Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира

• Название: Сказки о сотворении мира
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Фэнтези

---

— Мы скажем Марте адрес, где будем жить, — объяснила Мира, с трудом подбирая слова, — Марта прилетит к нам по небу и будет жить с нами, только мы ее не увидим.

— Нет, увидим, — сказала упрямая Элис.

Кладбищенский пейзаж не испортил девушке настроение, и могила Марты ее не растрогала. Ей очень понравился мох, который рос на чужом надгробии, и кирха, в которую Мира отвела ее погрустить перед разлукой с родиной. Элис рассмеялась, увидев скульптуру, распятую на деревянном кресте.

— Кто это? — спросила она.

— Бог, — ответила Мира.

— А почему он такой черный?

— Потому что мертвый.

— Кто его убил?

— Люди.

— Почему?

— Потому что их прогнали из рая, — ответила графиня и повела девушку к такси. На этом ее немецкий лексикон был исчерпан.

— Правильно, — согласился Валех. — Изгнание из рая не пошло Человеку на пользу. Он обрел себя на тверди земной и успокоился в делах суетных. Посмотрел на это Бог и сказал, что Его работа еще не закончена. Он отнял у Человека покой, разорвал его на Счастье и Горе, бросил в котел и небрежно перемешал. Но это был восьмой день творения, о котором Человек не знает. А потом был девятый… десятый…

— Что ты хочешь этим сказать, Привратник, сегодня, в двухсотмиллионный день творения?

— Отношения Человека с Богом не имеют ничего общего с базарной торговлей. Не каждому воздастся по грехам его, не каждого ждет награда за дела праведные. И одним проклятьем за все грехи вперед не расплатишься.

— Потому, что Счастье и Горе плохо размешаны? Зачем нужен Бог, если нет справедливости?

— Справедливость скучна. Настоящая игра должна быть интересна и игроку, и пешке, которая платит жизнью за право участвовать в представлении. Ты тоже играешь, и твоя игра также несправедлива.

— По крайней мере, я никому не морочу головы своей персоной. Это ты закинул моим героям мысль об Авторе. Ты, а не я. Я не требую к себе особого отношения и охотно помогаю каждому, если могу.

— Пока их десяток любимчиков — они герои. Но однажды героизм приведет их к свободе, и ты поймешь, что изгнания из рая не миновать. Однажды ты отпустишь их всех. Они заполнят новую землю и отобьются от рук. Ты узнаешь, что плодить себе подобных, не познав самого себя, есть кратчайший путь между Творением и Апокалипсисом. Ты обнаружишь, что потеряла контроль. Ты, которая знала все за всех, перестанешь понимать, чем живут и о чем мечтают придуманные тобою люди. Ты отойдешь от их проблем и не сможешь продолжить игру, потому что утратишь связь. Тогда последним актом творения станет вера. Религия, которая повяжет всех одним страхом и одной надеждой. Истина, не добытая Человеком в трудах и раздумьях, а полученная в наследство. Знание о том, что Ты есть для тех, кто верит и для тех, кто не верит. Чтобы имели в виду и вели себя уважительно. Тогда ты сможешь владеть этим миром, но не сможешь войти в него, чтобы жить в нем. Ты закроешь глаза, оглядишься внутри себя и поймешь, что партия сыграна. Справедливость перестанет тебя волновать, потому что мир, рожденный тобой, будет несправедлив к тебе, и ты захочешь отплатить ему тем же. Захочешь, но не сможешь. Ты сделаешь все, чтобы роман не закончился, потому что испугаешься одиночества. Ты не будешь знать, как жить в пустоте с собой.

— Я обрету спокойствие, Валех, вот, что я сделаю. Обрету покой и никому не дам разорвать его на две части.

Глава 4

Появление Артура в квартире Оскара Шутова вышло как обычно некстати. Сначала гость споткнулся о кабель, который тянулся по полу прихожей, потом наткнулся на кухонный шкаф, загородивший проход, и обвалил себе на голову корзину с посудой. Вместо выключателя Артур схватил оголенный провод, получил удар током и прорубался по квартире вслепую, снося табуретки и полочки, сваленные друг на дружку. Оскар встретил гостя на пороге кухни в резиновом фартуке.

— Ну, кто это может быть, кроме Деева? — заметил он. — И куда ж ты прешь, Деев? Объясни мне, куда ты прешь?! — Дверь кухни была обита фольгой, пол выложен металлическими пластинами. Такие же пластины крепились на стенах и потолке. На месте люстры висел оголенный провод.

— Вы чо? — удивился Артур. — Ремонт затеяли?

— Здравствуй, Артур, — профессор Боровский вышел к нему в таком же резиновом фартуке. Деев разглядел за его спиной окно, разлинеенное, как школьная тетрадь. На столе у окна возвышался штатив. На штативе крепилась видеокамера. От камеры тянулись провода к коробке с разобранным прибором, от коробки к компьютеру, от компьютера во все стороны света. В помещении присутствовал абсолютный технический бардак. Резкий запах горелой резины свидетельствовал о временных трудностях.

— Ты зачем пришел, Деев? — спросил Оскар.

— Денег одолжить. Их сиятельство прилетает завтра, а мне заправиться не на что.

Боровский нащупал кошелек в кармане пиджака и щедро вознаградил страждущего. Артур сердечно поблагодарил.

— Передай Мире, — сказал Натан, — что я хочу ее видеть. Так срочно, как только возможно.

— Одолжил? — спросил Оскар, заметив замешательство гостя. — Теперь проваливай!

— А чо это? — Артур продолжил рассматривать кухню за спинами физиков, но спины у физиков были широкими, а характеры — скрытными.

Гость проявил упрямство. Жизненный опыт подсказывал ему, что самое время убраться, однако он продолжал топтаться в прихожей, пока профессор не снял с себя фартук.

— Надень и зайди…

— Учитель, Деев — деструктивная личность, — запаниковал Оскар. — Он все сглазит…

— Прекрасно. Будем считать Артура дополнительным тестом.

— Учитель, мы не должны рисковать.

— Если произойдет сбой, значит, мы с тобой где-то не доработали.

Деев прошел на кухню и встал на резиновый коврик. На экране компьютера застыло изображение кухонного окна: береза шевелила ветками от дуновений ветра, столбики цифр мелькали в углу. Экспериментаторы любовались картинкой.

— Учитель, — прошептал Оскар Шутов, — глубина конуса увеличилась на пять метров.

— Надо уменьшать угол, — ответил профессор, и ученик покрутил колесико на корпусе видеокамеры.

Пейзаж сжался, подоконник остался за кадром. Физики продолжили любоваться березой.

— Ничего не замечаешь, Деев? — спросил ученик. — Посмотри в окно.

Артур посмотрел в окно и увидел ту же березу.

— Ветер не дует, — заметил он, — а здесь дует.

— Ну и дурак же ты, Деев. На листья смотри.

— Зеленые, — убедился Артур.

— А на экране?

— На экране? — он пригляделся к изображению. — На экране она вообще без листьев. А что это? Запись?

— Запись, — ответил Боровский.

— Дехрональный модулятор, — уточнил ученик. — Ты когда-нибудь видел такое? Деев, трансляция идет с задержкой в полгода.

— Ни фига себе, — удивился Артур. — А для чего это?

— Учитель, конус выровнялся…

— Увеличивай угол.

Оскар открутил колесо назад, и подоконник вернулся в кадр. Наблюдение березы продолжилось.

— Почему на полгода? — спросил Артур. — А на больше нельзя?

— Можно, — ответил профессор.

— Можно, — подтвердил ученик, — но не нужно.

— А почему? — не понял Артур.

Столбец цифр перестал мигать, и физики перестали реагировать на вопросы. Сначала они думали, потом Оскар Шутов полез под стол, где работал еще один компьютер.

— Параметры не выводит, — доложил он. — А так все нормально.

— Перезагрузи.

— Толку-то? Техника не может обрабатывать данные на таких скоростях.

— Да, это не Греаль, — согласился Учитель.

— Не Греаль, — подтвердил ученик, и физики снова умолкли, созерцая березу.

— Ни фига себе! — повторил Артур. — А чего это? Машина времени?

— Нет, не машина, — ответил Боровский.

— Тогда для чего оно надо?

— Как для чего? — удивился Оскар. — Тебе не интересно заглянуть в прошлое лет на двести?

— А что, можно на двести?

— Хоть на миллион.

— Это всего лишь проектор, — объяснил Боровский. — Способ считывания информации с памяти первичного дехронального поля. С источника, физического смысла которого мы пока не понимаем, поэтому наши усилия бесплодны.

— Почему бесплодны? Очень четко все видно…

— То, что ты видишь, Артур — только картинка в записи. Ни о каком перемещении во времени пока не может быть речи. Тем более не может быть контакта со временем, которое мы сейчас наблюдаем. Это визуальный эффект. Если ты понимаешь магнитный принцип записи изображения, значит, тебе несложно будет понять и этот процесс. Другое дело — природа носителя. Здесь мы натыкаемся на совершенно необъяснимые вещи.

— Да, — согласился Оскар.

— Мы сталкиваемся с ситуациями, которые при простом воспроизведении невозможны. Вот и возникает вопрос, как реагирует сам дехрон на процесс дешифровки? Не активируем ли мы своими действиями лишнюю информацию, которую не можем контролировать?