Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 2

• Название: История жизни, история души. Том 2
• Автор: Ариадна Эфрон
• Издательство: Возвращение
• Жанр: Филология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7157-0167-1

Трехтомник наиболее полно представляет эпистолярное и литературное наследие Ариадны Сергеевны Эфрон: письма, воспоминания, прозу, устные рассказы, стихотворения и стихотворные переводы. Издание иллюстрировано фотографиями и авторскими работами.

---

Будь поласковей с матерью, Малыш, — но оставайся самой собою — не слушай ничьих советов, кроме собственной совести. Прости меня за назидательный тон — сейчас тебе нужней сало и мёд, но будут и они, и вообще всё будет в порядке. Спишь ли ты, или ещё мучит бессонница? Думаю, что когда маленько войдёшь в колею, наладится и это, что нас беспокоит больше всего. Я тоже плохо сплю, чуть только малейшее изменение в привычном распорядке, но у меня это, верно, уже от старости! За комаров пусть мать не беспокоится, будут обязательно, но Инка уже купила всякие средства, чтоб они вас не слишком донимали. (Т. е. комары.) Прости за бестолочь, тороплюсь. Обнимаю вас. Будьте здоровы!

Твоя Аля

Инесса Захаровна Малинкович (1928-1992) - преподавательница в школе, где училась Ирина Емельянова, ставшая ее подругой. Когда Ирина оказалась в заключении, она стала организатором передач в тюрьму, посылок и денежной помощи ей в лагерь (в этом она сотрудничала с А.С.). Помогала А.С. в поисках материалов для комментирования поэмы «Крысолов» для 1-го научного издания «Стихотворений» «Библиотекой поэта». Живя с 1974 г. в эмиграции в зраиле, написала книгу «Судьба старинной легенды. И.В. Гёте, К. Зимрок,

К Браунинг, Г. Гейне, М. Цветаева». М., 1999.

Малый Малыш, пробыла я 5 дней в Москве, в к<отор>ой, как тебе уже сообщила, не видела ровным счётом ничего, кроме собственного носа, склонённого над рукописями. Опять восседаю в Тарусе с тем же носом над теми же рукописями, и т. к. вдохновение заставляет себя ждать, решила написать тебе словечко, чтобы было веселее и тебе, и мне... Предполагая, что ничто земное тебе не чуждо, спешу сказать, что дамские головные уборы типа «колпачки» отживают свой век, ибо в них начали щеголять даже в Тарусе; московские же модницы носят шляпки жанра «ночной горшок» — идеальная форма сосуда сохраняется незыблемой, минус ручка, меняется лишь материал (фетр) и содержимое. Последнее не всегда. Общий силуэт модницы напоминает по-прежнему бутылку - длинная романтическая шея, отсутствие плеч, талии и прочих шармов. Поверх бутылки - вышеназванный горшок. Несмотря на всё это, некоторым девушкам удаётся оставаться миловидными. Да, прическа! Прическа поднимается вверх, как у маркиз XVIII века. Наряду с московскими гранд-дамами волосяными сооружениями особенно увлекаются продавщицы магазинов синтетических товаров и галантереи. Это несколько сказывается на производительности их труда — такую башку нелегко поворачивать к покупателям, поэтому помпадурши — сами по себе, а покупатели — обратно, сами по себе. А товары — как хотят. Но вс это - суета сует и всяческая суета. Сейчас меня особенно волнуют Митькины и Полинины квартирные дела1, ибо не меньше, чем вам, хотелось бы, чтобы они остались (Поля с Митей!) вместе. Пока Поля надзирает за Митькой, я вполне спокойна, что мальчишка сыт, обстиран, носки заштопаны и — не одинок, т. к. нет ужасней одиночества, чем у неухоженного подростка-переростка. Пока что все мы довольны Митькиным поведением, особенно учитывая, что все эти тяготы ему не по разуму и не по возрасту. Делимся с ним чем можем - и разумом (?), и возрастом, и немного деньжатами. Мать всё волнуется, как к ней относятся, - я, например, как прежде — за что ругала, за то и ругаю, за что хвалила, за то и продолжаю — ведь ничто не изменилось, кроме чисто внешних обстоятельств. А они меняются постоянно и у всех. Живу я по-прежнему уединённо, даже одиноко, и рада этому, т. к. легче работается и думается. А я старею, Малыш, и чувствую это именно по ухудшению трудоспособности: всё то, что ещё недавно приходило само, — заменяется сплошной усидчивостью. Жаль.

Читаю мало болят глаза; слушаю радио — иногда бывают хорошие концерты - впрочем, теперь и этим развлекаюсь реже. Главное -работа. Идет весна - в этом году рада бы её задержать, чтобы возможно позже начать всякие садово-огородные дела, ибо они у меня плохо совмещаются с так называемым умственным трудом. Боюсь просрочить договорные сроки - нужны деньги, семья большая.

гг *ПИШИ’ как У вас с обУвью, верно, нужны будут резиновые са-«впиши об этом Митьке заранее, чтобы прислать вовремя Не забудь, что нужно размером больше обычного, чтобы носить с теплыми носками, портянками, т. к. резина холодит ноги. Целую тебя

Малыш, будь здорова, главное - спи крепче и не вешай носа. Обни-МЭЮ вэс.

Ваша Аля

' О.В, Ивинская с дочерью были конфискацией имущества Руководство «уплотнения» на Дмитрия Виноградова

приговорены к заключению с полной жэка сразу же подало в суд на предмет и временно прописанную П.Е. Шмелеву

И. И. Емельяновой

21 марта 1961

Милыи Малышок, рада была получить от тебя привет. «Волшеб-

ШавяГ* ~ °ДНа И3 М°ИХ любимейших книг. Недавно перечитывала Правда ведь, настоящая книга - не та, что глотаешь залпом, а та что

минаепГ °™аДЫВаешь’ хватаешься за голову, раздумываешь, вспо-виТяя С6ИЧаС Перечитываю Хемингуэя. Что бы ни читала, ни

дела, ни думала хорошего, всегда ты со мной, Малыш знай это

шиепепеГ0' И ТСМ б°Лее’ КОГДЗ ВеСеЛ0' Я °ЧеНЬ Н~ на хоро-

!юбя ссегда будь умницей’хоро1

иягтнгяV* -ет х°Р°шо- Видишь, сколько раз подряд «хорошо»

р “ Нас У*6 реки “крылись, грачи прилетели, а вчера жаво-тепло < > Р ,° Н0ЧЗМ 3аморозки’ днём солнечно, но ещё не очень как пег ™ До одури и, по-моему, плохо получается, устала,

как пес. Обнимаю вас, будьте здоровы. Пишу часто.

Аля

Роман немецкого писателя Томаса Манна.

В. Н. Орлову

Милый Владимир Николаевич, примчалась бы тотчас же, отложив всякие неотложности, но беда в том, что несколько дней тому назад неловко поскользнулась и растянула сухожилие на ноге; совершенно охромела, и вряд ли это всё наладится до Вашего отъезда. Но ведь Вы ещё непременно будете в Москве, а м. б. и я -- в Ленинграде. Встретимся. Кстати, совершенно не ощущаю того, что мы с Вами и правда незнакомы. Пожалуй, Вы мне знакомее многих знакомых — столько думала о Вас, о книжке, о стихах, о предисловии и так желала Вам успеха во всех этих головоло-мностях.

Надо бы о многом поговорить - вот досада, когда нога командует головой!

Дата маминой смерти — 31 августа 1941 г. в г. Елабуге.

Те три стиха, у к<отор>ых нет точных дат, придётся пока по местить где-то условно, думаю, всё разыщу ещё до гранок (а м. б. и до набора). Кроме того, м. б. ещё будут какие-то изменения, идущие (как большинство изменений) свыше, и что-то чем-то придётся заменять? Вы скажете редакции свои пожелания насчёт возможного резерва; м. б. к «резерву» потребуются ещё даты и уточнения. Но думается, что больших изменений быть не должно. Очень хочется прочитать предисловие. Можно ли попросить редакцию (я бы попросила А.А. Саакянц1) - дать перепечатать на машинке и прислать мне? Не огорчайтесь, если не всё сказалось так, как сказалось бы, если бы, и т. д.; ибо сейчас сказать «всё» означало бы не сказать ничего, да и книжка не вышла бы... Предисловие к первой цветаевской книжке - сплошная эквилибристика; впрочем, Вы это знаете лучше, чем я — писали-то Вы! Так или иначе, я очень рада, что Вы взялись - и сделали, и верю, что всё пойдёт хорошо. Бесконечно Вам благодарна не столько за Цветаеву, сколько за маму — всю жизнь всеми обижаемую, непрактичную, гордую, одинокую в одарённости, в мужестве, в благородстве. Стихи говорят об этом стихами, а я-то знаю, как это всё было в жизни и какова была жизнь.

Всю жизнь мама была окружена людьми, любившими — в кавычках и без — стихи, её стихи. Но о ней забывали. И после смерти — сколько любителей стихов! сколько разговоров! дискуссий! частных собраний! и всё — вокруг да около. А Вы взяли и сделали то, что давно нужно было сделать. Вот поэтому-то и кажется мне, что я с Вами давно знакома.

Надеюсь, разберётесь во всей этой несуразице и поймёте, что я хотела сказать и за что — спасибо.

Конечно, я счастлива была бы составить «Ваш» сборник2, если его утвердят и т. п. Это очень нелёгкая работа, что касается второй (после России) половины творчества особенно! Множество вариантов, разночтений, стихи с пропусками в беловых тетрадях - надо отыскивать и устанавливать последние черновые варианты; часть приходится выцарапывать из-за границы - из-за границ разных! Очевидно, параллельно надо бы — если будут настоящие комментарии — извлекать из черновиков и записных книжек мысли и записи о каждом отдельном стихе, чтобы раскрывать и породившее, и осуществление. Многие строфы имеют подтекст, к<отор>ый помню теперь, пожалуй, только я одна и к<отор>ый надо бы закрепить, пока не поздно. (Кстати, «Роландов рог» я на всякий случай «выписала» из США - (если не обнаружу его здесь в мамином) — там есть достоверный текст. Не знаю, как с датой написания, но дата опубликования должна быть3. Но надеюсь найти его здесь, поближе.) Конечно, если всё это состоится — и в первую очередь сама книга! — то мне много раз потребуется Ваш совет. Есть вещи, которые бесспорно могут пойти — (драматургия, в частности) — есть спорные, но нужные, есть бесспорно-спорные. Кроме того, есть вещи незавершённые - большая поэма «Егорушка»4 (откуда «Плач матери» из сборника), поэма, небольшая, «Автобус»5, — с авторским планом развития и завершения, поэма о швее6 - и т. д. Нужно подумать всерьёз о том, как «уравновесить» раннее и позднее в составе такого сборника, и вместе с тем раскрыть кое-что из раннего неопубликованного или малоизвестного, забытого (т. е. опять-таки усилить количественный перевес раннего над поздним?) — и т. д.