С. Кошечкин - Весенней гулкой ранью...

• Название: Весенней гулкой ранью...
• Автор: С. Кошечкин
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989

"Автор четырех сборников стихов, ряда работ о советских поэтах, в том числе о Я.Купале, Я.Коласе, М.Танке, С.П.Кошечкин много лет посвятил изучению жизни и творчества С.Есенина, опубликовал несколько книг о великом русском лирике. Книга этюдов-раздумий о Есенине Весенней гулкой ранью..., написанная в живой, непосредственной форме, дополнена этюдами о восприятии поэзии Есенина белорусскими и другими писателями и читателями."

---

себе", - заметил он в письме редактору "Красной нови" А. Воронскому, пославшему в Сорренто номер журнала с "Анной Снегиной".

Иные оценки, сохранившие свое значение до наших дней, были даны

произведению на страницах некоторых периферийных изданий. "Великолепно

владея формой, Есенин и сюжетно интересен в "Снегиной", - писала газета

"Советская Татария". "...В "Анне Снегиной" Есенин приближается к проблеме

широких социально-психологических обобщений, с одной стороны, а с другой - к

проблеме поэмы-романа. Это уже говорит о новом моменте в творчестве поэта, а

именно: о наступлении поэтической зрелости", - читаем в газете "Советская

Сибирь".

На память приходят строки:

Пора приняться мне

За дело.

Чтоб озорливая душа

Уже по-зрелому запела.

Они были сказаны Есениным во время доработки поэмы, свидетельствующей о

зрелости его самобытного таланта.

3

Он вбежал в избу радостно-возбужденный. Нет, не вбежал. Поэт написал:

"Как месяц, вкатился". И - пожалуй, не сдернув с головы заношенной шапчонки,

- прямо с порога:

"Дружище!

С великим счастьем!

Настал ожидаемый час!

Приветствую с новой властью!

Теперь мы всех р-раз - и квас!

Без всякого выкупа с лета

Мы пашни берем и леса.

В России теперь Советы

И Ленин - старшой комиссар".

В эту минуту он, наверно, был прекрасен. Он, Прон Оглоблин -

"булдыжник, драчун, грубиян", вчерашний каторжник, узнавший почем фунт лиха.

Не Пугачев ли его родной брат по духу?

Боль от исконного унижения и горькой, как полынь, жизни, вековечная

тоска крестьянина по своей земле, затаенная мечта о воле и счастье - все

выплеснулось в его взволнованных и размашистых восклицаниях. И слова-то

какие он произносит, этот деревенский неугомонник: "С великим счастьем!",

"ожидаемый час", "приветствую"... Должно быть, хранились они про запас в

самом потайном уголке его сердца, и вот подоспело время - вырвались

наружу...

Всем существом своим почувствовал он: правда Ленина, "старшого

комиссара", - правда бедняков, его, Прона Оглоблина, правда.

"Настал ожидаемый час!.." Энергичный, решительный, он без промедления

готов приступить к делу:

"Я первый сейчас же коммуну

Устрою в своем селе".

Веришь, что такой человек мог начать строить коммуну - горячась, в

чем-то ошибаясь, с перегибами, с пережимами, но напористо и самозабвенно,

может быть, как Макар Нагульнов...

Веришь, потому что и смерть он принял с открытым лицом, как и подобает

настоящему борцу за дело народное, - под стволами белогвардейских

винтовок...

Он, Прон Оглоблин, вожак деревенской бедноты, поднятый революцией на

гребень времени, из самой жизни пришедший на страницы есенинской поэмы...

4

Но прежде чем Прон Оглоблин, "как месяц", вкатится в избу и, захлебываясь от радости, сообщит поэту о новой власти, читателю предстоит

узнать многое.

Автор не ходит вокруг да около, не рассуждает о том о сем, а, как

говорится, сразу приступает к делу.

"Село, значит, наше - Радово,

Дворов, почитай, два ста.

Тому, кто его оглядывал,

Приятственны наши места".

Рассказывает житель Радова, крестьянин: "почитай", "приятственны...".

Речь течет неторопливо, степенно.

Вот так, без обиняков, любил начинать свои поэмы Пушкин. А "Евгения

Онегина" открыл рассказом о том, что "думал молодой повеса, летя в пыли на

почтовых".

В пушкинский роман читатель вместе с "молодым повесой", образно говоря, влетает на почтовых.

В поэму Есенина мы вместе с крестьянином-возницей и поэтом въезжаем на

дрожках. Да только ли в поэму? Въезжаем в бытие деревенское, в людские думы

и переживания, заботы и стремления. Уже от первых строф веет запахом жизни,

не придуманной в городской квартире, а жизни подлинной, всамделишной, со

всеми радостями и печалями.

В военном деле есть выражение: "Ввести в обстановку". Есенин рассказом

возницы, что называется, с ходу вводит читателя в обстановку, в которой и

будут развиваться дальнейшие события.

Можно сказать иначе. Рассказ возницы как бы приоткрывает занавес над

жизнью сельчан, жизнью сложной, трудной, противоречивой.

Уже в первых строфах Есенин подводит читателя к истокам того

социального конфликта, который широко развернется в последующих главах

поэмы.

Две соседние деревни - Радово и Криуши.

Радовцы - люди зажиточные, живущие по старинке. Властям не перечат,

налоги платят, водят хлеб-соль с исправником...

Криушане - голь перекатная, безземельцы, безлошадники. По словам

возницы,

"Житье у них было плохое,

Почти вся деревня вскачь

Пахала одной сохою

На паре заезженных кляч".

Отсюда - косые взгляды криушан на радовцев, глухая злоба, вражда.

Наконец, стычка из-за порубленного леса, убийство старшины и для десяти

криушан - каторга.

С тех пор и у радовцев - "неуряды, скатилась со счастья вожжа...".

Позже рассказ возницы по-своему продолжит мельничиха, в чьей семье

приехавший поэт будет жить. По разумению старухи, распри между двумя селами

порождены "безвластьем":

"Прогнали царя...

Так вот...

Посыпались все напасти

На наш неразумный народ".

Так естественно и органично в поэме начинается большая эпическая тема -

крестьяне и революция.

5

Незадолго до начала работы над "Анной Снегиной" Есенин написал

стихотворение "Сукин сын". Его можно найти в любом сборнике, изданном после

смерти поэта, оно входит в репертуар, пожалуй, каждого артиста, читающего

Есенина со сцены. И это понятно - с первых строк:

Снова выплыли годы из мрака

И шумят, как ромашковый луг, -

стихотворение чисто есенинское - по чувству, интонации, словам, образам...

Это - воспоминание о любви, чистой, целомудренной. Из отшумевшей юности

поэта пришла "девушка в белом, для которой был пес почтальон". Вот стоит она

"у калины за желтым прудом", окутанная дымкой таинственности, трепетного

обаяния... Как песня... Как поэтическая мечта...

Где ты, нежная девушка в белом,

Ранних лет моих радость и свет, -

набросал Есенин в начале рукописи стихотворения "Этой грусти теперь не

рассыпать...", созданного почти одновременно с "Сукиным сыном".

Сердце поэта не расстается с ней, "девушкой в белом"... Не она ли

появится и в "Анне Снегиной" в облике "девушки в белой накидке"?

Как это произойдет?

Поэт расплатится с возницей, "отвратительным малым", встретится со

старым мельником, посидит за самоваром с радушными хозяевами и, как прежде,

с овчинной шубой отправится на сеновал:

Иду я разросшимся садом,

Лицо задевает сирень.

Так мил моим вспыхнувшим взглядам

Состарившийся плетень.

Когда-то у той вон калитки

Мне было шестнадцать лет,

И девушка в белой накидке

Сказала мне ласково: "Нет!"

"Снова выплыла боль души" - так в стихотворении "Сукин сын" поэт сказал

о своем чувстве, вызванном воспоминанием о "девушке в белом".

В "Анне Снегиной" - еще прямее: "Тот образ во мне не угас".

Пусть его первая любовь осталась безответной. Все равно это - "далекие

милые были".

Из светлого, вечно живого родника воспоминаний рождается лирическая

тема незамутненного юношеского чувства, тема душевной красоты, радости

бытия. Образ "девушки в белой накидке", словно сотканный из воздуха и света, будет жить в поэме как бы отдельно от образа Анны Снегиной, дочери помещика,

жены белого офицера.

6

Фамилия Снегиных сначала прозвучит в поэме будто бы мимоходом, между

прочим. Утром, разбудив своего молодого друга, мельник обронит:

"Я сам-то сейчас уеду

К помещице Снегиной...

Ей

Вчера настрелял я к обеду

Прекраснейших дупелей".

"Прекраснейших..." Это словечко, конечно, не его, а Снегиных. Оно не

раз, наверно, слышано в помещичьем доме и незаметно, исподволь вошло и в его

речь.

Но обратим внимание на другое. Поэт остался совершенно равнодушным к

известию мельника. Фамилия помещицы не вызвала у него никакого отклика.

Ничто не пробилось в его душу и после рассказа мельника о посещении

Снегиных. Игриво-снисходительно говорила Анна о поэте:

"- Ах, мамочка, это он!

Ты знаешь,