Георг Гейдемарк - Биплан «С 666». Из записок летчика на Западном фронте

• Название: Биплан «С 666». Из записок летчика на Западном фронте
• Автор: Георг Гейдемарк
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1926

Книга лейтенанта Гейдемарка является, собственно говоря, отрывками из его дневника, рядом безыскусственных записей о жизни и работе военного летчика. СССР отнюдь не застрахован от нападения на него (рано или поздно) мирового капитала. Ни для кого не секрет та политика враждебного окружения, которую упорно ведут изо дня в день против нашего пролетарского государства европейские буржуазные правительства. И все мы знаем также, какое внимание уделяет наше правительство авиации вообще и военной – в частности. В этом отношении книга обер-лейтенанта Гейдемарка может оказаться для нас небесполезной для изучения и усвоения авиационного опыта минувшей войны. Она для нас тем более интересна, что автор её – этот прекрасно дисциплинированный наблюдатель и хладнокровный, мужественный боец – один из тех, на которых всегда и везде основывалась, в значительной степени, мощь всякой армии. Его рассказы об его полетах, как удачных, так и неудачных, на неприятельскую территорию, о разведках и налетах, о воздушных поединках и сброшенных им в тылу у противника бомбах, – словом, о трудной и опасной работе боевого летчика, – прочтут с интересом не только военные специалисты, но и тот массовый советский читатель, которому часто приходится задумываться о неизбежных еще схватках пролетариата с мировым капиталом.

---

Здесь, насколько я помню, расположена артиллерия авио-отряда. Я быстро вооружаюсь биноклем. Вот как! Пошло на убыль. Две палатки исчезли. Я только хочу опустить бинокль, как вдруг в поле моего зрения скользит крохотное пятно. Хочу его поймать, – не удается. Быстро отрываю бинокль от глаз: – куда же девалось это пятнышко?

Ах, вот оно что: старый самолет Фарман… Ну, это безвредная для нас вещь! Не говоря уже о том, что он забрал всего 800 метров высоты.

Вероятно, и он не заметил нас вверху, потому что летит прямо к фронту, – хочет, вероятно, обстрелять артиллерию.

Мы его не трогаем…

Летим дальше… Вдали – вокзал Серона. Важнейший железнодорожный пункт армии, действующей против нашей. Здесь проходят все поезда с войсками, снаряжением, продовольствием и всем тем, что необходимо для полевых войск.

По мере того, как мы несемся вперед, перед нами появляются все новые сооружения, вырастают из земли новые ангары, ползут новые подъездные и запасные рельсовые пути, высятся новые товарные платформы. Еще дальше показывается, очень медленно, город, вместе с вокзалом. Здесь я вижу длинный поезд – готовый к отправлению состав почти из пятидесяти вагонов… Еще дальше – дымящиеся локомотивы, депо, бараки,…

Я заношу на карту железнодорожные пути и тянусь за камерой…

Вдруг – тррах!… Немного слева, спереди, рвется первая граната! Так! Здесь, как видно, тоже установлены зенитные орудия, и не одно, а целая батарея… Ничего не поделаешь: надо итти напролом!…

Теперь мы не можем делать крутые виражи, чтобы увертываться от снарядов, ибо тогда мы не пролетим отвесно над рельсами и не выполним нашего задания: сделать ряд снимков… Значит – напрямик!

Впрочем, огонь зенитных орудий, сам по себе, – уж не такое большое зло, хотя здесь, далеко за фронтом, даже одна свинцовая пуля, попав в мотор, может натворить много бед.

Гораздо опаснее другие враги: это – эскадрильи Ньюпоров, имеющие своей задачей захват одиночных самолетов, которые летят на разведку отдаленных от фронта станций и дорог и появляются один, два или три раза в течение дня. И хуже всего то, что эти Ньюпоры довольно легко нападают на наш след… Ну, да будь, что будет!…

Я делаю главный снимок и быстро фотографирую дополнительные цели… А теперь – дальше и… смотреть в оба…

До сих пор земля была нам видна сверху совершенно ясно. Теперь же под нами несутся клочья облаков, которые там и сям мешают видимости. Они отличаются еще одним неблагоприятным свойством: это не части обширного облачного покрова, а кучевые облака. К тому же, они очень высоки, а толщиною доходят до 1000 метров. Их вершины достигают 4500 метров, – я же летаю не выше 4000. Отсюда вывод: меня могут ждать неприятные сюрпризы в виде Ньюпоров, скрытых за облаками. А потому зоркость необходима тут необычайная.

И, разумеется, надо все время продолжать наблюдение…

Тем более, что подо мною опять что-то интересное: по дороге между Сероном и Дувилем тянутся тридцать огромных массивных существ. Бинокль к глазам: грузовики. Быстро заношу их на карту и отмечаю время.

Земля медленно уплывает под нами…

Там, далеко южнее большой деревни, я замечаю множество кругов для верховой езды. Вероятно, там расположилась кавалерия, так как обозов не видно. К северу от деревни вытянулись деревянные сараи. Сверху они замаскированы сосновым хворостом, чтобы летчик принял их за полоску леса. Но многочисленные следы повозок и растоптанный грунт наводят меня на правильное предположение: это – склад фуража.

Хорошая мишень для моих свинцовых стрел.

Быстро соображаю: южный ветер, – значит, надо слегка замедлить ход машины, потом немного задержаться… Так.

Вот теперь мы, кажется, взяли правильный курс. Я медленно опоражниваю ящик, чтобы сбросить мои острые штучки, из которых несколько наверное попадут в цель. В солнечном свете ярко сверкает стальной рой моих грозных пчел…

Дальше!… Мы летим вдоль края высокого облака.

Энгман дергает вдруг рычажок газа и показывает вверх.

– Французы! – кричит он и мгновенно делает крутой вираж влево.

Я вскидываю голову кверху.

Действительно, не далее, чем в двадцати метрах, отвесно над нами, скользит, у края облака, Ньюпор. Корпус и крылья у него светло-голубые, а его две большие сине-бело-красные кокарды светятся, точно два огромных глаза бабочки…

Я сразу вижу, что его карта уже бита. Оттого, что он пролетает над нами чуть-чуть слишком отвесно, ему нужно сделать вираж прежде, чем он опустится на нас… И в то же мгновенье я прицеливаюсь из своего пулемета и осыпаю врага градом пуль. Он мгновенно ставит свою машину на нос и снова ныряет в облака…

«Так-так-так-так!» Что-то резко трещит над моим ухом. Я переворачиваю кольцо пулемета. Ах, чорт возьми, там, влево, еще один француз и (будь он проклят!) – чуть-чуть сзади него – еще один, третий.

Последний пока еще не опасен, – надо только следить, чтобы он не напал врасплох. Но второй, справа, уже совсем близко, и надо сперва взяться за него. Я тщательно беру его на прицел и выпускаю в него целый сноп пуль.

По-видимому, Ньюпор неприятно поражен моей готовностью к отпору. А может быть, он уже расстрелял одну ленту, и ему надо снова зарядить свой пулемет… Как бы то ни было, он делает резкий вираж вправо и улетает…

Я снова осматриваюсь кругом: мне нельзя терять из виду двух других французов. И действительно, номер второй, как раз, наскакивает на меня снизу, а номер первый, в то же время, – наискось справа.

Так… Противники, видно, сообразили, что справятся со мною легче всего, если нападут вдвоем. К счастью, номер третий отстал еще на несколько сот метров…

Отлично! Возьмемся сперва за того, который справа. Я даю ему влететь в поле моего зрения и в течение двух секунд посылаю ему около десятка пуль… Маленькая пауза… Потом опять десять выстрелов. По-видимому, и этот Ньюпор тоже уже расстрелял свою ленту, ибо он делает крутой вираж, чтобы зарядить свой пулемет, и, описав широкую дугу, нависает над вторым летчиком…

Но мне некогда любоваться его замешательством…

«Так-так-так-так!» – трещит теперь справа от меня, сверху вниз. Почти в то же мгновенье, я отвечаю на огонь, быстро повернув свой пулемет. Точный прицел… двенадцать выстрелов… короткая пауза… Потом снова прицел, и опять выстрелы… Все время я не перестаю думать о том, чтобы не израсходовать всех патронов.

Просто удивительно, как я спокоен. Ни признака волнения. Быстро и легко я выпускаю свои пули… «Так-так-так-так!» Я закатываю молодцу уже четвертую порцию, но он не отстает от меня. Настойчивый парень, сразу видно…

Теперь между нами не больше ста метров расстояния… Энгман и на этот раз ведет себя безупречно. Как только он услышал, что я прекратил стрельбу, он делает один вираж за другим. Я невольно улыбаюсь, думая о том, как должен злиться упрямый француз, висящий сзади над нами: ведь это мешает ему прицеливаться… Тем временем, мне самому удается взять противника на прицел, и я хочу уже нажать спуск, когда улавливаю вдруг справа от меня, среди таканья вражеского пулемета, жесткий звук. Ага, он попал! Чудесно! В то же мгновенье я стреляю. На этот раз несколько щедрее: тридцать пуль. Ура! неприятельский летчик вдруг скользит на левое крыло, потом, без малейшей предосторожности, ставит самолет на нос и отвесно падает вниз. …И я попал!

И еще удача: второй француз, не сразу заметивший все, что произошло, успел снова приблизиться к нам на двести метров, но, сообразив в чем дело, он круто поворачивает машину, делает вольт и, вместе с третьим летчиком, остается на почтительном расстоянии…

Тррах!… Что такое?! Первая граната из зенитных орудий. Да еще на полпути между нами и Ньюпорами… Это их окончательно обескураживает… Они поворачивают свои самолеты и улетают обратно на юг…

Ура!…

В течение десяти минут нас обстреливают из зенитных орудий, но мы уже вне пределов их досягаемости.

Каким смешным кажется нам этот обстрел после жестокого воздушного боя…

А теперь – домой!

Благотворная реакция охватывает мое тело…

Как прекрасна земля! Как чудесна, вон там, речная долина с ее лугами и деревнями! А как хорош этот канал, обрамленный тополями, и утреннее солнце, отбрасывающее их длинные тени на поле…

Энгман переставляет газовый рычажок на несколько зубцов, и мы скользим при 800 оборотах в минуту. Мы стараемся снижаться не очень быстро. Это необходимо, потому что наша барабанная перепонка несколько уже привыкла к разреженному воздуху, и все сгущающаяся атмосфера производит на нее страшное давление. Разница так значительна, что при быстром снижении в голове, обычно, шумит и жужжит…

Но даже и при медленном планировании мы вынуждены все время открывать рот и глубоко набирать воздух.