Елена Клещенко - Файлы Сергея Островски

• Название: Файлы Сергея Островски
• Автор: Елена Клещенко
• Жанр: Детективная фантастика

Криминалисты будущего — почти волшебники: дай им окурок, они найдут на нем ДНК и сделают портрет курильщика. Правда, генотипы законопослушных граждан недоступны для полицейских, но портретное сходство — это улика, верно?.. В будущем действуют суровые законы по защите интеллектуальной собственности, однако пираты их не боятся. Сверхсекретные биологические проекты работают на Луне. Дороги в России не исправили, зато автомобили научились летать. И кстати, ждать этого светлого будущего осталось совсем недолго.

---

— Не то чтобы… Да, пожалуй, холодные. Они вроде воздушных потоков, но только один палец их чувствует. Знаете, как бойскаутов учат определять направление ветра — оближешь палец, поднимешь и чувствуешь холодок. Близко к источнику бывают очень холодные. Как ледяные градины. Или как мята, это не настоящий холод… Но у них есть плотность, и еще… Представляете индейские плетенки из бисера? Вот когда я приближаю палец к микросхеме, я чувствую что-то вроде этого.

— Невидимые бусины?

— Да, невидимые. Только у них есть цвета, и они шевелятся. Знаю, звучит так, как будто я спятил. Доктор говорит, чтобы я тренировался и записывал свои впечатления. Говорит, что мой мозг сейчас сам определяет, как и что я буду чувствовать, он составляет свою кодировку, для вектора индукции, для напряженности. Что-то будет цветом, что-то теплом или фактурой. Я постепенно разберусь.

— А у людей есть поля?

— Ха! У тех, кто носит на себе гаджеты. Биополей нет, или, по крайней мере, я их не ощущаю.

— Вы не жалеете, что сделали это?

— Нет. — Новак энергично помотал головой. От его флегмы не осталось и следа. — Не жалею. Ни одной секунды.

— А вы планируете вернуться в Нотвилл?

— И что, если планирую?

— Ну, мы с вами могли бы обменяться контактами. При моей работе бывают нужны консультации специалистов, разумеется, платные.

Новак опять умолк. Но теперь было похоже, что он не верит глазам и ушам и едва сдерживается, чтобы не исследовать левой рукой сидящий рядом с ним феномен. Дабы проверить наличие встроенного генератора абсурда.

— Ты только что забрал у меня сто тысяч долларов и теперь предлагаешь поработать на тебя?

— Так в этом и дело! — с готовностью объяснил Сергей. — Я хотел бы скомпенсировать вам ущерб, хотя бы маленькими порциями.

— Видал я бессовестных типов, но не таких, — проворчал человек с шестым чувством и вытащил свой вифон.

* * *

Уже подойдя к машине на стоянке, Сергей получил сообщение. Ивен перевел ему деньги: и оговоренную сумму гонорара, и стоимость билетов. Жизнь повернулась светлой стороной.

Детектив Сергей Островски оглянулся — не видит ли кто, — облизал палец и поднял его вверх. Ветра не было вообще, ниоткуда. Хотя… кажется, там у нас океан? Жара еще не достигла пика, и до регистрации на обратный рейс остается часа четыре. Вполне можно успеть на пляж.

Московские каникулы

Серое небо, крыши и фасады серых и бурых домов. На одной крыше, клянусь, печные трубы! Или все-таки выходы вентиляционных шахт?.. Далеко внизу безрадостно-белые квадраты газонов, черный асфальт в белых штрихах недочищенного снега. С высоты не видны ледяные блямбы — на одной такой он вчера поскользнулся, ничего важного не повредил, но брюки изгадил холодной жижей, пришлось вернуться и переодеться. Рыжий уборочный скутер фонтанирует грязью, обводя белый газон траурной каймой. С добрым утром, милый город… Ладно, будем объективны: Нью-Йорк под зимним пасмурным небом тоже не радует.

Зато квартиры всех московских родственников и знакомых так уютны. Шелковые шторы, чисто умытые цветы в горшках на широком подоконнике — и тусклый день за стеклом становится неправдоподобным, как театральное фальш-окно. Свет в кухне летний, янтарно-желтый, пахнет кофе и поджаренным хлебом, и за деревянным столом в углу — мягкий полосатый диванчик. Совсем не хочется на улицу, к музеям и прочим достопримечательностям. Хорошо, что мама отправилась на дачу к дяде Паше и тете Ляле, а Сергея оставила в их квартире, на попечение Ариадны.

Пятнадцатилетняя дочка маминой сестры сперва стеснялась, а потом решила, что Сергей нестрашный, и начала задавать вопросы. Самые разнообразные.

— Круто, чё. Мой брат — американский детектив! — Русский язык не всегда различал брата и кузена, зато предусматривал церемонное обращение к старшим во множественном числе. — Вы умеете вертеть пистолет на пальце? — Она показала, как именно.

— Никогда не пробовал.

— А говорить «аста ля виста, бэби»?

— Это другой персонаж, не полицейский.

— Неважно.

— Сейчас попробую. — Сергей сделал морду кирпичом, выпрямился и сурово произнес, воздев руку: — Асс-та ля висс-та, бэби.

Ариадна рассмеялась, как смеются только юные девы и только по пустякам. Коротко остриженные волосы делали ее похожей на некрасивого ангела — из третьего ряда ангельского хора, где старый мастер пишет только юность и чистоту без особых примет. Флотская фуфайка весьма полосата, джинсы болотного цвета прострелены навылет в трех местах, сквозь пулевые отверстия видны лиловые колготки, в набедренном кармане что-то постукивает и перекатывается при каждом шаге. Сочувствую Тезеям и Минотаврам.

— Будете клубничное варенье?

Девочка достала с полки хрустальную вазочку на ножке, аккуратно начала перекладывать в нее прозрачную рубиновую массу, и тут Сергей понял, что ожидал иной сервировки. Скажем, так: коробка кукурузных хлопьев, пакет молока, арахисовое масло или то же варенье в банке с торчащей из нее ложкой.

Тут имел место гостевой завтрак на двоих… на две персоны. Как в лучших домах. Белая скатерть, на безупречных лавандовых салфетках — белые тарелки и пиалы для утренней каши, поджаренный хлеб в плетеной корзинке, кружочки колбасы и ломтики сыра, аккуратно разложенные на пластинке сиреневого фаянса. Аля взяла за ручку заварочный чайник, перстень в виде гайки цокнул о фарфор. Собирала на стол она бездумно, машинально, как другие такие подростки вскрывают банку кока-колы.

Поужинав и позавтракав с ней, Сергей успешно обновил свой разговорный русский. «Круто, чё» означало «неплохо», а «офигеть теперь» — «не так хорошо, как в гордыне своей полагает собеседник». Когда он чего-то не понимал, Аля легко повторяла фразу на английском. Кладут ли крутые американские детективы варенье в овсянку? А почему бы и нет, если им предлагают…

Сигнал вифона. Мама. Да, конечно, встал, давно позавтракали, практически уже в ботинках и шапке, иду в музей. В какой? О, в этот, как его…

— Сережа?

— Мама, что случилось? — По ее голосу он понял, что это не обычный контрольный звонок.

— Паша пропал.

— Как пропал? — переспросил Сергей. И пока ему выговаривали за тупость и объясняли, как пропадают люди, он смотрел на Ариадну. Та гипнотизировала прозрачный тостер, дожидаясь правильного золотистого оттенка.

До сих пор — до этого странного ощущения где-то под ребрами — он не подозревал, что успел привязаться к московской сестренке. И забыл, как это бывает, когда беда приходит не к чужим, а к тем, кого любишь.

* * *

В загородное такси они сели вдвоем. Ариадна не плакала, но лицо ее больше не казалось детским. Сергей устроился с ней рядом на заднем сиденье.

Ховеркрафты в Москве называли аэроходами и еще иногда «ползолётами». Этот скорее летал, чем ползал, судя по высоте, на которую взметнула их воздушная подушка. Сергей понадеялся, что водитель по имени Камиль не станет срезать путь через поле или руслом реки, но невозможным это не казалось.

— Я на него рассердилась, — тихо сказала Ариадна. — На папу. Когда он не приехал на награждения. Я победила на всероссийской олимпиаде, а он сказал, что ему надо работать. Он все время сидит на даче и работает.

— Он крупный ученый?

— Типа да, — Аля усмехнулась. — Я с ним потом неделю не разговаривала. А теперь он пропал.

Сергей начал объяснять, что не надо сразу воображать все самое плохое и что недоразумений в мире гораздо больше, чем настоящих несчастий, но тут впереди возникла пробка. Такси повышенной проходимости, лишь немного замедлив ход, повернуло на обочину, форсировало ограждение, затем сугроб и, взметая снежно-грязевые вихри, поплыло вдоль шоссе над кустами и пешеходной тропинкой, провожаемое жестами и комментариями других водителей. Сергей промолчал — сам просил, чтобы побыстрее.

Никого из российских родичей, кроме тети Ляли и бабушки, Сергей до того не видел в реале, ни с кем не поддерживал связи — созванивались, когда напоминалка сообщала о чьем-нибудь дне рождения, и на этом всё. С американской родней дело обстояло примерно так же. Он не умел и не любил делать длительные визиты и отдыхать «как положено», планируя безделье и развлечения, притворяться, что рад видеть малознакомых мужчин, женщин и детей. Родственники — странные люди, которые, подобно тем существам из рассказа Роберта Шекли, почему-то должны собираться вместе при изменении их количества… Однако родословное древо со всеми нужными примечаниями Сергей знал наизусть. Осведомленность можно выдать за интерес, а вопросов вроде «какая тетя Миджен и кто такая Катька» мама ему не простила бы.

Поэтому он примерно представлял, кого увидит в загородном коттедже. (В Москве говорили «на даче», от слова «дать» — некогда так называли владения, которыми царь награждал особо отличившихся подданных.) Отметить день рождения Павла Георгиевича собрался узкий семейный круг. Родная сестра жены, то есть мама Сергея. Марина, дочь тети Ляли от первого брака; муж Марины Виталий. Вадим — сын дяди Паши от одного из двух предыдущих браков. И наконец, Нина, старшая сестра именинника.