Ирина Ванка - Секториум

• Название: Секториум
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Научная Фантастика

История Земли глазами пришельцев.

Бытовые зарисовки о жизни, работе, а также моральном облике людей, сотрудничающих с инопланетянами.

---

— Ноутбук можно взять, — сказал шеф, — а бумагу по минимуму, чтобы ветер не носил ее по пляжу.

Что мне точно следовало взять с собой в дорогу, так это стул. Стоять в лифте полтора часа было невыносимо, а сидеть на полу в присутствии шефа — неловко. Два раза мы останавливались в пути. Два раза шеф звонил из кабины Индеру и ругался. На этот раз точно ругался, на своем родном языке, который мне был непонятен также как французский.

— Обычно мы проходим часовой пояс за пять минут, — объяснял шеф, — когда движемся с востока на запад. На юг приходится двигаться ступенями по старым трассам, которые не ремонтировались со времен первых миссий. К тому же сегодня магнитная буря.

— Хорошо, — отвечала я. — Это в любом случае быстрее, чем на самолете.

Торжество, затеянное Петром на морском побережье, было посвящено покупке яхты. Ее должны были увидеть все секториане, и счастливый хозяин с трудом оторвался от приобретения, чтобы встретить нас. Лифт открылся в цокольном этаже особняка, между стиральной машиной и электрощитом. Он был замаскирован под шкаф. Поэтому первое, что мы увидели перед собой в пункте прибытия, это сплошной кусок фанеры.

— Поднимайтесь и располагайтесь, — пригласил Петр и пропал в своем просторном жилище.

Из подвала мы поднялись на веранду. Окна были открыты, сквозняк шевелил жалюзи. Теплый южный ветер с ароматами трав и кромешная темень вокруг. Пока Петр носил закуску из холодильника на столик у камина, я обошла дом по периметру первого этажа. Второй этаж был опоясан сплошным балконом. Холл нижнего уровня выходил в сад, где начиналась территория неизвестного мне государства.

После Алениного терема, меня трудно было впечатлить роскошью частных владений, но в саду Петра имелся бассейн, фонари горели на дорожках. Правда, вода отсутствовала, зато глубинная подсветка мерцала разноцветными пятнами. Южные аромат были озвучены стрекотанием насекомых, пахло морем, которое едва виднелось за горой, поросшей лесом.

Вега предложил мне бокал вина, и я бессовестно его проглотила, словно путник, преодолевший пустыню.

— Пора подумать о бункере, — сказал он, словно уловил мою душевную безнадегу. — Очень удобно. Там можно поставить технику. Всегда будет надежная связь.

— Почему бункер? — спросила я. — На воздухе тоже хорошо.

— Там будет все, что захочешь, — пообещал шеф. — Захочешь воздух — будет воздух.

Чем занимается Петр, толком не знал никто. Личных друзей Веги в Секториуме обсуждать не принято. Представительный мужчина лет сорока. О таких говорят «видный», и этим все сказано. На таких «видных» дядьках прекрасно сидят пиджаки, словно природа создала их специально для ношения пиджаков. Они никогда не стоят в очередях и не пользуются общественным транспортом. Вроде бы, вся троица: Вега, Петр и Олег Палыч, вместе учились и сдружились еще в студенчестве. Потом Палыча завернуло на искусство, Петра на коммерцию, а Вегу на трансгалактические проекты. Первоначально все они учились на инженеров, а теперь Петр вынужден был в одиночку осуществлять финансовую поддержку конторы. То есть, «поддержка» — это мягко сказано, неуважительно по отношению к Петру. Он просто раскрывал кошелек и платил нам зарплаты.

В Союзе Петр сначала фарцевал, потом занялся подпольной коммерцией, разбогател и сбежал на Запад. Если верить нашим секторианским сплетникам, при попытке вернуться в Союз этот солидный господин будет немедленно схвачен органами и вряд ли когда-нибудь окажется на свободе. По этой причине на родину Петр путешествовал только лифтом, зато часто. И в доме Палыча для него имелась специальная гостевая комната.

В каком бизнесе Петр наломал дров, тоже не обсуждалось. Может, там и впрямь криминал. На мои вопросы о подвигах Петра Адам ответил загадочной фразой «рыльце в пушку», и уточнять отказался. Алена взяла на себя смелость развить мысль: «Рыло в пуху, — заявила она, — причем, по самую задницу. Увидишь, жук еще тот!» Но Вега нежно любил этого «жука», и нам наказывал не обижать. Мы и не обижали. Нам обижать Петра было совершенно не за что.

За ужином я слушала историю о покупке яхты. Я узнала все о классе яхты, о ее технических характеристиках, навигационном оборудовании, о ходовых качествах, и поймала себя на мысли, что уже не мечтаю о доме на свежем воздухе, а страстно хочу жить на воде. Еще позже я поняла, что талант рассказчика — убийственная сила. Ночью, когда, напившись вина, я уснула на диване в гостиной, мне приснился роскошный белоснежный корабль, а Петр, исполнив долг гостеприимства, сбежал на пристань.

Утром он вернулся, ни свет, ни заря, и с первыми лучами мы покатили вниз по серпантину. «Что же это за страна? — думала я. — Население — вылитые турки, дорожные указатели написаны греческими буквами». Спросить было некого. Петр, не замолкая ни на секунду, объяснял нам с Вегой, бестолковым иностранцам, почему жилье в горах дороже, чем у моря и отчего только торгаши и туристы наводняют пляжи в жаркое время года.

Действительно, внизу было людно. На пристани стояли ящики с мандаринами, не ощипанными от листьев, лежали связки бананов в полиэтиленовых мешках, как картошка. Машины и мотороллеры стояли друг на дружке вдоль парапета. Мы отправились пешком к причалам. Вега озирался по сторонам в поисках Адама, а Петр на ходу покупал бутылки с водой.

После рассказов яхта впечатления не произвела. Ни бог весть что… Я представляла ее себе как минимум в габаритах «Титаника». У того же причала стояли более шикарные модели. Яхта Петра была похожа на неубранную квартиру. Баллоны от акваланга валялись на сидениях, спальные мешки сохли, свисая с бортов. Над тазом сидел молодой человек, то ли в семейных трусах, то ли в шортах, каких еще не видывали в Союзе, мучил рыбу, соскребая с нее чешую охотничьим кинжалом. Его лица не было видно из-под сомбреро.

— Заходи, — сказал Вега. — Познакомься с Мишей.

Из-под сомбреро сверкнули два зеленых глаза и снова опустились в таз.

— Иди, — настаивал шеф, — сейчас все соберемся…

Два зеленых глаза снова появились из-под шляпы и снова скрылись под ней. Я зашла на борт и села рядом с молодым человеком, поскольку другие сидячие места занимал акваланг. «Неужели Мишкин? — подумала я. — А с виду ничего особенного. Парень как парень. По крайней мере, не супермен, даже какой-то заурядный, против всех ожиданий: темно-русые кудри, собранные в хвост на затылке, небритая чумазая рожа. Что-то среднее межу хиппи и студентом, нашедшим способ избавиться от военной кафедры. Вполне земной вид, если не брать в расчет ужасное сомбреро». Больше всего меня поразило, что этот тип ненамного старше меня. Я представляла себе дядю, лет за тридцать. Нечто особенное. Во всяком случае, другое…

Миша сосредоточенно скреб чешую. Чешуя имела мощный радиус разлета, и липла, к чему попало.

— Вы не подскажете, что это за страна? — спросила я.

— Сайпрус, — ответил молодой человек, напустив на себя важный вид.

— Может, ты и есть тот самый Миша, который выписал «Плейбой»? — продолжила наглеть я, словно рядом сидело не интеллектуальное достояние эпохи, а заурядный троечник.

— Может, — ответил он. — А ты не знаешь, что за новая сотрудница искала пупок на спине у Адама?

— Сколько лет мне будут припоминать?..

Миша в ответ хитро улыбнулся. Это событие стало моей визитной карточкой в конторе, несмываемым позорным клеймом биографии. Теперь каждый новый сотрудник, получая информацию обо мне, будет выслушивать историю про пупок, как типичный пример помутнения сознания на ранней стадии адаптации к необычной работе.

Тем временем Вега бегал по пристани, делал вид, что звонит Адаму. Адам прятался за ящиками, делал вид, что читает газету. Два француза сидели на пристани и делали вид, что они не французы. Петр расхаживал в поисках Олега Палыча, который должен был выехать только завтра. Все были заняты одним делом: наблюдали реакцию Миши на меня. Заподозрив это, я уже не сомневалась, что ведется съемка. Ржавый шуруп мне померещился на новенькой дверце трюма. Удивительно, но в этих обстоятельствах мы подружились и даже не заметили, что на соседней яхте, прямо напротив нас, стоит на штативе огромная камера и бессовестно фиксирует событие.

История появления в Секториуме Миши Галкина достойна отдельного романа. Ничего более драматичного мне слышать не приходилось. Читатель бы непременно рыдал над сюжетом, который, в свою очередь, достоин был бы занять место на одной полке с Шекспиром. Наверно, после моей банальной вербовки на двести рублей, любые коллизии судьбы видятся в ярких красках, но Мишина история стоит того, чтобы изложить ее подробно.

С раннего детства Миша удивлял окружающих своими математическими способностями. Примерно с того же времени его пас Вега. Наблюдал, изучал, но не вмешивался. Вега знал, что из одаренных детей частенько получаются заурядные взрослые, но Миша не разочаровывал наблюдателя. В шестилетнем возрасте он на спор решал задачки из учебников старших классов. В двенадцать лет ему уже нечего было делать в математической школе. Он являлся лишь на экзамены и контрольные. Тогда же он увлекся кибернетикой, стал посещать лекции в институте, заниматься по индивидуальной программе, а институтские профессора с удовольствием уделяли ему личное время. На Олимпиады Миша к тому времени ездить перестал, и в математических викторинах не участвовал. Все знали, что если Мишу не одолеет лень во время интеллектуального процесса, первое место ему обеспеченно. Квартира к тому времени была завалена кубками и завешена грамотами. Когда журналисты спросили Мишу, не желает ли тот стать вторым Энштейном, Миша оскорбился. Слово «второй» было неприемлемо по определению. Мишей гордились, Мишу берегли, на Мишу боялись дышать, но избалованное детство однажды должно было кончиться.