Ганс Эверс - Сочинения в двух томах. Том первый

• Название: Сочинения в двух томах. Том первый
• Автор: Ганс Эверс
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01201-7, 5-300-01200-9

Ганс Гейни Эверс (1871-1943) — немецкий писатель, драматург, сатирик. Его произведениям, которые еще в начале XX века причислялись к выдающимся достижениям художественной литературы, присущи гротеск, таинственность и фантастика.

В первый том вошли: сборник новелл «Ужасы» (1907) и роман «Альрауне» (1911). Странное смешение сверхчувственной мистики и яркого реализма отражено в этом глубоком и увлекательном произведении Эверса.

---

— Хоть бы и так, — заметил Франк Браун. — Впрочем, ведь ваша буржуазная совесть спокойна: у вас имеется договор.

А теперь не теряйте времени попусту — делайте, что вам говорят.

Доктор Петерсен обернулся к патрону, который молча, задумчиво стоял посреди комнаты. Взять ему купе первого класса? И какую комнату отвести девушке? Не лучше ли нанять особого служителя для нее? И может быть…

Между тем Франк Браун подошел к спящей.

— Красивая девушка, — прошептал он. — Как золотые змейки, ползут твои локоны!

Он снял с пальца тонкое золотое кольцо с маленькой жемчужиной. Взял ее руку и надел кольцо: «Возьми. Эмми Стенгоб дала его мне, когда меня отравили ее дивные чары. Она была красива, сильна, была, как ты, странная женщина! Спи, дитя, — пусть тебе снится твой князь и твой ребенок от князя!» Он нагнулся и тихо поцеловал ее в лоб…

Принесли носилки. Носильщики уложили спящую, одели ее, закрыли шерстяным одеялом и вынесли.

«Как труп», — подумал Франк Браун.

Доктор Петерсен простился и тоже вышел.

* * *

Они остались вдвоем. Прошло несколько минут, оба молчали. Потом тайный советник подошел к племяннику.

— Благодарю тебя, — сухо сказал он.

— Не стоит, — ответил племянник. — Я сделал это только потому, что мне самому доставило это удовольствие, — было для меня хоть каким-нибудь развлечением. Я должен был бы солгать, если бы сказал, что сделал это для тебя.

— Я так и думал. Между прочим, могу сообщить новость, которая тебя, вероятно, заинтересует. Когда ты болтал тут о ребенке, мне пришла в голову одна мысль. Когда ребенок родится, я усыновлю его. — Он зло улыбнулся: — Вот видишь, мой дорогой племянник, твоя теория не совсем уж неправильна: маленькое существо Альрауне, еще не рожденное, даже еще не зачатое, отнимает у тебя состояние. Я сделаю его своим наследником. Тебе я сейчас говорю об этом только для того, чтобы ты не строил излишних иллюзий.

Франк Браун почувствовал удар. Но посмотрел профессору прямо в лицо.

— Хорошо, дядюшка, — сказал он спокойно, — ведь все равно в конце концов ты бы лишил меня наследства, не правда ли?

Но профессор выдержал взгляд и ничего не ответил.

Франк Браун продолжал: «Ну, так было бы недурно, если бы мы сейчас свели наши счеты, я часто сердил тебя, огорчал — за это ты лишил меня наследства: мы квиты. Но, согласись, ведь эту мысль подал тебе я. И в том, что ты получил теперь возможность ее осуществить, ты тоже целиком обязан мне. Значит, ты должен теперь меня отблагодарить. У меня есть долги…»

Профессор насторожился. По его лицу пробежала легкая тень. «Сколько?» — спросил он.

Франк Браун ответил: «Не так уж много! Тысяч двадцать наберется, пожалуй».

Он ждал, но профессор упорно молчал.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

Старик ответил: «То есть как это — ну? Неужели ты серьезно думаешь, что я заплачу твои долги?»

Франк Браун смотрел на него, в висках его стучало. Но он овладел собою.

— Дядюшка, — сказал он, и голос его слегка задрожал, — я бы тебя не просил, если бы мне не было нужно. Некоторые из моих долгов необходимо погасить теперь же. Среди них есть карточные долги, долги чести.

Профессор пожал плечами: «К чему же ты играл…»

— Я сам это знаю, — ответил Франк Браун. Он все еще одерживался, напрягая все свои нервы. — Конечно, я не должен был этого делать. Но раз сделано — я должен теперь заплатить. Еще одно — я не могу больше просить у матери. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что она делает для меня больше, чем в ее силах. К тому же она только недавно привела в порядок мои дела. В довершение всего она больна — словом, я не могу просить ее и не стану.

Тайный советник злорадно улыбнулся: «Мне очень жаль твою бедную мать, но это отнюдь не заставляет меня изменить решение».

— Дядюшка! — вскричал он, вне себя от этого холодного иронического голоса. — Дядюшка, ты не знаешь, что делаешь. В крепости я задолжал товарищам несколько тысяч и должен их заплатить еще на этой неделе. У меня также есть целый ряд мелких долгов разным людям, которые мне одолжили на честное слово, — я не могу их обмануть. Я взял взаймы даже у коменданта, чтобы поехать сюда.

— И у него? — перебил профессор.

— Да, и у него! — повторил он. — Я наврал, что ты при смерти и что я должен быть возле тебя. Он согласился дать мне денег.

Тайный советник покачал головой.

— Ах, вот что ты ему рассказал? Ты истинный гений в надувательстве и обмане! Этому необходимо положить конец.

— Господи, — вскричал племянник, — будь же благоразумен, дядюшка. Мне нужны деньги: я погиб, если ты не поможешь.

Тайный советник ответил: «Ну, особой разницы я тут не вижу. Ты и так погиб — порядочный человек из тебя никогда уже не выйдет».

Франк Браун схватился руками за голову:

— И это говоришь мне ты, ты?

— Конечно, — ответил профессор. — Куда ты девал все свои деньги? Ты тратишь их самым бессовестным образом.

Он не выдержал: «Может быть, дядюшка, но я никогда еще не брал их бессовестным образом — как ты, например…»

Он закричал, ему показалось, будто он поднял хлыст и опустил прямо на уродливое лицо старикашки. Он почувствовал, как попал в цель; он почувствовал также, как хлыст просвистел насквозь, не встретив преград, словно сквозь клейкую грязь…

Спокойно, почти дружелюбно тайный советник ответил: «Я вижу, ты все еще не поумнел. Позволь же твоему старому дяде дать тебе добрый совет, — быть может, он принесет пользу. Если чего-нибудь хочешь от людей, то нужно уступать некоторым их слабостям, — заметь себе это. И воспользуйся. Ты соглашаешься со мною, что я много приобрел. Я добился того, чего хотел. Теперь же наоборот — ты просишь меня, но и не думаешь идти нужным путем. Не воображай, однако, мой дорогой, что это могло бы помочь тебе в чем-нибудь — у меня. Нет, нет! Но, быть может, это поможет тебе у других, — ты поблагодаришь меня за добрый совет».

Франк Браун заметил: «Дядя, я пошел путем унижения. Сделал это-первый раз в жизни; сделал, когда попросил тебя — попросил! Но еще раз этим путем я не пойду. Неужели ты хочешь, чтобы я еще больше перед тобою унижался? Будет, довольно — дай мне денег».

Тайный советник ответил: «Я тебе предложу кое-что, дорогой. Только обещай меня выслушать и не приходи в бешенство, — что бы ни было!»

Он сказал спокойно: «Хорошо, дядюшка».

— Ну, слушай. Я тебе дам денег, столько, сколько тебе понадобится, чтобы привести в порядок дела. Дам даже больше, — относительно цифры мы уж сойдемся. Но мне ты нужен-нужен у меня в доме. Я постараюсь устроить так, чтобы тебя перевели ко мне в город, — устрою так, чтобы тебя выпустили из крепости.

— С удовольствием! — ответил Франк Браун. — Мне безразлично, здесь я или там. Но сколько будет это длиться?

— Около года, пожалуй, даже меньше, — ответил профессор.

— Согласен. Что же я должен делать?

— Почти ничего. Это просто маленькое побочное занятие — ты привык к нему, оно тебе не покажется трудным.

— В чем же дело? — настаивал Франк Браун.

— Видишь ли, мой дорогой, — продолжал тайный советник, — понадобится маленькая помощь девушке, которую ты раздобыл. Ты прав: она от нас убежит. Ей будет невыносимо скучно, и она, конечно, постарается сократить время ожидания. Ты преувеличиваешь средства, которыми мы сумеем ее удержать. В частной психиатрической лечебнице очень легко удержать человека, гораздо легче, чем в тюрьме или в остроге. К сожалению, наше учреждение не так хорошо приспособлено. Не могу же я запереть ее в террариум вместе с лягушками или в клетку с обезьянами или морскими свинками, правда?

— Конечно, дядюшка, — ответил племянник, — надо изобрести что-нибудь. Старик кивнул: «Я уже придумал, что сделать. Мы должны иметь что-нибудь, что бы ее там удерживало. Но доктор Петерсен не представляется мне подходящим человеком для того, чтобы приковать на продолжительное время ее интерес, по-моему, его будет мало и на одну ночь. Но это должен быть, конечно, мужчина; поэтому-то я и подумал о тебе…»

Франк Браун сжал с такой силой спинку кресла, точно хотел сломать. Он тяжело дышал. «Обо мне… — повторил он.

— Да, о тебе, — продолжал тайный советник, — по-видимому, это одна из немногих вещей, к которым ты способен. Ты сумеешь ее удержать. Будешь болтать ей всякий вздор — по крайней мере, твоя фантазия получит какую-то разумную цель. А за неимением князя она влюбится в тебя — ты сумеешь, значит, удовлетворить и ее чувственные потребности. Если же ей будет мало, у тебя найдется достаточно друзей и знакомых, которые с удовольствием воспользуются случаем провести несколько часов в обществе прелестного создания.

Франк Браун задыхался, голос его звучал глухо и хрипло;

«Дядюшка, ты знаешь, что ты от меня требуешь? Я должен быть любовником этой проститутки, в то время как она будет носить в себе ребенка убийцы?»