Константин Лагунов - Ветка полыни

• Название: Ветка полыни
• Автор: Константин Лагунов
• Издательство: Средне-Уральское Книжное Издательство
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1967

В сборник вошли рассказы: «Апрельская метель», «Эхо», «Дюраль», «Под старым тополем», «Стиляга», «Ветка полыни», «Прощай, Вера», «Никаких следов», «Иован», «Первая любовь», «Василек».

---

Эх, Фрося. Разве она не знала, что Колька — обманщик? Сколько слез пролили покинутые им поселковые девушки.

Как я жалел тогда, что молод и у меня не хватит сил справиться с Колькой.

Мне оставалось одно утешение: мечты. И я мечтал страстно и самозабвенно. Мечтал, как молился. Я видел себя большим, красивым и сильным. Откуда-то из дальних далей приехал я в поселок. Приехал — и сразу к Фросе. Покинутая Колькой, она завяла. Но я был верен ей. На глазах у всех я подошел и громко сказал: «Пойдем со мной, Фрося». Все разинули рты. А я… Я взял ее за руку и повел…

От таких мыслей легчало на душе, и я крепко засыпал. Но и во сне я видел Фросю. Это были волшебные сны. Я просыпался с трепетно бьющимся сердцем и не сразу приходил в себя.

В конце лета Колька куда-то уехал. Говорили, что он сбежал, оставив Фросю беременной.

Я уже знал тогда оборотную сторону любви. Знал, от кого рожали детей молодые вдовы и незамужние девки с нашей улицы. Видел, как женщины дрались из-за мужчин, как взбешенная жена била окна в доме мужниной любовницы. Я много знал, ко многому пригляделся и привык. Но известие о покинутой Фросе потрясло меня.

Теперь по вечерам Фрося не показывалась на гулянках. Изредка она выходила за калитку своего домика, садилась на скамеечку у ворот и долго одиноко сидела. Спрятавшись где-нибудь вблизи, я наблюдал за ней. Боясь, что Фрося обязательно услышит стук моего сердца, я прижимал руку к груди и сдерживал дыхание. Чего бы я не отдал тогда за право, не таясь, подойти к ней.

Но я был мал и худ. На мне была застиранная и заштопанная сатиновая рубаха, старые штаны и стоптанные сандалии. Вот когда мне нужно было чудо. И я верил в него и звал его. Но чудо не свершалось. Тогда я прижимался лицом к стволу старого тополя и беззвучно плакал.

Однажды я все же не выдержал и под покровом густых сумерек подошел к Фросе. Молча постоял и сел рядом.

— Ты что, Юра? — равнодушно спросила она.

— Так, — приглушенно ответил я. — Просто так. Посижу и уйду.

— Ну, посиди, — разрешила она и умолкла.

Несколько минут я сидел не шевелясь. Потом чуть придвинулся к ней и сразу натолкнулся рукой на ее большую горячую руку, бессильно лежавшую на скамье. От этого прикосновения мне стало жарко. Я осторожно погладил шершавую кожу Фросиной руки. Девушка не шелохнулась. Тогда я прикрыл ладошкой ее большую руку и замер, боясь вздохнуть.

Вдруг Фрося взяла меня за плечи, притянула к себе, опалила дыханием.

— Ты, что, заигрываешь со мной? Думаешь, я теперь одинокая, думаешь, я парня себе не найду?

— Нет, — ответил я осипшим голосом. — Я не думаю. Я просто… — Тут голос у меня упал и я договорил шепотом: — Просто люблю вас.

Фрося не оттолкнула меня, не засмеялась. Еще крепче прижала к себе.

— Глупый. Разве ты понимаешь, что это такое. Откуда тебе знать, любишь! Ишь ты… — и поцеловала меня.

Это был первый поцелуй в моей жизни. Его можно сравнить разве что с землетрясением или с ураганом. Мгновение — и все разрушено, перевернуто вверх дном. Кружилась голова. Пересохло во рту. Не хватало воздуха. Как сквозь сон, долетели ее слова:

— Это тебе за смелость. А теперь иди. Ступай. И больше не приходи сюда.

Я ушел, пошатываясь. Качалась земля под ногами. Качалось небо над головой. Двоились и расплывались в глазах огни фонарей. Хотелось грудью упасть на что-нибудь твердое и острое. Разбиться вдребезги. Умереть. И я понял, что в боли и муках, и даже в смерти может быть наслаждение.

ВАСИЛЕК

Так его звали девушки, хотя у него было совсем другое имя — Фрол. Говорят, Васильком его прозвали за голубые глаза.

Он был по-девичьи тонок, гибок в талии и до смешного стыдлив.

Его считали хорошим трактористом. Правда, норму он не всегда перевыполнял, зато уж качество было отменное. Учетчик никогда не замерял глубину вспаханного им поля.

В ту весну напарником Василька оказался Егор Вавилов. Это был тертый калач. Он сразу «раскусил» Василька и не замедлил воспользоваться слабыми сторонами его характера. Переложил на плечи парня техуход, опаздывал на пересмены, оставлял ему все «полюшки» — так называли трактористы маленькие, неудобные для обработки поля.

Все это Василек сносил безропотно. Только нахохлится иной раз, а сказать ничего не скажет.

— У меня, брат, не напарник, а клад, — подпив, хвалился Егор. — На нем хоть воду вози. Только краснеет. Натуральная мимоза в штанах.

…Утро предвещало погожий день. Небо было светлым и ласковым. Василек быстро шел по малонаезженной полевой дороге. Слева чернело вспаханное поле, справа тянулась редкая березовая роща. Деревья в ней все как на подбор: тонкоствольные, стройные. Их белизна казалась особенно яркой на фоне темной земли.

Вдруг парень остановился. Настороженно прислушался, и на его лице появилось выражение беспокойства. Брови нахмурились, глаза наполнились тревогой. Он поглядел на часы: «Сорок минут до конца смены, а трактора не слышно. Неужели Егор запорол машину?».

Василек сорвался с места и побежал через рощу. Ветви больно хлестали по лицу, под сапогами хрустели сучья, хлюпала вода.

Вот и поле. На дальнем краю неподвижно стоял трактор. Возле него Егора не было. В душе Василька шевельнулась глухая неприязнь к напарнику.

Ноги увязали в мягкой пахоте. Он медленно брел по полю. Вот остановился. Топнул. Постоял в раздумье, отошел в сторону и снова сердито топнул. Достал из кармана складной металлический метр. Сунул конец в землю. Стальная линейка ушла в черную мякоть всего на десять сантиметров. Василек прошел несколько шагов и с размаху воткнул сверкающий метр в пашню. Снова десять сантиметров.

— Шкура, — сквозь зубы вытолкнул парень…

Егор спал у трактора на куче соломы.

— Вставай! — сердито крикнул Василек.

Егор приподнял голову, помигал припухшими со сна глазами.

— Приветик! — нехотя поднялся, потянулся. — Здорово дреманул. А ты чего волком смотришь? Полторы нормы выполнил. Уловил? Передовик и семь двадцать в кармане.

— Ты как пахал? — выкрикнул Василек. — Десять сантиметров вместо двадцати пяти.

— Тебе-то какая печаль? — Лицо Егора сразу стало злым и серым. Глаза забегали по сторонам. — Не твое дело. Учетчик принял. Все подписано. Уловил? Садись за руль и вкалывай. А в чужой огород не суйся. — Зло сплюнул под ноги. Рывком запахнул фуфайку и двинулся прочь. Но Василек заступил ему дорогу.

— Как это в чужой? Земля-то наша…

— Простите, Фрол Романович, не знал, что вас директором совхоза назначили, — насмешливо скривился Егор, но тут же не выдержал, сорвался на крик. — А ну, щенок, пошел с дороги, — и толкнул Василька в грудь.

Тот покачнулся, но с места не сошел.

— Не распускай руки. Все равно будешь перепахивать. Заводи трактор. Я вечером приду и тоже две смены отработаю.

— Ты что! — ошалело заорал Егор. — Рехнулся? Хочешь, чтобы тебе морду набили? Катись к…

Удар в ухо едва не свалил Егора с ног. Он взревел и кинулся на парня. Схватка была короткой и яростной. Василек защищался ожесточенно, но неумело. Егор, изловчившись, сбил его с ног и принялся молотить кулаками, выкрикивая:

— Щенок! Мимоза в штанах!

Василек ткнулся лицом в сухую траву и горько плакал от обиды. Он слышал, как Егор, бормоча ругательства, все дальше и дальше уходил по меже. Когда его шаги стихли, Василек поднялся. Добрел до рощицы. Умылся. Подставил влажному ветерку горевшее лицо и долго стоял не шевелясь. Потом глубоко вздохнул, пошел к трактору.

В прозрачной тишине далеко разнеслось размеренное тарахтенье мотора. Трактор медленно шел поперек вспаханного Егором поля, оставляя за собой глубокую борозду.

— Стой! — услышал Василек.

Егор бежал за трактором. Мотор заглох.

— Вылазь отсюда, энтузиаст. Мне благодетелей не надо. Кому говорю?

Василек послушался.

Егор влез в кабину. Мотор снова затараторил, и трактор тронулся, таща за собой пятикорпусный плуг.

К. Я. ЛАГУНОВ

Константин Яковлевич Лагунов родился в 1924 году. В 1941 году окончил Голышмановскую среднюю школу в Тюменской области и с августа начал свою трудовую деятельность. Был воспитателем и директором Голышмановского детдома, с осени 1942 года стал комсомольским работником и пробыл в этом звании до 1956 года.

К. Я. Лагунов работал первым секретарем Голышмановского РК ВЛКСМ, первым секретарем Вильнюсского Укома ЛКСМ Литвы, ответственным организатором ЦК ВЛКСМ, секретарем ЦК ЛКСМ Таджикистана. Все эти годы учился. Окончил институт, Заочную аспирантуру и в 1958 году получил ученую степень кандидата исторических наук.

С 1956 года Константин Яковлевич начинает серьезно заниматься литературным трудом. Его стихи, очерки, рассказы печатаются в «Известиях», журналах «Семья и школа», «Мурзилка», «Новый мир», «Урал», «Дон» и в других периодических изданиях.