Ты - Алана Инош

• Название: Алана Инош
• Автор: Ты
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

– Её ещё нет. Она на работе.

– Я понимаю… Но я приехала издалека, мои вещи на вокзале в камере хранения, идти мне некуда. Могу я её подождать?

Да, корифеи литературы не рекомендуют начинать текст с диалога, и это вполне обоснованно: кто произнёс реплики в начале главы? Где и когда происходит действие? Из самих только реплик это не всегда понятно, читателю приходится догадываться. Но автору этих записок многие мудрые советы не идут впрок. Своевольный он, автор – что хоТИТ, то и вороТИТ, самоуверенно полагая, что из таких вот приёмчиков – либо не рекомендуемых, либо избитых, либо рискованных – делает свои «фишки», как-то оригинально их обыгрывая. Что ж, позволим автору и далее пребывать в этой уверенности… Тем более, что персонаж-то, произнёсший самую первую реплику – вот он.

– Ну хорошо, проходите, – удивлённо проговорила я, открывая дверь и впуская в квартиру девушку в короткой кожаной курточке, чёрной мини-юбке и красных лаковых сапожках на высоченных шпильках.

Это была брюнеточка Алиса – бывшая девушка Александры. Зачем я её вообще впустила? Ну, если со мною ведут себя вежливо и адекватно, то и я обычно отвечаю взаимностью, а Алиса разговаривала именно так.

– Можете не разуваться, вытрите только ноги о коврик, – сказала я. – И проходите в гостиную.

Алиса старательно выполнила мою инструкцию. Усевшись в кресло, она уставилась на свои сцепленные замком пальцы с длиннющими накладными ногтями. Я хотела было вернуться к прерванной работе, но некстати вспомнила о гостеприимстве.

– Чаю или кофе? Или, может, воды, сока?

– Спасибо большое, от чашки кофе не откажусь, – ответила Алиса. – На улице холодина жуткая.

Возясь на кухне с кофеваркой, я задумалась: а с какого, собственно говоря, перепугу я перед ней так расшаркиваюсь и обхаживаю её, как дорогую и званую гостью? Вежливость вежливостью, но и без кофе она, в принципе, прекрасно обошлась бы… Тем более, что неясно, с какими целями она вообще сюда явилась. Больше года о ней не было ни слуху ни духу, и вот вам – здравствуйте, я ваша тётя!.. Но кофе был сварен – не выливать же, и я понесла чашку ароматной арабики неожиданной вечерней гостье.

– Спасибо огромное, – поблагодарила Алиса. Принимая чашку, она слегка царапнула меня своими пластмассовыми когтями.

Считая свой долг хозяйки исполненным, я вернулась в кабинет, к компьютеру, но сосредоточиться не очень получалось. Мои мысли беспокойно возвращались к одной и той же теме: какого лешего Алисе понадобилась Александра и что у неё за разговор такой важный, ради которого она не постеснялась заявиться к нам в дом? В гостиной слышался стук каблуков: гостья расхаживала по комнате, и меня это напрягало. Нет, не то чтобы я опасалась, что она что-нибудь украдёт, но внутренний голос советовал мне хоть краем глаза, да приглядывать за ней.

Остановившись в дверях, я спросила:

– А можно поинтересоваться хотя бы в общих чертах, что у вас за дело к Саше?

Пустая чашка уже стояла на столике, а Алиса рассматривала наши семейные фотографии на полке. Обернувшись, она со странной, сальной улыбочкой ответила:

– Ну… Я не могу вам этого сказать. Это личное. Касается только нас с ней.

– Вообще-то, если я вас впустила и разрешила ждать, то как бы имею моральное право знать, – возразила я.

– Вы ставите меня в неловкое положение, – продолжая всё так же многозначительно ухмыляться, сказала она. – Вам что, все интимные подробности выложить, что ли?

Меня словно кипятком ошпарило изнутри.

– Ка… какие ещё интимные подробности? – пробормотала я.

– Ну… вот такие, – с кривой усмешечкой ответила Алиса, изящно вышагивая вдоль ковра с заложенными за спину руками – ни дать ни взять профессор, читающий лекцию. – Вы же знаете Сашин любвеобильный характер и вкусы… Ей нравятся молодые, красивые, ухоженные девушки, а не домашние клуши. Одними борщами да пирогами её, знаете ли, не удержишь… Вы на себя посмотрите. – Она окинула меня оценивающе-презрительным взглядом. – Хоть бы волосы покрасили, что ли… И в спортзал бы походили, а то выглядите, как сорокалетняя баба!

Я слушала и, не побоюсь этого слова, охреневала от такой наглости. В моей голове моментально пронеслось всё время, проведённое с Александрой: никаких признаков остывания чувств, никакой небрежности, грубости и невнимательности с её стороны я не замечала. В её взгляде всегда тихо светилась нежность – какой бы усталой она ни приходила с работы. На моём столе в кабинете всегда стоял букет цветов, а когда увядал – сменялся свежим, и я не могла припомнить такого дня, когда бы ваза пустовала. Встретившись в Новый год с Элей, я уже не комплексовала при виде её шубы: на мне была шуба не хуже – подарок на день рождения, а на шее, в ушах и на пальце сверкали голубые топазы – новогодний подарок. Если я себя неважно чувствовала, для меня не существовало лекарства лучше, чем расслабляющий массаж, с любовью сделанный тёплыми, сильными, искусными и ласковыми руками моего ангела-хранителя, а уж благодарной быть я умела: без своей доли удовольствия мой ангел не оставался. Часто эти родные руки переносили меня, закутанную в махровую простыню, из ванной на кровать, а потом бережно расчёсывали и сушили мне волосы, в то время как губы зацеловывали мне шею и плечи… А потом – всё тело, вплоть до пальцев ног. Стали бы они это делать, если любовь остыла?

И вот, во всё это наглая брюнеточка Алиса, выпив гостеприимно поданный мною кофе, смачно плюнула, ещё и намекая на какое-то продолжение своих отношений с Александрой. Расхаживая вдоль кромки ковра, она неосторожно повернулась ко мне спиной… Это было ошибкой. Я пантерой прыгнула на неё, опрокинула ничком, вцепилась в волосы и с холодной яростью припечатала её смазливую накрашенную мордашку об пол. Сразу же из её носа хлынула кровь с соплями, но я ещё парочку раз устроила её физиономии встречу с паркетом – для закрепления урока.

– Заткнись, сука, – прошипела я, за волосы задирая ей голову вверх. – И не смей врать. Нет у вас ничего и быть не может! Ни единому твоему слову не верю.

– Что тут происходит?! – раздался голос Александры. – Лёня, прекрати немедленно! Что ты делаешь!

Я не особо сопротивлялась её рукам, оттащившим меня от Алисы, и не особо вслушивалась в то, что эта девка истерично визжала, размазывая по лицу слёзы и кровавые сопли. В голове стоял колокольный гул, колени подкашивались, руки тряслись. Александра, не успевшая даже снять плащ и переобуться, что-то говорила мне – я видела это по движению её губ, но из-за шума в ушах ничего не могла разобрать. Она увела Алису в ванную – умываться, а я, с безжизненно повисшими между колен руками, осталась сидеть на диване…

Гул колоколов постепенно отступал, затихал: я уже слышала, как Александра достаёт из морозилки лёд – хрустит гибкой формой, выковыривая из неё кусочки. В ванной шумела вода и булькали всхлипы – мне так и представлялись сопливо-кровавые пузыри, надувавшиеся из ноздрей брюнетки. Шаги Александры: она понесла лёд – прикладывать к разбитой морде Алисы. Негромкие голоса…

Шатаясь, я подошла поближе… Пол ступенчато уходил из-под ног, и я ухватилась за дверной косяк, слушая.

– С чего ты взяла, что я должна снабжать тебя деньгами?

– Саш, мне больше не к кому… обратиться. Если я не верну деньги, мне крышка…

– А я здесь при чём? Не надо было ввязываться во всякое дерьмо.

– Саш… Пожалуйста… У тебя же водятся бабки… Что для тебя пятнадцать косарей зелёных? Ерунда… А мне – позарез надо…

– Голубушка моя, ты так говоришь, будто денежки мне с неба сыплются, как дождик. Я работаю и кручусь для этого. Я не одна теперь живу, у меня – жена. У неё здоровье слабенькое… И в любое время деньги могут потребоваться на лечение.

– На кой тебе сдалась эта больная курица…

В ванной послышался льдистый, колючий смех.

– А-а, я поняла, за что Лёня тебя проучила… Правильно сделала, я считаю. За языком следить надо, дорогуша – могут и укоротить.

– Значит, не дашь денег?

– Прости, красавица. Я и так на тебя потратилась в своё время… Хватит. Да и ведёшь ты себя, мягко говоря, странно. Приходишь просить у меня денег – и оскорбляешь мою жену. На что ты рассчитываешь?

Я вернулась в кабинет и опустилась в кресло. Из меня словно выкачали все силы и душу – осталось только тело, способное двигаться, как зомби. Значит, всё-таки не личный вопрос, а денежный… И Алиса врала про «интимные подробности». Вот только для чего ей это? Просто уязвить меня? Хотя бы ехидным словом достать меня за то, что Александра когда-то указала ей на дверь?

Александра остановилась в дверном проёме, постояла секунду и вошла. Её кожаный плащ поблёскивал в свете настольной лампы.

– Что, она тебе гадостей наговорила?

Я молчала, глядя в монитор, но совершенно не понимая текста на экране: всё сливалось в сплошной готический шрифт. От гула в голове осталась только тошнотворная, шершавая и терпкая, как кофейная гуща, пульсация в висках. Александра устало оперлась на спинку кресла, склонившись надо мной. Бахрома её тонкого шарфа защекотала моё плечо.