Элизабет Ренье - Прелюдия любви

• Название: Прелюдия любви
• Автор: Элизабет Ренье
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1215-7

Красавица Сара, потрясенная изменой жениха, скрывается в поместье у дальних родственников. Туда неожиданно приезжает ее кузен Криспин Данси, который не одобряет образ жизни богатой и легкомысленной девицы. Его прямолинейность поначалу вызывает у девушки возмущение.

---

— И могу предположить, зачем он туда отправился. Чертово любопытство, чертово шпионство — вот чем он занимается!

— Он… он заверял меня, что получил от вас и других владельцев разрешение подняться на корабль.

— Черт бы его побрал! Партия наблюдателей, вот как они себя называют. Наблюдатели! Чертовы шпионы, все до одного!

— Но, папА, почему вы должны возражать, если… если вам нечего скрывать?

— Ну конечно, я возражаю. Одно дело, когда эта партия гостей шляется туда-сюда по палубе, и совсем другое, когда их люди лезут в трюм. То, что находится под палубой, никого не касается — это все равно что открыть кухню твоей матери на обозрение каждому гостю, который ест у нас за столом. Там, без сомнения, имеются течи, которые нужно было заделать, так же как и грязь, которую оставляют за собой дикари.

— Так именно это вы имеете в виду? — спросила Сара, и лицо ее осветилось надеждой.

— Что же еще? О! Я вижу, они рассказали тебе кое-какие сказочки, Данси и эта девица Трехерн, которая разглагольствует и произносит речи по всей стране, да еще и ее братец, у которого за душой ни гроша. Нет сомнений, что они очень умно приукрасили свои рассказы и выставили меня дьяволом среди людей. Но чтобы ты слушала их, моя собственная дочь…

Его вид напугал Сару. Лиловые вены вздулись, складки на шее тряслись, глаза выпучились.

— ПапА, прошу вас, успокойтесь. Я не могу притворяться, что не знаю… определенных вещей, которые меня потрясли.

— Потрясли тебя! На самом деле это ты устроила мне сейчас потрясение, мисс Сара, оставь меня немедленно. Я не хочу больше слушать этой чепухи.

Сара сплела пальцы.

— Сэр, простите меня, пожалуйста, но я не могу уйти, пока не узнаю. Думаю, вы должны признать, что я отказываюсь повиноваться вам первый раз в жизни, но этот вопрос слишком важен для меня.

Сэр Уильям не верил своим ушам.

— Сара, — мрачно сказал он, — я потворствовал тебе всю жизнь. Ты получала все, что хотела, тебя оберегали от всех невзгод…

— И от всяких проблем, — горько прервала его Сара. — Я выросла, не имея представления об источнике, из которого берутся деньги, чтобы оплатить ту роскошь, которой вы меня одаривали.

Сэр Уильям, казалось, постарел на глазах. Его руки сжали ручки кресла, его губы посинели.

Сара опустилась рядом с ним на колени и взяла его за руку:

— ПапА, дорогой папА, я умоляю вас выслушать меня. Все, чего я хочу, — узнать правду. Даже если такие вещи и случаются, то не с твоего ведома. Вы всегда были так добры и внимательны ко мне, к маман, ко всем нашим слугам. Я… я не могу позволить себе думать о вас плохо.

Лицо сэра Уильяма постепенно принимало нормальный оттенок, пульс замедлился, и жилка на виске перестала биться. Он положил руку на голову дочери:

— Боюсь, что с каждым днем мой нрав становится все несноснее. В последнее время твоя мать все чаще мне говорит об этом. — Он потер лоб согнутым пальцем. — Иногда мне кажется, что я сейчас взорвусь. Итак, что это за вопросы, на которые ты так жаждешь получить ответ?

Сара поднялась с колен и села в кресло напротив отца. Ей не хотелось встречаться с ним взглядом, но она знала, что должна.

— Правда ли, что ваши корабли перевозят рабов из Африки в Вест-Индию?

Когда он резко кивнул, Сара нерешительно продолжила:

— Правда ли также и то, что этих рабов хватают силой в их собственной стране, отрывают от дома и сгоняют, словно животных, к побережью?

— Совершеннейшая правда. Подозреваю лишь, что тебе не сообщили, что по большей части их хватают свои же. Несколько бусин, предмет одежды — стоит предложить это африканскому вождю, и он устроит облаву в соседней деревне или начнет войну между племенами и приведет нам своих пленных.

— Вы думаете, это правильно?

— Я не вижу в этом ничего дурного. Если они готовы предать собственную кровь, почему мы не можем извлекать из этого выгоду?

— Но они берут не только мужчин. Они хватают женщин и детей, связывают их вместе и бьют кнутами из носорожьей шкуры.

Сара отчаянно надеялась, что его гнев вспыхнет снова, что на этот раз он станет все опровергать. Но отец отвечал ей без малейших признаков колебаний и без намека на стыд:

— Конечно, они это делают. Дикарей нужно заставлять двигаться.

— ПапА, как вы можете такое говорить? И это при том, что вы никого из слуг никогда и пальцем не тронули?

Сэр Уильям потянулся к бутылке с портвейном, налил себе очередной стаканчик и принялся прихлебывать вино.

— Здесь не может быть никакого сравнения. Наши слуги — белые; в них присутствует определенная доля разума. Если ты обращаешься с ними справедливо, они по большей части отвечают тебе верностью и доброй службой. Рабы же — это черное отребье, немногим лучше животных. И, как животных, их приходится подталкивать, силой заставлять что-то делать, поскольку слов они не понимают.

— Нет! Нет! — Сара видела слугу-негра, стоявшего в дверях на постоялом дворе, и слышала тихий голос Деборы, которая просила его отнести в ее спальню драгоценную коробку, добавляя: «Будьте так любезны, Джозеф». Она была в лесу с могучим негром, стоявшим перед ней на коленях, благословлявшим ее; железный воротник у него на шее, кровоточащие раны на спине. Она чувствовала себя так, словно это ее заставляют что-то делать против ее воли.

— Эти… эти создания, которых вы считаете за скот, их везут через Атлантику в трюмах кораблей, скованных вместе, и места так мало, что им негде лечь?

— Чтобы сделать плавание прибыльным, капитанам приходится брать на борт столько рабов, сколько может безопасно везти корабль. Их держат внизу только по ночам и в плохую погоду. Когда погода хорошая, на палубе корабля очень приятно. Их достаточно хорошо кормят. В конце концов, раб, который не пригоден для работы по окончании плавания, — прямой убыток для купца, который его перевозил. — Он пожал широкими плечами. — Естественно, не все они выживают; в каждой партии есть слабаки.

— И они для вас не больше, чем товар?

— Совершенно верно. Каждый работорговец так на них смотрит. Послушай меня. — Сэр Уильям наклонился вперед, тыча в воздух толстым пальцем. — Они плоть и кровь плантаций, основа экономики Вест-Индии и нашей тоже. Без труда рабов мы не имели бы ни рома, ни сахара, ни табака, ни кофе, ни хлопка. И тогда огромное количество людей лишилось бы работы, корабли и моряков можно было бы отправить на свалку…

«Ваш отец расскажет вам, что это необходимо для Вест-Индии, для самой Англии». Это Криспин. И она ему не поверила, не позволила себе поверить ему.

— И еще одно, — безжалостно продолжал сэр Уильям. — Запомни это, Сара, прежде чем ты окажешься так глупа, чтобы начать размахивать своим флагом в защиту аболиционизма, как эта самонадеянная девица Трехерн. Торренсы были работорговцами на протяжении трех поколений, хотя я лично занимаюсь этим промыслом только четырнадцать лет. Каждый кирпич дома, каждый предмет мебели, экипажи, лошади, слуги, пища, которую ты ешь, твои наряды, украшения — за все это заплачено деньгами, полученными от покупки и продажи рабов. Я был достаточно долго терпелив с тобой. Я больше не желаю слышать от тебя ни единого слова на эту тему. Ты поняла?

— Да, папА. — Сара поднялась и, низко опустив голову, сделала реверанс, чтобы не встречаться с отцом глазами, и вышла из комнаты.

Все ее протесты были тщетны, ее идеалы были сокрушены. Отец исповедался ей в таких вещах, в которых она не позволяла себе даже подозревать его. А для него это была констатация фактов, фактов, которые скрывали за собой еще больше зла и жестокости, чем, по ее представлениям, могло существовать во всем подлунном мире.

Сара медленно поднималась по лестнице к себе в спальню. Там была Берта, убиравшая вещи. Она быстро повернулась к Саре:

— Пока вас не было, мне пришло письмо, сударыня, от нашего пастора. Он так добр, что время от времени посылает мне весточку о моей семье. Не будете ли вы так добры прочесть его мне!

Сара взяла письмо и пробежала глазами единственный листок.

— У твоей матери — еще один малыш, Берта, мальчик. Разве это не превосходная новость?

Девушка на это ничего не ответила, и Сара подняла глаза. К ее удивлению, лицо Берты не выражало никакой радости. Она выглядела очень встревоженной.

— Еще один голодный рот, сударыня. Это значит, что Томасу придется бросить учебу и начать работать, а ему всего шесть лет. А по-другому им не управиться.

— Разве еще один ребенок будет в тягость?

— Будьте уверены, мисс Сара. Он забрал у моей матери время, которое она провела бы за ткацким станком, зарабатывая деньги. А когда его отлучат от груди, понадобится больше еды. Видно, на то Божья воля. С этим ничего не поделаешь — нужно смириться.

— Я могу помочь, Берта. Дай мне мой кошелек.

Горничная покраснела: