Адриано Челентано - Рай – это белый конь, который никогда не потеет (ЛП)

• Название: Рай – это белый конь, который никогда не потеет (ЛП)
• Автор: Адриано Челентано
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009

Биографическая книга Адриано Челентано, написанная в соавторстве с итальянской журналисткой Лудовикой Рипой ди Меана. В книге описаны становление Челенатно, расцвет его славы, отношения с женой Клаудией, с коллегами и друзьями, и просто мысли нашего легендарного современника... Настоящий подарок для поклонников великого артиста!

---

Невежественный, но отзывчивый

Если бы я был в правительстве, например, первое, что я дал бы итальянцам, это уверенность, потому что, мне кажется, итальянцам нужен кто-нибудь, кто дал бы им уверенность. К сожалению, никто ее не дает. Уверенность, которую дает правительство – это уверенность в постоянном росте налогов, за которым потом растет нужда, безработица, забастовки, равнодушие, протест. Но первое, что я сказал бы, если бы должен был выступить по телевизору, если бы я был премьер-министром, я сказал бы: «С этого момента и впредь вы больше не обязаны платить налоги. Мы оставляем на ваш суд и совесть решать, какие налоги вы должны платить от того, что зарабатываете. Мы соглашаемся. Эти налоги пойдут на новые больницы, на улучшение автострад, может, даже на школу, где чему-то учат». Я убежден, что итальянец, который невежествен, но отзывчив, с моей системой платил бы бoльшие налоги, чем когда-либо до сих пор. Никто не пытался бы больше хитрить, потому что здесь он хитрил бы с самим собой. Или, скажем, есть еще часть людей, которая не понимает, которая настолько невежественна, что не понимает этот важный эксперимент, предлагаемый правительством, и которая захотела бы им воспользоваться: «Теперь я скажу, что не заработал ничего, потому ничего и не задекларировал». Но, раньше или позже, этот хитрец все сам рассчитает, и год спустя заплатит. Я очень верю в итальянцев. Правительство тоже должно бы в них верить. Но оно не чисто на руку и чувствует значительное недовольство вокруг. Поэтому мое предложение не пройдет никогда.

Рекордные сборы

Фильмов я сделал штук тридцать. Начал в '58 - '59 с музыкальных фильмов, действительно кассовых, типа «I ragazzi del juke box» и «Urlatori alla sbarra», фильмов, выросших из успешных песен. Это не было вхождением в кино, в настоящее кино. И с Феллини, в «Dolce vita» в '59 это не было вхождение. Феллини увидел газету, в которой я стоял на коленях с микрофоном в руке, немного «оторванный». И послал за мной. В фильме есть сцена с рок-певцом, во время праздника в Термах Каракаллы. Входит Анита Экберг и берет этого певца под руку, и я пою, под руку с ней. Потом из фильма я исчезаю. Настоящее вхождением в кино произошло в 1968 с «Serafino». Джерми выбрал меня настоящим героем этого фильма, который стал потом жемчужиной среди его работ. Джерми был крупным режиссером, одним из великих. Поэтому, можно сказать, что в кино я вошел через парадный вход. То есть, мне выпала эта самая фортуна, которую я повел потом за собой.

Мой последний фильм, «Innamorato pazzo», рискует побить рекорд сборов в Италии всех времен. Но это не новость. «Asso», мой предпоследний фильм, в гонках за рекордом был немножко обойден моим предыдущим фильмом, «Il bisbetico domato», который за первые двадцать пять дней демонстрации собрал семь миллиардов, за первые три месяца пятнадцать, и в целом, к концу проката, поднял сборы по меньшей мере до двадцати пяти миллиардов. На мои фильмы люди стоят в очереди, как когда-то за хлебом на черном рынке. Это успех несколько потрясающий. В этом заслуга, по-моему, и Кастеллано и Пиполо, которые пишут подходящие сценарии. Это правда, что я талантлив, и что эти фильмы, даже с подходящими историями, сыгранные менее сильным, чем я, не прошли бы с таким успехом. Но также верно и то, что если бы я играл в фильмах с менее подходящими сценариями, несмотря на мою силу – то же самое – фильмы не имели бы такого успеха, а прошли бы просто хорошо, то есть, как у моих коллег. Нельзя также оставить без внимания самое главное достоинство – Орнеллу Мути. В сотрудничестве с ней, очевидно, я засверкал еще более ослепительным светом, чем обычно. И она тоже, со мной стала сильнее, быть может…

Авторские фильмы

Я очень доволен всеми этими миллиардами, которые зарабатывают мои фильмы, даже если получаю их не я. В будущем должна стать нормой идея о процентном договоре. Но пока я получаю только свой гонорар. Конечно, я его немножко поднимаю, с каждым моим успехом. До сих пор я никогда не получал проценты, потому что при процентах деньги всегда немного запаздывают, даже если их получается больше. И потом, моя ситуация до недавнего времени была не очень привлекательной. Поэтому я подумал: мне удобнее синица сегодня, чем журавль завтра.

Деньги, когда они у меня есть, нужны мне для того, чтобы сделать фильм самому. И, пожалуй, здесь я здорово страдаю. Не потому, что они не приносят успеха, так как «Yuppi du» и «Geppo folle» – фильмы, собравшие по пять миллиардов каждый в те времена, в 1974 и 1978, когда билет в кино стоил тысячу лир, а сегодня стоит пять тысяч, так что это как если бы оба мои фильма собрали сегодня по двадцать пять миллиардов. Дело в том, что когда я снимаю фильм, я не смотрю на расходы. Катастрофа в следующем: я делал фильм на полтора миллиарда и не имел даже половины половины. Тогда я должен был просить деньги, и мне говорили: «Я дам тебе двести пятьдесят миллионов, но через четыре месяца ты вернешь мне триста». Это меня убивало.

Но однажды на своем пути я наткнулся на некоего Гуидо Терруцци. Настолько фантастический и исключительный человек, что, когда его встречаешь, он производит впечатление не от мира сего. Сначала, встретив его, кажется, что его нет. Через три минуты, однако, замечаешь, что если кого и нет, так это тебя, а не его. Потому что он уже был здесь прежде, чем ты появился.

Однажды, около пятнадцати лет назад, Алфредо Фузарполи по прозвищу «Великолпный» и Мемо Диттонго пришли с ним ко мне домой и представили мне его вместе с еще двумя-тремя людьми, среди которых был некто Аралдо, его правая рука, наделенный, помимо прочего, впечатляющей силой, которая не оставляла его ни на минуту, и готовый открутить уши любому, кто осмелится его тронуть. В то время двое моих нищих друзей, не духом, но деньгами, чтобы заработать несколько лир, убедили его продюсировать мой фильм. Ему идея понравилась, не из-за прибыли, а потому что ему был любопытен я, и он хотел познакомиться.

Так, Мемо и Алфредо представили дело следующим образом: Гуидо будет должен выложить деньги на фильм, потом, когда фильм выйдет, первые сборы пойдут ему, до тех пор, пока не сравняются с цифрой истраченного. После чего будущая прибыль будет делиться на три. То есть: тридцать три процента мне, потому что я главное действующее лицо, тридцать три процента ему, потому что он достал деньги, и последние тридцать три процента двоим «нищим», которым пришла в голову эта идея. Мемо и Алфредо знали Гуидо Терруцци уже двадцать лет, тогда как я познакомился с ним в тот вечер, но, несмотря на это, у меня было впечатление, что я знал его лучше. Я сразу понял, что их тридцать три процента продержатся недолго. В самом деле, на следующий день, когда мы собрались во второй раз, чтобы обсудить детали, Гуидо, который имел уже гораздо больший вес, чем накануне, сказал им, все так же мило, что вместо того, чтобы дать им тридцать три процента, он предпочел бы подарить каждому по небольшой квартирке, что, естественно, было намного меньше. Мемо и Алфредо не боялись споров, совсем наоборот. Мемо сказал ему, что они удовлетворились бы, если бы получили каждый по Ferrari, а Алфредо добавил, что одна машина на двоих это было бы слишком, им пришлось бы распилить ее напополам. Но им не досталось даже запасного колеса, не потому что Гуидо не хотел его дать, а потому что фильма не получилось, поскольку он стал менее важным, чем странная дружба, возникшая между нами. Говорю «странная», потому что наша дружба часто заканчивалась крупными обидами, которые мы наносили по очереди. Должен сказать, что Гуидо, по-моему, один из самых симпатичных людей, которых я когда-либо знал, и, наверное, один из самых оригинальных. Иногда мне случалось оказаться в стесненных обстоятельствах, и он, не колеблясь, помогал мне. Но однажды, в ходе работы над «Yuppi du» у меня возникли серьезные сложности с фильмом, и мне было нужно, чтобы кто-нибудь заплатил по моим векселям, выданным мне прокатом. Это было около трехсот миллионов учетными векселями, и я не знал, как выкрутиться, потому что никто не хотел их оплатить. Так как я недавно крупно пошутил над Гуидо, у меня не хватало мужества обратиться к нему. И я подумал послать не разведку Клаудиу. Ей он не мог отказать, тем более, что к ней он питал симпатию. Действительно, они встретились в баре: Клаудиа, Гуидо и Коррадо Пинтус, тогдашний администратор «Клана». «В целом думаю, что я могу это сделать, - сказал Гуидо, - Точный ответ я дам послезавтра. Но думаю, что это не проблема». На следующий день мне пришла телеграмма, в которой говорилось: «Дорогой друг, мне жаль, но я не могу тебе помочь». Это был минимум, которым он мог мне отплатить: шутка, которую сыграл с ним я, была намного крупнее, но в тот момент, даже понимая, я его ненавидел. И тогда и я послал ему телеграмму, которая была еще короче его. Я написал: «Спасибо!» Он вскоре ответил мне еще одной телеграммой: «Пожалуйста!» В ту минуту я понял, что не могу ненавидеть такого оригинала.