Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира

• Название: Сказки о сотворении мира
• Автор: Ирина Ванка
• Жанр: Фэнтези

---

— А, по-моему, мы договорились больше не касаться этой темы. И еще… мы договорились друг другу не врать, а ваше сиятельство пока не сказало ни слова правды. Крошку Эрни ты знаешь с пеленок, и не надо делать из меня дурака.

— Разве я отрицала? — удивилась графиня. — Мы живем в форте. Здесь жизнь имеет другую физическую природу, поэтому я и хочу, чтобы ты, именно ты занимался физикой с крошкой. Только ты можешь объяснить ему, что вокруг происходит. А он сможет ответить на вопросы, которые стопорят вас с Валерьянычем. Крошка Эрни вырос в среде, которую вы только начинаете изучать. Подумай, Оскар, сколько лет человечество жило на земле, прежде чем написало учебник физики! В дехроне оно будет жить еще дольше, прежде чем опишет физику дехрона. Я тебе предлагаю ускорить процесс на несколько тысяч лет. Бери малыша и учи его!

— Сначала ты мне расскажешь, откуда он взялся.

— Крошка выжил в хаосе времени и пространства! Неужели это неинтересно?

— Мне не нужна крошка хаоса. Мне нужен человек без судьбы, — уточнил Оскар и подождал, пока графиня обработает информацию. — Я слишком поздно понял смысл появления на свет ребенка Копинского. Понял, когда ты уже мчалась в Европу. Мирка, вопрос не в том, чтобы выжить. В конце концов, любой человек адаптируется к дехрону, если надо. Дело даже не в эзотериках ужасных, призванных управлять мирозданием. Дело в том, что человек в принципе не может управлять дольменом. Его жизненная программа пишется в одной конкретной пространственно-временной частоте. Любой существенный переход его отформатирует или включит иллюзорную память.

— Ну и что?

— Дольменом может управлять только человек, лишенный этой самой жизненной программы. Чтобы тебе было понятнее: о нем не должно быть ни строчки, ни слова, ни буквы, ни намека в нашей великой книге судеб, иначе все прахом. Его персона даже в голову «автору» придти не должна. Но фигня, видишь ли, в том, что такой человек не имеет шанса родиться. Практически не имеет шанса, но теоретически его программу самоуничтожения можно сбить. Вынести до поры за рамки сюжета. Если отец — инохронал с приличным удалением от частоты, в которой некая женщина выносит и родит от него ребенка. Именно отец-инохронал! Поняла, в чем фишка?

— Ничего не поняла.

— Теоретически программу можно сбить, — подчеркнул Оскар. — Практически же само зачатие маловероятно. А если произошло, выкидыш последует в течение суток. Поняла теперь?

— Человек без судьбы не может родиться, — поняла графиня. — Ни практически, ни теоретически.

— Правильно мыслишь, но если ты усвоила мои уроки физики, то должна знать, что абсолютной невозможности в живой природе не существует. А там, где есть хотя бы миллиардная доля вероятности, есть и решение. Две тупые половые клетки по статистике все-таки могут запустить процесс.

— Копинский — стопудовый инохронал, — согласилась графиня.

— И неплохой аналитик. Он вычислил условия, когда на земле возможен такой статистический сбой. Не знаю, где именно он добывал информацию для анализа, но с его Флоридским дольменом это реально. Теперь прикинь, что он имеет от жизни: дольмен, ключ дольмена, который я должен был ему подать на блюдечке, да еще человек, способный пользоваться этим ключом. Копинский не собирался стать правителем мира, нет! Он собирался занять место Господа Бога! А угомонился он не потому, что лишился глаз, а потому что прощелкал срок. Он не носится за мной с ружьем по Флориде, потому что ключ ему больше не нужен. Если он узнает о ребенке лет через пять — ему не нужен будет ребенок, потому что время уйдет. Этот мальчик сразу должен был жить в дольмене. С первых минут. Только в первые годы жизни в человеке могут проснуться природные навыки, о которых он не подозревает. Отдай мне ребенка, пока не поздно.

— Сам претендуешь на место Господа Бога?

— Не ожидал от тебя… — обиделся Оскар. — Да, Мирка, Жорж прав! Ты изменилась.

— А может быть, ты изменился?

— Не ты ли говорила, что мы будем последними дураками, если не узнаем то, что можем узнать, и не попробуем того, что человеку не положено. Раз уж нам представилась такая возможность, не ты ли меня убеждала, что в этом и есть смысл жизни, если этот смысл действительно где-то есть. Пойми, что я могу научить мальчишку тому, чему не учат в школах и институтах. Сейчас, с пеленок, пока педагоги не изуродовали ему мозги. Отдай сейчас. Второго шанса человечество может ждать еще миллионы лет.

— Ага, — согласилась графиня, — вот я и говорю, бери крошку Эрни и скажи спасибо!

— Ты не поняла ничего!

— Не надо!.. Крошка — такой же сын инохронала. Его тоже в этом мире не ждали.

— Чей сын?

— Какая нафиг разница? Просто научи его работать с дольменом, и ты убедишься: малыш — тот человек, который тебе нужен.

— Дура ты, ваше сиятельство! — огорчился Оскар.

— Как хочешь!

— Ты погубила в себе все разумное! Все, что отличало тебя от курицы, ушло прахом! Мира, зачем ты сделала с собой это? Ради молокососа, который играет в теннис? Он заменил тебе весь мир и даже саму себя? Зачем ты торчишь в этом форте?

— Узнаю слова Жоржа…

— Потому что он прав.

— Он поручил тебе вытащить меня отсюда?

— Как будто я без него не знаю, что с тобой делать? Как будто я без него не догадался, чем ты здесь занимаешься. Об этом мы мечтали, когда продирались с тобой через лес и ни на что не надеялись? Вспомни, как ты хотела жить. Вспомни, для чего ты хотела…

— Оскар, я не могу покинуть форт. У меня контракт.

— Дурь у тебя в голове. Мирка, если ты увлечешься такими играми, ты не сможешь жить в реальном мире уже никогда.

— А я уже не могу. Разве ты до сих пор не понял?

— Сколько сезонов ты здесь отыграла?

— Не важно. Важно то, что я в принципе больше не могу жить в человеческом мире.

— Но почему?

— Потому что я не верю в человеческий мир. Это не мир, а игра в режиме нон-стоп, где я пешка, которая ничего за себя не решает. Здесь у меня хотя бы есть паузы между партиями.

— В человеческом мире ты всегда была королевой.

— Для тебя, но не для того, кто стоит над доской.

— С «автором» я разберусь. А ты вернешься со мной на большую землю.

Когда юноша с книгой вновь явился на верхний ярус, на него никто не обратил внимания. Он потоптался вокруг стола, подошел к Мирославе и сверху вниз взглянул на ее сердитого гостя:

— Хочешь, — предложил он графине, — я выкину его за борт?

— Чуть позже, — ответила Мира.

— Ну, так ты меня тогда позови. Я буду заниматься в библиотеке.

Предложение прозвучало по-русски и достаточно внятно, чтобы Оскар мог расслышать каждое слово. Чтобы подчеркнуть презрение к сомнительным отношениям между графиней и крошкой, Оскар никак не отреагировал на угрозу. Юноша с книгой немного постоял над столом, но ничего интересного не увидел.

— Я здесь, недалеко, — напомнил он, прежде чем удалиться.

— Ревнует, — заметил Оскар. — Он меня зарежет на первом уроке.

— Когда он узнает, кто ты, умрет от счастья.

— Приятно, что вы сплетничали обо мне. Но я не могу обещать, пока не оценю его уровень. Может, для начала ему почитать учебники средней школы?

— Как скажешь. Оскар, он способный малыш, но я хреновый наставник. Мало того, что я два на два не могу помножить без ошибки, у меня еще и терпения не хватает. Чему я его научу? Дохлым языкам, которые вряд ли пригодятся? Здесь одни схоласты да Густав. Что толку, что ребенок освоил навигацию и может управлять большой лодкой? На флоте ему не работать. Представь, если он загонит в дехрон нагруженный танкер. Еще и посадят. Крошке нужно учиться работать башкой, а личности, как ты и Гурамов, в форте нечастые гости. Я хватаюсь за любую возможность. Возьми его во Флориду и как следует поучи. Он такой же человек без судьбы, как сын Макса, даже лучше, потому что я его таким сделала. Я сама его лишила судьбы.

— Кого-то мне напоминает твой «малыш», только не пойму, кого.

— Он напоминает тебе человека, с которым ты проживешь лучшие годы жизни. Оська, тебе ведь нужен сын. И сын, и ученик, и друг, соратник, единомышленник…

— Поговори с Гурамовым насчет Лизы.

— Гурамов мне голову оторвет.

— Девчонка загибается от транквилизаторов, бьется головой о стены… Мира, очнись! Кто говорил, что она тебе, как дочь? Кто довел ее до такого безумия?

— Хорошо! — согласилась графиня. — Я же не сказала, что не буду говорить с Гурамовым. Я сказала, что боюсь его до смерти.

Когда «Рафинад» высадил на пристань господина Гурамова, была глубокая ночь. Ни одна звезда не освещала черного космоса. Яхты ушли. Только маячок изумрудного цвета качался на мачте, обозначая грань между морем и небом. В форте стояла тишина, но факела на стенах напоминали о присутствии жизни в этом ужасном месте.