтони отвернулся и закрыл глаза.

— В то время как я просто донжуан, который был достаточно беспечен, чтобы попасться. Моя маленькая Сара, как ты снисходительна.

Его губы сомкнулись, а пальцы сжали руку девушки так сильно, что она едва не вскрикнула. Потом он расслабился и убрал руку.

— Оставь меня, Сара. Мне не так легко терпеть эту боль. Что бы ты обо мне ни думала, я не хочу, чтобы ты вдобавок считала меня еще и трусом.

— Я уйду, если ты этого желаешь. И завтра приду снова.

Сара наклонилась и легонько поцеловала его в щеку. Несколько секунд она стояла, глядя на него сверху вниз, пока Энтони лежал с закрытыми глазами, забыв о ее присутствии.

«Поищи в своем сердце, — сказала Мэри, — пока еще не стало слишком поздно».

Сара последовала этому совету, и слезы полились по ее щекам. Она с ужасающей ясностью поняла, что то чувство к Энтони Бретертону не было любовью и не могло быть. Это была просто детская влюбленность. А теперь ей на смену пришла женская жалость — не более того. И уже было слишком поздно.

Сэр Уильям Торренс сидел у огня в библиотеке, а рядом с его локтем примостилась бутылка портвейна. Левая нога, обмотанная бинтами, покоилась на низеньком табурете. Его лицо было налито кровью, лиловые вены на висках вздулись и бились в такт сердцу.

Сара, сделав реверанс и поцеловав его в щеку, сказала:

— Очень жаль, что нахожу вас не в добром здравии, папА. Вам очень больно?

— Сегодня лучше, — с готовностью отвечал он. — Поскольку я сам взялся за свое лечение, то думаю, что через день-другой буду на ногах. Этот отъявленный невежда Смитсон не может придумать ничего лучше, как лишить меня доброй части крови. А я желаю укрепить свое здоровье добрым количеством вот этого. — Он налил себе стакан портвейна и осушил его. — Стаканчик тебе, моя дорогая?

— Если вы не против, я предпочла бы мадеру. Думаю, вы правы, что отказались от кровопускания, сэр. Мэри Данси пошла на поправку после того, как прекратила это лечение и стала есть больше мяса и пить больше кларета. Правда, — с сомнением добавила она, — Мэри намного бледнее и худее вас и страдала от изнурительной болезни, тогда как…

— Тогда как я ничуть не похож на изнуренного, а? — Отец Сары похлопал себя по животу. — Ты права, мисс. Мне с каждым днем все труднее застегивать пуговицы на жилете. Позвони Фредерику, чтобы принес тебе вина. Давненько мы не пропускали вместе по стаканчику. Я скучал по тебе, моя дорогая. Правда, я мало с тобой виделся, когда ты была дома, но, когда ты уехала, дом стал чертовски тихим. Чем ты занимала себя в Сассексе?

Сара не решалась начать разговор, когда в библиотеку вошел дворецкий. Обрадованная возможностью отсрочить минуту, которой она страшилась, Сара беспечно произнесла:

— Я обо всем рассказала вам в письмах, папА. Большую часть времени я проводила в обществе Мэри, стараясь ободрить ее во время вынужденного отдыха.

— Похоже, ты стала заниматься исключительно больными. Что скажешь о Бретертоне?

— Боюсь, он очень слаб.

Сэр Уильям стукнул кулаком по ручке кресла, отчего дворецкий едва не пролил вино.

— Чертов разбойник! В наше время человеческая жизнь стоит пару гиней. А эти полицейские с Боу-стрит — их никогда не сыщешь, когда в них есть нужда. Они еще не поймали этого парня?

И Сара снова удивилась, как глубоко была скрыта от отца правда. Затем она вспомнила, что в течение нескольких дней он не выходил из дому, да и в любом случае не был завсегдатаем кофеен или клубов, где был известен Энтони. Люди, с которыми он вел дела, были богатыми купцами, не тратившими времени, чтобы обсудить какой-нибудь новый скандал с участием юного аристократа. Если бы он знал правду, как бы он к этому отнесся? Может быть, как предостерегала Сару мачеха, запретил бы бракосочетание и положил конец ее помолвке? Как бы это решение все упростило. Все было бы сделано за нее, и ей бы оставалось лишь повиноваться. Искушение становилось все сильнее, но Сара тут же отбросила его. Перед ее мысленным взором стоял Энтони — беспомощный, страдающий от боли, нуждающийся в ней, как не нуждался никогда раньше.

Был и другой, более важный предмет, который следовало обсудить в первую очередь. Сара подождала, пока Фредерик их оставит, затем выпила вино и крепко сжала пальцы.

— ПапА, могу ли я поговорить с вами о деле, которое глубоко меня тревожит?

Отец сидел перед ней, в своем красном жилете, сложив руки на животе.

— Разумеется, моя дорогая. Ты слишком молода, чтобы забивать свою хорошенькую головку тревогами о чем бы то ни было, в особенности теперь, когда ты уже и так расстроена из-за Бретертона. Не бойся, он поправится, на его стороне молодость и крепкое сложение. А теперь скажи мне, что это за тяжелая проблема? Ты потратилась в Сассексе? Хотя… не могу себе представить, на что ты могла потратить пятьсот фунтов в этой глухомани.

— Проблема куда более серьезна, сэр, — искренне сказала Сара. — Этот вопрос не касается меня лично. В конце концов…

— Давай, давай, дитя, говори же. Никогда раньше не видел, чтобы ты была так нерешительна. Неужели за время твоего отсутствия я превратился в людоеда?

— Нет, папА, конечно нет. Я уверена, что вы, как всегда, очень добры. Именно поэтому мне так трудно начать.

Сара налила себе еще один стакан вина и в смятении заметила, что руки у нее дрожат. Сейчас ей было даже еще трудней, чем она предполагала. Никогда раньше она не обсуждала с отцом ничего серьезнее, чем деньги на наряды, впрочем, и это никогда не вызывало между ними споров. Если ей нужны были деньги, ей стоило лишь попросить, и она их получала. «Ты слишком молода, чтобы забивать свою хорошенькую головку тревогами о чем бы то ни было», — он только что сказал это, и таким его отношение было всегда. До сегодняшнего дня она принимала это как должное и была только рада тому, что ее защищают от проблем, которые рождаются в большом мире — за пределами ее маленького, надежно укрытого мирка.

И даже сейчас ей оставалось лишь промолчать, и она снова сможет вернуться в этот удобный и уютный мир. Чего она надеется добиться, предложив для обсуждения столь противоречивый предмет?

Но внутренний голос, от которого нельзя было укрыться, был громче, чем побуждения ее слабого «я». «Вы можете сделать так много, — говорил Криспин. — Умоляйте вашего отца, обратитесь к доброй стороне его натуры… Это то, что сделала бы ваша мать. Если бы вы смогли его убедить…»

Сара глубоко вздохнула и вцепилась в ручки кресла.

— ПапА, это насчет ваших кораблей. По крайней мере, о том грузе, который они перевозят.

Тяжелое тело сэра Уильяма подалось вперед, его нога соскользнула с табурета, и он яростно выругался, не стесняясь присутствия дочери. Сара быстро наклонилась и положила ногу обратно на стул.

— ПапА, мне очень жаль. Я не хотела, чтобы…

Его кулак снова ударил по ручке кресла.

— Я это знал! Как только мать проболталась, что этот Данси в Клэверинге. Этот дом — рассадник аболиционистов. Вы говорили мне, что его там не будет. И только на этом условии…

— В то время, сэр, это было правдой, — перебила Сара, напуганная его гневом. — Он был в Бристоле.

— И могу предположить, зачем он туда отправился. Чертово любопытство, чертово шпионство — вот чем он занимается!

— Он… он заверял меня, что получил от вас и других владельцев разрешение подняться на корабль.