Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года

• Название: От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года
• Автор: Эжен Лабом
• Жанр: Исторические приключения

«Я имею непосредственное отношение к тому, что я видел. Я был свидетелем величайших бедствий, которые когда-либо постигли великую нацию, зрителем и участником каждого эпизода этой печальной и памятной кампании». – так начинает свой рассказ о походе Наполеона в Россию инженер-географ капитан Эжен Лабом, служивший в штабе 4-го корпуса принца Евгения Богарне. Основной его задачей было составление карт и планов местности, крайне необходимых для ведения боевых действий вообще, а на вражеской территории особенно. И тем не менее, он сражался и терпел те же лишения, что и любой рядовой солдат. Будучи хорошо образованным и любознательным человеком, обладающим писательским даром и не лишенный воображения, он ярко и экспрессивно описывает Русскую кампанию 1812 года. Его имя по праву стоит в одном ряду с такими мемуаристами, как знаменитый капитан Куанье и де Сегюр. Но кроме обычного описания событий, он еще и аналитик, старающийся разобраться в причинах произошедшего. Этим свойством он кардинально отличается от других авторов-очевидцев. Несомненно, читатель, начав читать этот дневник, уже не сможет остановиться не дойдя до самого конца – и в этом заслуга его автора – Эжена Лабома.

---

Здесь принцу пришлось задержаться по причине плохих дорог, затруднивших движение 13-ой и 14-ой дивизий и Итальянского корпуса, таким образом, с нами была только легкая кавалерия. Приказ ускорить ход по какой-то ошибке вернулся обратно в штаб. Поэтому эти части, не получив никаких инструкций, сохраняли свои прежние позиции, в то время как мы полагали, что они следуют за нами. В конце концов, видя, что их нет, были отправлены опытные офицеры, которым после долгих поисков удалось их разыскать и вывести дивизию Пино с дороги на Рудники, а также направить Гвардию на Ошмяны. Все это время принц безуспешно искал казаков, потом вернулся и пошел по направлению к Яшунам, где и встретился с 13-ой и 14-ой дивизиями. На следующий день – 12-го июля – они отправились в Сморгонь, где собрался весь 4-й корпус.

Город Сморгонь большой и многолюдный, но все дома, за исключением двух или трех, построены из дерева. Небольшая река, с перекинутым через него мостом, отделяет поместье от города. Большинство жителей – евреи-торговцы. По этой причине, хотя в этом городе и не очень много складов, примечательно, что во время стоянки в нем армия существенно пополнила свои запасы хлеба и пива.

В течение дня, что мы стояли Сморгони, мы возводили мост через Нарочь, позволявший нам прямым путем идти к Вилейке. Но едва работа была закончена, как поступил новый приказ и большая часть войск пошла к Засковичам, где они и остались на ночлег.

Дорога от Засковичей до Вилейки песчаная и проложена через густой лес. Немного ранее по наплавному мосту мы перешли Вилию. Река в этом месте не широкая и не глубокой, но ее берега очень крутые, особенно берег напротив Вилейки. Сразу после входа в город, командир авангарда генерал Кольбер захватил брошенные склады. А поскольку со времени ухода противника прошло совсем немного времени, вице-король приказал удвоить бдительность и с особой тщательностью выбирал наивыгоднейшее положение для размещения армии.

Пока мы шли к Вилейке, король Неаполя (Мюрат), при поддержке 2-го и 3-го корпусов, заставил 1-ю Западную армию сняться с места и отойти за Двину. В конце концов, им пришлось уйти в укрепленный Дрисский лагерь. Находившийся справа от нас князь Экмюльский (Даву) продолжал преследование князя Багратиона и без эксцессов прибыл в г. Борисов на Березине. Находившийся слева герцог Тарентский также одержал ряд побед и полностью овладел Жемайтией.

То, что противник постоянно старался избежать боя и уйти от нас многие расценивали по-разному. Одни думали, что это трусость, другие полагали, что это является частью хорошо продуманного плана.

«Что же произошло с русскими, – спрашивал Наполеон,[60] – которые в течение более чем пятидесяти лет терроризировали Европу и завоевали Азию? Похоже, сила России – фикция, вымысел проплаченных писателей и фантазеров-путешественников. Она существует только в воображении, и призрак этот исчезает в тот момент, когда мы атакуем его. Тем не менее, русские, которых опыт научил быть терпеливыми, своим поведением подтверждают, что неразумно недооценивать врага, с которым мы еще не вступали в открытый бой. И это бегство задумано, чтобы уменьшить наши силы, а дальнейшее продвижение вглубь страны лишит нас возможности подтянуть подкрепления».

«Русские, – продолжал он свои глубокомысленные рассуждения, – в полной мере пользуются преимуществами их сурового климата. Зачем им с нами воевать – так они рассуждают – если понятно, что зима заставит нас отказаться от кампании и всех наших завоеваний?»

В конечном итоге, русские объяснили мотивы своего отступления в листовках, разбрасываемых по берегам Двины:

«Французские солдаты!

Вас заставили участвовать в новой войне. Вам сказали, что это необходимо потому, что русские не оказывают должного уважения вашей доблести. Нет, товарищи, они ценят ее, и вы убедитесь в этом в день битвы. Помните, что в случае необходимости новая армия придет на место предыдущей, а вы находитесь в четырехстах лье от ваших ресурсов. Не обманывайте себя, наблюдая за нашими маневрами. Вы знаете русских слишком хорошо, чтобы предположить, что это бегство. В надлежащее время они вступят в бой, и ваше отступление будет мучительным. По-братски мы просим вас – вернитесь на родину. Не верьте никаким ложным заверениям, что вы воюете за мир. Вы проливали свою кровь, только для удовлетворения ненасытное честолюбие государя, который не желает мира. Он бы давно получил его, но он просто играет с жизнями своих храбрых подданных. Возвращайтесь в свои дома, а если вы останетесь в России, вы навсегда забудете, что такое обязательна воинская повинность, рекрутский набор и тотальная мобилизация – все то, что составляет военную тиранию, которая не дает вам никакой возможности сбросить иго».

Это воззвание содержало такие очевидные истины, что изумила каждого, кто читал ее. Некоторые, однако, считали его подделкой и полагали, что оно было написано, чтобы дать обоснование для подлого «Ответа французского гренадера»,[61] который, несомненно, стал объектом для шуток в армии, и презрения для иностранных солдат, ведь мы давно знали, что беспрекословное подчинение своему начальнику является первым долгом солдата, и что каждый француз, верный своим знаменами, считал делом чести бороться со всеми теми, кого его командиры считали врагами его страны.

Продолжая наш марш, мы прибыли в Костеневичи – жалкую маленькую деревню, где кроме почтового пункта и дома священника, было еще лишь несколько крытых соломой амбаров. Королевская Гвардия расположилась около деревни, а принц устроил свою штаб-квартиру двумя лье дальше.

На следующий день (17-го июля), пройдя около пяти лье по неплохой дороге, мы пришли в город Долгинов,[62] жители которого состояли почти сплошь из евреев, и в силу этого обстоятельства нам удалось купить несколько бутылок водки. Именно наше бесконечное движение и довольно длительный период времени, в течение которого мы не имели никакой возможности достать водки, и побудило меня упомянуть об этом, возможно и незначительном эпизоде. Но именно по важности, которое мы придавали этому событию, читатель может судить о том, в чем мы нуждались, и как трудно было это добыть.

Оттуда мы пошли в Докшицы – это, примерно, семь лье пути. В этом городе, тоже населенном евреями, была красивая центральная площадь, недалеко от нее находилась церковь и довольно убогое, построенное из дерева поместье. Город расположен на двух холмах, между которыми течет небольшая речушка. Однажды, в один из дней нашего пребывания в нем, мы вдруг заметили густой дым, поднимающийся из-за замка, в котором поселился принц. Пламя быстро распространялось во все стороны, в одно мгновение вспыхнули несколько ближайших к замку домов, но благодаря энергичным и эффективным действиям солдат, пожар был быстро потушен.

Около Сморгони мы оставили дорогу, ведущую в Минск, и повернули налево, чтобы подойти к Двине, а также держаться ближе к центру великой армии. Генерал Себастиани, командир авангарда, при поддержке корпуса герцога Реджио (Удино), отразил атаку казаков неподалеку от Друи. Однако, противник, заблокированный в Дрисском укрепленном лагере, получив информацию, что наша кавалерия находится в уязвимом положении, перебросил мост через реку и отправил отряд из 5 000 пехотинцев и 5 000 кавалерии под командованием генерала Кульнева. Вскоре состоялся бой и генерал Сен-Женье, застигнутый врасплох, попал в плен, а его бригада понесла тяжелые потери.

По мере приближения к Березино, где мы намеревались переночевать, дорога постепенно шла под уклон и мы вышли к реке, носящей то же название и протекающей по одной из самых болотистых равнин Европы. Мы убедились в этом, когда увидели, что дома этого города стоят на общем настиле, уложенном прямо на болото. За Березино дорога представляет собой покрытие из еловых веток, уложенных на верхний торфяной слой болота. Таким образом обеспечивается ее твердость. А излишняя вода уходит вниз через небольшие промежутки между ветками.

От Березино до Уллы местность сырая и болотистая. Вся дорога, от реки до реки, около двадцати или двадцати пяти лье непрерывно пролегает либо через болота и огромные леса. Сначала мы прошли Глубокое,[63] а потом Камень. Первый из этих городов примечателен своим красивым деревянным поместьем, второй – тем, что центр города находится на возвышенности, с которого открывается прекрасный вид.

У Бочейково мы вышли на берега Уллы (23-е июля). Эта река соединяется с Березиной Лепельским каналом, с помощью которого облегчаются торговые отношения между соседствующими провинциями.

Этот канал тем более важен, что он связывает Днепр и Двину и, таким образом, объединяет Балтику и Средиземноморье. Благодаря этой связи Литва торговля в Литве процветает, через нее проходят товары из самых разных уголков мира. Берега Уллы очень высокие и крутые. По левой стороне, за мостом, возвышается великолепный особняк, и нам думалось, что самое прекрасное из всего, что мы видели с момента нашего прибытия в Польшу.