С. Кошечкин - Весенней гулкой ранью...

• Название: Весенней гулкой ранью...
• Автор: С. Кошечкин
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989

"Автор четырех сборников стихов, ряда работ о советских поэтах, в том числе о Я.Купале, Я.Коласе, М.Танке, С.П.Кошечкин много лет посвятил изучению жизни и творчества С.Есенина, опубликовал несколько книг о великом русском лирике. Книга этюдов-раздумий о Есенине Весенней гулкой ранью..., написанная в живой, непосредственной форме, дополнена этюдами о восприятии поэзии Есенина белорусскими и другими писателями и читателями."

---

проститься с Лениным. Об этом были их слова, рожденные в глубинах души

человеческой.

В том же номере "Правды" за 1 февраля 1924 года Есенин мог прочитать

одно из многочисленных сообщений с мест о собраниях в память В. И. Ленина.

"Все мы, как один, - заявили крестьяне деревни Массаны Черниговской

губернии, - считаем себя ленинцами и будем продолжать работу друга всех

трудящихся".

"Считаем себя ленинцами..." - с такими словами народ проводил в

последний путь своего Ильича. С такими словами рабочие и крестьяне пошли

дальше по пути, намеченному великим вождем. И потому Ленин - это

революционный народ, прокладывающий дороги в будущее.

"Он - вы..."

А. М. Горький сказал в Большом театре 31 мая 1928 года, обращаясь к

собравшимся в зале представителям партийных, советских, профессиональных

организаций, трудящихся столицы:

"Дорогие товарищи, на Красной площади лежит Владимир Ильич Ленин. Здесь

сидит коллективный Ленин. Этот Ленин должен как-то углубиться, он должен

создать много Лениных, таких огромных, таких великих, таких настоящих,

массовых, громадных Лениных. Должен создать, - вот что я вам скажу,

товарищи...

Вы достойны высокой оценки... Это вам говорит не художник и не

литератор, вам говорит простой рабочий русский человек".

И сегодня новая историческая общность людей - советский народ - по

праву несет в своем могучем сердце высокое и благородное имя - Ленин.

Имя, которое запечатлено на многих страницах поэтических книг, в том

числе - есенинских.

9

Возница. Мельник. Мельничиха. Прон Оглоблин. Его брат Лабутя. Анна

Снегина. Старая помещица. Наконец, поэт Сергей, от чьего имени ведется

повествование...

Целая галерея людей, характеров, один на другой не похожих. Иной и

появится-то ненадолго, скажет несколько слов и не вернется больше на

страницы поэмы. Но его уже не забудешь: стоит перед глазами как живой.

Мельник. Этакий кряжистый - еще в силе - старик. Обнимет - "заревет и

медведь". Умеет ладить и с помещицами (десять лет их знает!), и с

крестьянами. Расторопен - не по годам - в делах. От мужика записку гостю

принесет, позаботится о помещицах, оставшихся без земли и усадьбы, не

поленится письмо послать давнишнему другу в Питер... В радости - подвижен,

суетлив; не в пример Прону "не может связать двух слов". Не забыть его

любимых: "Сергуха! За милую душу!.."

Мельничиха. Ворчлива, но с доброй душой. И говорит-то не по-женски

сурово, зло: "Их надо б в тюрьму за тюрьмой", "гнусь". Всеми корнями - в

старом укладе. Опора жизни - царь-батюшка. Прогнали его - все рухнуло:

"Пропала Расея, пропала...

Погибла кормилица Русь..."

Это "сквозь кашель, глухо" - "Расея..."

Лабутя, брат Прона. Болтун, "хвальбишка и дьявольский трус".

...Голосом хриплым и пьяным

Тянул, заходя в кабак:

"Прославленному под Ляояном

Ссудите на четвертак..."

Именно - "тянул". Иначе слово "прославленному" не произнесешь.

И как по-иному заговорит Лабутя, выдавая себя за некоего

ветерана-революционера, будто полжизни проведшего в Нерчинске и Турухане:

"Да, братец!

Мы горе видали,

Но нас не запугивал страх..."

Вот он, как на ладони, - "мужик, что твой пятый туз". Нагрянут

деникинцы, учинят расправу. Прона расстреляют, а Лабутя и тут не сплошает:

отсидится в соломе. И уже не медали зазвенят в его словах - орден, красный

орден. "Такие всегда на примете..."

Старая помещица. В поэме она - "дебелая грустная дама" - произносит

всего несколько слов. За ними - самообладание, трезвость, сухость,

жестокость.

"Рыдай - не рыдай, - не помога...

Теперь он холодный труп..." -

"утешает" она дочь, получившую весть о гибели мужа. И дальше:

"Там кто-то стучит у порога.

Припудрись...

Пойду отопру. ."

Смерть, горе, но все равно: "припудрись"...

"Давненько я вас не видала.

Теперь из ребяческих лет

Я важная дама стала, -

А вы - знаменитый поэт", -

говорит Анна при первой встрече с Сергеем. Она и в самом деле внешне

выглядит светской дамой. Белое платье, шаль, перчатки (летом - перчатки!).

"Красивый и чувственный рот". Движенья изящны: "лебедя выгнув рукой", "тело

ее тугое немного качнулось назад". Думая о "хуторском разоре", опускает свой

взор "печально и странно". В словах - небрежность.

Дочь помещицы, жена офицера...

"Я важная дама... Вы - знаменитый поэт". Это было приглашение к

разговору на равных. Такого разговора не получилось.

Во время последней встречи она признается Сергею о своей "преступной

страсти".

"Конечно,

До этой осени

Я знала б счастливую быль...

Потом бы меня вы бросили,

Как выпитую бутыль...

Поэтому было не надо...

Ни встреч... ни вобще продолжать...

Тем более с старыми взглядами

Могла я обидеть мать".

Анна говорит так, будто поэт пытался сблизиться с нею. Но ведь этого не

было! Их разъединяют не только и не столько годы, но что-то большее.

Несовместимы их социальные положения. Помещица, владелица земли и

демократически настроенный поэт, водящий дружбу с мужиками, - что может быть

между ними общего, кроме воспоминаний о далеких встречах?

Из Лондона она напишет Сергею:

"Дорога моя ясна...

Но вы мне по-прежнему милы,

Как родина и как весна".

"Как родина..." Это, конечно, не Советская Россия, просто - Россия: родная, тихая усадьба, палисад с жасмином, береза и ель в синей заволоке,

калитка... Без бунтующих мужиков, без новой власти, разрушившей все старое,

привычное, милое...

Без всего того, что поэт воспринял как неотвратимую и справедливую кару

"прохвостам и дармоедам...".

10

Поэт Сергей тоже не из криушан. "Воспитан ты был кулаком", - говорят

ему мужики, -

Но все ж мы тебя не порочим.

Ты - свойский, мужицкий, наш.

Бахвалишься славой не очень

И сердце свое не продашь.

Бывал ты к нам зорким и рьяным,

Себя вынимал на испод..."

Он действительно их. Как и мужикам, ему война "всю душу изъела". Как и

мужикам, ему ненавистны "купцы да знать", "мразь", бросающая пятак

солдату-калеке. И все-таки он, автор стихов про "кабацкую Русь", поэт, чьи

пьяные дебоши "известны по всей стране", не нашел еще своего места в жизни.

Сочувствуя мужикам, принимая участие в их делах (поездка с Проном к Снегиной

- "просить" землю), Сергей, однако, особой "рьяности" не проявляет. "Самый

близкий" для Прона человек в то же время, по определению крестьян,

"беззаботник". Его не захлестнули даже события, взбудоражившие всю жизнь

деревни:

Я быстро умчался в Питер

Развеять тоску и сон.

Кстати сказать, в черновой рукописи есть вариант последней строки:

На красногвардейский фронт...

Есенин, видимо, почувствовал психологическую неоправданность такого

шага своего героя и заменил строку.

В образе Сергея явственно проступают автобиографические черты самого

поэта. Читая поэму, вспоминаешь слова Есенина о том, что он "в революцию

покинул самовольно армию Керенского" и проживал дезертиром (в поэме: "Был

первый в стране дезертир..."). Цикл стихов "Москва кабацкая", время создания

которого в поэме "сдвинуто" на шесть-семь лет назад... Поездка Есенина

(летом 1918 года) в родные места, где он, по свидетельству С. А. Толстой,

"был очевидцем явлений, происходивших в революционной деревне". И когда

"отчалившая Русь" являлась ему в ином свете:

Дождиком в нивы златые

Нас посетил Авраам...

11

Что дождик! - грозовые ветры пронеслись над родною землей.

Словно тройка коней оголтелая

Прокатилась во всю страну.

Напылили кругом. Накопытили.

И пропали под дьявольский свист.

А теперь вот в лесной обители

Даже слышно, как падает лист.

Это - из стихотворения "Несказанное, синее, нежное..." Оно появилось в

печати почти одновременно с "Анной Снегиной". Бешеная скачка во времени и

пространстве - и "стой, душа...".

Разберемся во всем, что видели,

Что случилось, что сталось в стране...

Спокойный и вдумчивый взгляд назад - через расстояние прожитых лет.

То, что тогда, вблизи, представлялось туманным "новым гостем", идущим

"вынуть выржавленный гвоздь", обернулось простым русским мужиком, замахнувшимся дрекольем на вчерашних господ: "Теперь мы всех р-раз - и