Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)

• Название: Танцы на осколках (СИ)
• Автор: Юлия Пасынкова
• Жанр: Прочие приключения

Прошло более трёхсот лет с тех пор, как наша цивилизация накрылась медным тазом, и людей отбросило в новое средневековье. В суровые времена мы выжили, деля земли с чудовищами, о которых раньше рассказывали лишь сказки: упыри, навьи, лешие, русалки и даже, ёлки-палки, змей Горыныч. Одна удачная, на первый взгляд, кража, как взмах крыла бабочки, запустила цепь непредсказуемых событий, приведших к междоусобной войне. Но нам по большому счету плевать на мелкие сельские стычки – у нас появился шанс, вернуть утраченные знания и возродить старый мир. Ведь мы помним его. Мы – Прежние. Предупреждение: Не вычитано

---

- Брест, м… как бы выразиться-то. Вот когда Миленка при родах умирала, что ты тогда чувствовал?

Наемник вздрогнул:

- Не смей лезть ко мне в душу, гад, - ощерился он.

Прежний замолчал, только поплотнее укутал свою подругу. Та только вздрогнула от прикосновения. Брест сжимал в руке нож, так, что костяшки побелели и злобно сверлил взглядом  проклятого головолаза. Он тяжело дышал, на шее от напряжения и злости выступили вены. От желания расправы его отвлек тоненький всхлип за спиной.  Брест медленно повернулся: служанка, забившись в угол, тихонько плакала, пряча лицо в ладонях. Он опустил нож, спрятал его в сапог. Мужчина подошел к ней вплотную и сел рядом.

- Иди ко мне, - прошептал он, убирая ее ладони.

Милка круглыми глазами, полными слез, уставилась на наемника, а через секунду бросилась к нему в объятия. Он поймал ее, как ребенка, и молча держал, давая ей выплакать весь свой страх и отчаяние.

Гера тактично отвернулся от них и, приподняв тряпки, оценил заживающие раны на воровке. Прошло пару часов, после того как ее закинули к ним, и на теле уже образовались коросты из запекшейся крови. Девушка зашевелилась и открыла глаза, она молча посмотрела на друга.

- Нет, не придумали, - ответил он ее мыслям.

Мурка, кряхтя, приподнялась на локте, она высунула обрубок языка и показала на него пальцем. Прежний пожал плечами:

- Отрастет, куда денется.

Она тяжело вздохнула и попыталась сесть. Казалось, что только сейчас Катерина обнаружила, что на ней нет одежды. Девушка судорожно схватила тряпье, которое валялось рядом, и прикрыла, что смогла. Гера грустно наблюдал за ней.

Милка, вдоволь наревевшись на руках у Бреста, задремала и теперь измученная посапывала в углу. Наемник аккуратно сложил ее на пол и подошел к Прежним.

- Не ведал, что скажу это когда-нибудь, но ты как? – обратился он к воровке.

Та лишь что-то промычала, кивнув Гере.

- Тебя волнует ее физическое состояние или душевное? – озадачил он наемника.

- Туловом-то она поправится, а умом надеюсь не тронулась? А-то вторая, похоже, уже того, - Брест кивнул в сторону спящей служанки.

Мурка проворчала что-то и отвернулась, прикрывая грудь тряпкой в бурых подтеках. Наемник присел, силясь разглядеть ее спину. Он провел пальцами по коростам и случайно дернул, зацепив одну. Воровка вскрикнула и, обернувшись, хотела дать Бресту по морде. Тот перехватил кулачок и придержал ее: девица не удержала равновесия и стала заваливаться на бок.

- О-хо-хо, - хохотнул Гера, - Такое я даже переводить не буду.

Мурка грубо отстранилась от мужских рук и мысленно обратилась к другу.

- Нож у Бреста, - ответил он. Помолчав пару секунд, повернулся к наемнику, - Она спрашивает, ты можешь его метнуть?

Наемник вытащил нож их сапога, повертел его в пальцах и сморщился:

- Брехня, а не лезвие, про баланс вообще молчу.

Смазанным движением он выпустил оружие в стену, нож, хоть и криво, но достаточно глубоко погрузился в мягкое дерево.

Мурка мысленно что-то объясняла Гере, пристально на него пялясь. Брест сходил за ножом и вернулся к Прежним. С каждой секундой Гера все мрачнел и мрачнел, но не перебивал мысленный поток Прежней, наконец, выдал:

- Исключено.

- Что она говорит? – тут же встрял наемник.

- Чистое самоубийство, - отрезал Гера. - В прямом смысле этого слова. Она хочет дождаться, когда тринники уйдут на утреннюю молитву, и поднять гвалт. Когда за нами придут, ты должен убрать одного броском ножа, а остальных Катерина хочет взять на себя.

- И как ты собираешься их «взять на себя» с голыми руками-то? – не поверил Брест.

Гера мрачно процедил:

- Она хочет прикрыть нас собой и дать тебе время расправиться с остальными.

Брест замолчал, разглядывая грозно сопящую воровку

- Сколько их обычно приходит? – наконец выдал он.

Гера выпучил на него глаза:

- Ты что хочешь использовать ее как живой щит?!

Не дав наемнику открыть рот, Мурка поднялась на карачки и, придерживая грязное тряпье, грозно заклокотала:

- У ..а..е…уоо..ыо.а.

- Сначала язык отрасти, а потом ори на меня, - огрызнулся Прежний, - Не дам я тебе голыми титьками на арбалетный болт лезть. А тебе не дам девкой прикрываться.

- Ты думаешь, мне нравится это идея, а? – вспылил Брест, - Ты же у нас мастер с грязными сапогами да к людям в душу, так загляни в меня, что же ты там видишь?

Гера не заставил себя упрашивать дважды и расслабленно закрыл глаза, погружаясь в глубины Брестовой души. Тишину нарушало только дыхание четверых узников: тихое сопение Милки в углу, бульканье воровки, злобное пыхтение Бреста и размеренный выдох Геры. Наконец он открыл глаза и мрачно кивнул:

- Все равно эта идея мне не нравится. И, нет, - он повернулся к Катьке, - Я не расскажу тебе потом, что прочувствовал у него.

Брест молча кивнул, и бросил подозрительный взгляд на воровку.

- Так сколько человек приходит проверить пленников? – снова обратился он к Прежнему

Парень призадумался:

- Минимум двое, один всегда бывает с самострелом.

- А остальные будут на молитве?

- Будут, для них молитва – это святое. Ребят, нам повезет, если нас вообще кто-нибудь заметит, они довольно громко поют. А если выкинуть такой фокус до службы, то нас просто толпой забьют. – Гера перевел дыхание. -  Хорошо, допустим, нас услышат во время песнопений, но откуда вы знаете, сколько человек придет проверить? А если десять? И все с арбалетами? Ты, Брест, может и хороший воин, но даже ты толпу фанатиков не раскидаешь тупым ножом.

Наемник игрался с ножом, подкидывая его, и крепко призадумался. Он прикинул и так и сяк, других вариантов не было. Наконец ответил:

- Эта затея шита белыми нитками, но у нас нет другого выхода. - Брест устало привалился к стене, - Значит, порешили. С утра прорываемся на свободу. А ты, - он легонько дотронулся до воровки и тут же отдернул руку, - Постарайся уснуть, надо как следует отдохнуть.

Она мрачно кивнула и отползла в угол к Милке. Укрывшись грязным полотнищем, воровка вскоре задремала, иногда прихрапывая: сломанный нос еще не успел срастись. Наемник проводил ее взглядом и тоже прикрыл глаза, собираясь поспать. Но сон не шел: мысли кружили в голове, как мошкара в хорошую погоду.

- Брест, - позвал его Прежний.

- М?

- Пообещай мне одну вещь.

- Смотря что, - отозвался воин и уставился на темный силуэт рядом.

- Когда у вас появится шанс, то бегите, ладно? Меня оставьте и бегите. Посмотрим правде в глаза: с перебитыми ногами я недалеко уйду, а быть вам обузой не желаю. Только вот Катерина… Она не захочет меня оставить, поэтому я прошу тебя: хватай ее и тикай. Пообещаешь?

Брест, помедлив, ответил:

- Обещаю.

- Хорошо, - спокойно сказал Гера и, неловко соскользнув, устроился на полу.

Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь храпом воровки. Брест не спал, прислушиваясь к звукам снаружи, и размышлял о своем. Гера, лежа на земляном полу, вскоре засопел, и наемник остался один. Он сидел, не шевелясь, и наблюдал за спящими. Бог даст, через пару часов все выберутся на волю.

***

Казалось, наемник совсем не спал, а только смежил веки, как рядом в деревне пропели петухи. Он встрепенулся и сел, оглядевшись шальным взглядом. В хате было темно. Остальные еще спали, развалившись в разных углах избы.

- Подъем, ребята, сейчас тринники проснутся, - негромко позвал их Брест.

Пленники зашевелились и начали просыпаться. Кто-то тер сонное лицо, кто-то разминал затекшие мышцы. Мурка поднялась и постаралась взглянуть на свою спину, изворачиваясь и так и сяк. Милка поднялась следом:

- Дай, я гляну.

Она поднесла свой нос почти вплотную к коже, стараясь разглядеть хоть что-то. Потом аккуратно провела пальцем:

- Похоже, все зажило, только рубцы корявые остались.

- ..оже  ..аживу.., - прошепелявила воровка. Она попробовала язык зубами и тяжело вздохнула: еще не вырос.

Брест прирос ухом к двери и сжимал в руке нож. Деревня уже проснулась. Людские голоса доносились со всех сторон, где-то слышался плеск воды и тихое ржание коней. Иногда среди шума, можно было различить грубые нотки священника.

К наемнику подполз Гера и уселся рядом. Мурка, пользуясь темнотой, старалась развернуть куски ткани от старого белья служанки и хоть чем-то прикрыться. Но тряпка застыла картонным куском запекшейся крови. Девица, изломав, повязала ее вокруг бедер и, сложив руки на груди, подошла к месту сбора. Милка уже была около мужчин и слушала объяснения Бреста.

Наемник, закончив объяснять, опять прислушался к звукам. Прислонившись ухом к дереву, он поднял руку, приказывая всем молчать. Все боялись даже пошевелиться. Мурка стояла рядом натянутая, как струна, и, закрыв глаза, тяжело дышала. Она опустила руки и, сжимая и разжимая кулаки, нагнетала кровь и адреналин в мышцы. Рядом раздалось возмущенное сопение Милки и негромкое покашливание Геры. Прежняя открыла глаза: Брест в упор пялился на ее голую грудь.