Елена Клещенко - Файлы Сергея Островски

• Название: Файлы Сергея Островски
• Автор: Елена Клещенко
• Жанр: Детективная фантастика

Криминалисты будущего — почти волшебники: дай им окурок, они найдут на нем ДНК и сделают портрет курильщика. Правда, генотипы законопослушных граждан недоступны для полицейских, но портретное сходство — это улика, верно?.. В будущем действуют суровые законы по защите интеллектуальной собственности, однако пираты их не боятся. Сверхсекретные биологические проекты работают на Луне. Дороги в России не исправили, зато автомобили научились летать. И кстати, ждать этого светлого будущего осталось совсем недолго.

---

— Но я так понял, у них проблемы с разрешением, они микрочипы не могут, верно? А ведь в старых приборах все было крупное.

— Им от этого не легче. Вакуум не напечатаешь.

— Вакуум?

— В лампе.

— В лампе, ага, согласен. — Сергей покосился на старинную желтую лампу, скрытую железной заслонкой в круглых отверстиях, подставил ладонь под теплые световые горошины. Роберт продолжал перечислять, чего еще нельзя напечатать на 3D-принтере, но он уже не слушал.

Допустим, так: Ивен печатает корпус к какому-нибудь патефону несказанной ценности, покупает к нему начинку, потом продает Новаку как оригинальное изделие. Новак перепродает патефон какому-нибудь коллекционеру, тот узнает про подделку и очень огорчается. Среди преступников попадаются эстеты, а среди эстетов — темпераментные люди с большими возможностями, и можно представить ситуацию, когда палец — приемлемая цена за ошибку…

— А Новак тоже увлекался антиквариатом?

— Новак? Нет, он — нет. Он был весь в своих разработках.

— Ну да, ведь это дорогое хобби, как я понял, — небрежно сказал Сергей.

— Дорогое?! Серж, да ты что! С деньгами у Криса никогда не было проблем, он бог схемотехники! Он работает на этих… ты знаешь, которые нефть качают из канадских песков, что-то ставит им на трубы, представляешь, как они платят? Но винтаж, хай-энд — не его, ему это не интересно. Понимаешь, это надо любить, или нет смысла…

Ну, это мы еще проверим. Должно быть что-то. Нельзя идти против адвокатов с двумя розовыми точками на ладони у их клиента.

* * *

В лентах комментариев новостных изданий дело об откушенном пальце обсуждалось активно, анализ занял у Сергея полночи и все утро. Но жемчужное зерно удалось найти. Ник Robin Goodfellow оставил, например, такие комментарии:

Только мне кажется, что все здесь решили придерживаться одной версии — «плохой Стрингер, хороший несчастный Новак»?

Действия Новака слишком глупы, чтобы быть случайными.

Я не буду выкладывать доказательства здесь.

Может, и обычный безумный конспиролог, но проверить стоило. Вычислить, кто такой Добрый Малый Робин и где с ним можно встретиться, оказалось несложным, он практически не шифровался. Точнее, она.

* * *

Маленькая кофейня на Четвертой. Двое-трое посетителей, стандартный интерьер в коричневых тонах, воздух такой, что его можно раскладывать по чашкам вместо пенки (почему сам кофе не пахнет так замечательно?). Она была здесь. В таком возрасте нет смысла врать, указывая в профайле любимое заведение.

Доброго Малого Робина в реале звали Клэр Томсон, и было ей восемьдесят четыре года. Миссис Томсон походила на старого римлянина. Или на жителя планеты Вулкан из саги «Звездный путь»: короткая седая челка над черными бровями, желтовато-смуглый тон кожи, выражение лица угрюмое. Она заботливо прислоняла свою трость к соседнему креслу: зацепила набалдашником за подлокотник, приподняла руку на полдюйма, усомнилась, не упадет ли трость, поправила, добиваясь максимальной устойчивости. Вытащила из сумки старомодный маленький вифон, стала что-то просматривать.

Где эта старуха и где инженеры, Островски? Никаких пересечений — она в прошлом театральный критик, отсюда шекспировский ник. Жена режиссера, знаменитого в свое время (еще до рождения Сергея Островски) — тому вообще лет сто. В конце концов, мало ли психов и странных шутников оставляет многозначительные комментарии к новостям… Ладно, что толку гадать.

— Извините за беспокойство, вы не могли бы объяснить, как отсюда пройти к центру?

— К центру? — голос у нее был звучный и неожиданно низкий.

— На Маркет-сквер, мне надо там встретиться с друзьями.

Поднялись тяжелые веки, темные глаза строго уставились на него.

— Вы можете сразу сказать, что вам от меня нужно. Это сбережет вам время.

Старческая рука с массивным серебряным перстнем на среднем пальце указала место напротив. Сергей сел, поставил свой одноразовый стакан. Он-то надеялся, что туристические ботинки и куртка, завязанная вокруг пояса, сработают.

— О-кей, как вы догадались, что мне не нужно в центр?

— Вы знаете дорогу, — объяснила она. — Вы живете здесь, в Нотвилле, я вас видела не менее десяти раз. И, я думаю, вы что-то вроде копа в штатском. Итак?

Вот тебе и чокнутая старуха. Сергей отсалютовал ей стаканом с кофе.

— Вы совершенно правы, миссис Томсон. Меня зовут Серж Островски, я частный детектив, и меня нанял Ивен Стрингер из Repeat&Return. Вы, вероятно, слышали, в чем его обвиняют. Обвинение представляется ему несправедливым, и у него нет таких денег. Нам нужны доказательства против истца: мы считаем, что он хотел лишиться пальца.

— Почему вы решили, что у меня есть доказательства?

Изобразив приличное смущение, Сергей рассказал ей, как разбирал комменты. Интеллектуалы-гуманитарии на такое обычно сердятся, — нарушение личного пространства, полицейские приемы, — но она только хмыкнула.

— Не говори или не жалуйся, что тебя слышали… Что ж. Новак — внучатый племянник моего мужа. Артур страдает хроническими болями в пояснице, мы делаем ему уколы анестетика в определенные точки. Этот Новак зачастил к нам в гости, а потом украл две ампулы.

— Вы видели, как он их брал?

— Нет, но их было тринадцать, а после его визита осталось двенадцать. Артуру я ничего не сказала, разумеется. Вилокаин не наркотик, и зачем ссорить их с племянником, — мой муж последнее время не выходит, а Крис его развлекал. Потом история повторилась — в следующей упаковке было восемнадцать, стало семнадцать, и после этого он больше не приходил. А потом эта история с его пальцем. Я сразу все поняла.

— Вы поняли, зачем он это сделал?

— Я не знаю, зачем он это сделал, и это меня не интересует. Может быть, он сумасшедший. Но то, как он подставил этого бедного мальчика, специалиста по трехмерным копиям… — она сокрушенно покрутила головой. — Вы говорите, он требует денег?

— Сто тысяч. Миссис Томсон, — Сергей подался вперед и поймал ее взгляд, — вы уверены? Вы могли бы подтвердить под присягой, что две ампулы пропали во время визитов Новака?

Клэр Томсон поглядела на него снисходительно. Затем повернула голову, позируя в профиль, и двумя пальцами подняла седые волосы над ухом. Ухо не было заостренным. О нет, гораздо лучше!

— Я уже позабыла, как это вдохновляет, когда мужчина вот так на меня смотрит, — она усмехнулась, показав белоснежные зубы. — Да, я могла бы подтвердить под присягой, и нет, я не ошибаюсь.

Выпуклая, телесного цвета наклейка на виске, формой напоминающая бумеранг или русскую букву Г, — мнемопротез, поддерживающий функцию гиппокампа. Показания таких людей часто приравнивают к документам, у них эйдетическая память. Выдавать себя за туриста было глупо. Старая дама при желании могла бы не только подсчитать, сколько раз до сего дня она видела Сергея Островски, или любого другого человека, но вспомнить дату, время и обстоятельства каждой встречи.

— Миссис Томсон, это просто классно. У меня счастливый день. И вы могли бы сказать мне, когда он начал бывать у вас и когда пропали ампулы?

— Конечно. Позвольте, я открою календарь, вам ведь нужны числа, а не дни недели?.. Первый раз он пришел четырнадцатого февраля, принес мне цветы, наглец. До того никогда не бывал у нас, только присылал поздравления по праздникам. Потом заходил еще три раза, пятого, двенадцатого и двадцать второго марта — тогда взял первую ампулу, потом еще второго и седьмого апреля. Вторую он украл четырнадцатого апреля и больше не появлялся.

За пять дней до инцидента с пальцем. Это хорошо, а вот вифон в ее руке… Такой был у бабушки по отцу: плоский, блестящий, будто из черного стекла, свечение экрана с оттенком в синий. На поверхности экрана, когда он гаснет, видны радужные переливы, корпус тоже выглядит новеньким. Как будто его только что вынули из коробки. Или из зоны печати. Старый мягкий пластик таким блестящим быть не мог, сколь бы аккуратно с ним ни обращались.

— А если кто-то другой сделал укол?

— Кто? Мы живем вдвоем, у нас редко кто-нибудь бывает.

— А сам мистер Томсон? Ведь мог быть внезапный приступ, он не захотел вас беспокоить…

— Молодой человек, — баритон Клэр исполнился яда, — доживите до девяноста лет, и я посмотрю, как вы сами себе сделаете укол в это место! Две ампулы взял Крис Новак, я скажу это и в суде.

— Благодарю вас, миссис Томсон. Насколько я знаю, вы одна из немногих, кто сочувствует моему клиенту. Так мило с вашей стороны, ведь общественное мнение против него.

— А я против общественного мнения. Мне не привыкать.

— Это единственная причина?

— То есть?

— Вы не знакомы с мистером Стрингером?

Это движение глаз и бровей, прежде чем ответить «Кажется, я как-то обращалась к нему»… «Кажется», о да. До чего избирательно у женщин работает эйдетическая память! Хорошо, не будем давить.