Ю. Бурлаков - Восходитель

• Название: Восходитель
• Автор: Ю. Бурлаков
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 1979

Повесть о Михаиле Хергиани

---

Он падал вниз без крика о помощи, без традиционного «Держать», понимая происходящее как рядовой случай.

Он видел камни, летящие рядом, метнувшуюся за ним веревку, он видел Вячеслава на тхвке, слышал, как звякали крючья и карабины, висевшие на петле.

Он ждал рывка.

И вот рывок. Но почему он не повис, раскачиваясь на веревке? Этого он так и не понял не успел понять.

Он летел на первый уступ собранный, выставив по кошачьи руки и ноги, надеясь самортизировать чудовищную силу разгона.

Он совершенно не думал умирать...

...«Униту»: «Советский альпинист, имя которого еще неизвестно, погиб сегодня около 13 часов во время восхождения в массиве Чиветты. Он упал при подъеме на вершину Су-Альто по стене со стороны Аллеге. Речь идет об очень сложной стене, без полок, близ которой находится приют Тисеи... Погибший альпинист входил в группу из шести человек, приехавших в Агордо на прошлой неделе. Эта делегация представляет элиту советского альпинизма... первый раз официально прибывшую в Доломиты».

...В секунду забыта победа над Торре ди Валькранде, стоит на тропе вторая связка, Космачев Кавуненко, пораженная известием: «Тигр погиб». Мир словно задернуло черной шторой. Тоска, оглушающая тоска... И горе, заливающее все уголки души, без остатка, без отдушины...

Гибель альпиниста не потрясает альпинистов, она как бы входит в игру. Они были бы несчастны, если бы относились к этому иначе. Но эта гибель потрясла!

Альпинисты лишились чудо-человека, которому отдавали все свое обожание. И это давящее ощущение какой-то вины... Словно он немо говорил: «Я вовсе не чудо, я обычный смертный... И, если что: простите мою гибель».

Не уберегли.

Но как уберечь?!

Не только доктор что-то почуяла. Острую ситуацию видели многие альпинисты. Это был тот самый случай, когда все ясно и ничего нельзя сделать. Да разве только с ним такое случалось? Бывали и у других спады, безнадежность, тупики-и через взрыв приходило воскрешение.

Отговаривать? Запрещать? Пустое дело. Он отвел бы в сторону любую бесцеремонную руку. «Я должен ехать в Италию, потом на Памир», - твердил Тигр. И все понимали. Если он не поедет, будет хуже. Бесславный сезон его доконает. В горах был шанс. Он должен был прогарцевать весь сезон на белом коне. Обязательно должен. Таков харантер или все, или ничего. Быть или не быть звучало тогда в натуральном смысле. Немного успокаивало, что выступать он будет в паре с Онищенко, человеком сильным, надежным.

Как он выступал!

Когда-то обида на судьбу и крайняя неудовлетворенность сделали его альпинистом риска, заставил ходить с полной самоотдачей, что предопределило его быстрый успех. Легенда пробудила в нем новые силы, и он сделал рывок, доведя скорость движения до крайних делений. Прошлогодний сбой заставил его снять с себя последние сдерживающие путы. Он был освобожден от боязни смерти, переживая блаженные ощущения полной скованности, немыслимой доселе.

Все так надеялись, что он победит в этом поединке с самим собой.

...«Иль Гадзеттино»: «Михаил Хергиани... погиб На вершине Су-Альто...

Как Хергиани падал, видели не только двое его товарищей, находившихся у подножия стены, но и солдаты; шестого артиллерийского полка бригады Кадора. Владелец приюта Тисси Ливио де Бернардин с пятнадцатью артиллеристами занялся переноской тела.

Ануфриков и Романов много раз кричали Онищенко оставшемуся на стене. Он отзывался и позднее, когда Армандо Да Ройт, а затем и Ануфриков пролетели над этой зоной на вертолете, он... махал рукой. Видели, как он надел куртку, чтобы защититься от дождя. Положение Онищенко не вызывает опасений».

...Когда солдаты проносили тело альпиниста через военный лагерь у поляны Лоры, дежурный взвод у орудий стал в положение (на караул), весь лагерь замер по стойке «смирно». Флаг был приспущен:

...К стене Су-Альто, влекомые чувством товарищества, спешили два альпиниста американец и француз. Они начали подъем. Им хотелось помочь Онищенко оставшемуся на стене в одиночку. И хотя дождь заставил отступить интернациональную связку, все равно: порыв ее был прекрасен.

...«Иль Гадзеттино»: «Хергиани и Онищенко совершали: восхождение по маршруту Ливанос Габриэль, одному из самых сложных классических маршрутов во всех Доломитах благодаря своей абсолютной вертикальности, включающему многочисленные препятствия высшей шестой категории трудности. Чтобы представить себе это, достаточно вспомнить, что в сентябре 1951 года, когда маршрут был проложен, двум сильным французским скалолазам потребовалось три дня для того, чтобы достичь вершины.

Связка проходила карниз на две трети стены, когда неожиданно Хергиани, шедший впереди, полетел вниз... Восхождение началось за пять часов до этого, что доказывает, как быстро шли русские».

Я, сенатор-коммунист Джованни Бартот, прибыл в приют Ваццолер, чтобы помочь вам. Я слышал, у вас несчастье. Вчера вечером итальянское телевидение сообщило, что советский альпинист, герой только что переданного репортажа, разбился.

Я, коммунист Сандро Де Тоффол, из партийной организации Беллуно. Вы можете рассчитывать на меня. во всех вопросах.

Спасибо, товарищи.

...«Иль Гадзеттино»: «Команда спасательной службы Агордо сняла со стены сегодня во второй половине дня советского скалолаза Вячеслава Онищенко, который остался вчера на Чиветте...

Во время спасательных работ вертолет альпийской бригады Кадоре, управляемый майором Паскуали, все Время контролировал зону. В Агордо днем приехал из Генуи советский консул Андреев, который осмотрел тело Хергиани и затем в сопровождении карабинеров поднялея в приют Ваццолер»...

...Вечером 5 июля в хижине Ваццолер шла тихая тризна. Разливалась по рюмкам русская водка, говорились бередящие душу слова, люди пили не чокаясь. Вместе с советскими восходителями сидели итальянские альпинисты и альпинисты других стран, находившиеся в эти дни под Чиветтой, члены Общества дружбы Италия СССР.

Какая прекрасная смерть! сказал итальянский альпинист. Если, конечно, слово «прекрасная» можно поставить рядом со словом «смерть».

...9 июля, аэропорт Фью Мичино. Поредевшая советская команда. Состояние нервной усталости. Мир не мил. Нет той обостренности в восприятии, что была прежде, в день прилета сюда, в Италию радости.

Команда покидала Италию печали.

Альпинисты смотрели, как деревянный контейнер, внешне напоминавший ящик с оборудованием, медленно скрывался в зеве самолета ИЛ-62. Они почти не обратили внимание, как по нижнему вестибюлю и далее по посадочной площадке, обтекаемая толпой фотокорреспондентов, прошагала к лайнеру быстро, чуть косолапя высокая дама с лицом мулатки. Софи Лорен летела тем же рейсом на Московский кинофестиваль. Звезды мертвые, звезды живые. О, этот страшный мир контрастов.

...Среди сотен голов, запрудивших все перронное пространство Тбилисского аэропорта, -повязанные черной тканью головы Виссариона и Максима.

От самолета гроб поплыл на руках, тянувшихся со всех сторон. Он плыл долго, неспешно к стоящей в отдалении машине с откинутыми бортами.

Взревели клаксоны, и сотни автомобилей медленно двинулись вслед за головной. По пути поток обрастал новыми и новыми машинами, катился к городу, как лавина...

Кахетинское шоссе, виноградники с печальными тополями, высотные дома района Двадцати шести бакинских комиссаров, железная дорога.

Вдали показалась дрожащая в июльском мареве Мтацминда с телебашней; улица Черноморская, проспект Шаумяна, Долобаури, Эльбрусская, набережная Куры, белый обелиск арагвинцев, отвесные скалы левобережья с прилепившимися старыми домами, Метехский замок с конным Вахтангом Горгасали, Майдан, арки мостов, автостанция... Поток сопровождавших машин затопил площадь Героев, создав. в центре города двухчасовую пробку; парк Кирова... Головная машина остановилась.

...Гражданская панихида. Тысячи людей проходят через Альпийский клуб Грузии, где установлен гроб. У пьедестала веревка, айсбайль и удивительно точный портрет Тигра работы московского художника Алексея Гапоненко (Лёхи).

...В Тбилиси и Местию идут тысячи телеграмм и писем. Они приходят из всех республик Советского Союза, а также из Лондона, Софии, Парижа, Варшавы, Милана, Рима от людей всех профессий, положений, национальностей.

...10 июля он посетил в последний раз свою квартиру в Дигоми...

Он должен был по обычаю побыть хотя бы ночь у себя дома.

Неутешная в горе Като.

Сколько раз она с тревогой ждала окончания сезонов.

«Не шли мне, пожалуйста, телеграмм, просила она, я боюсь их распечатывать. Пиши мне только письма».

...«Дорогая Нати! Я пишу от своего имени и от имени всех английских друзей, чтобы сказать Вам о нашей глубокой печали после известия о гибели Миши. Вам и Вашей семье мы приносим глубокое сочувствие в Вашей потере, но я уверен, что Вы почувствуете себя сильнее, гордясь его памятью. Пожалуйста, передайте соболезнование от всех нас его отцу Виссариону. Лорд Джон Хант».