Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 2

• Название: История жизни, история души. Том 2
• Автор: Ариадна Эфрон
• Издательство: Возвращение
• Жанр: Филология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7157-0167-1

Трехтомник наиболее полно представляет эпистолярное и литературное наследие Ариадны Сергеевны Эфрон: письма, воспоминания, прозу, устные рассказы, стихотворения и стихотворные переводы. Издание иллюстрировано фотографиями и авторскими работами.

---

Если останется в силе «Викин» вариант хлопот, т. е. в том числе и ходатайство Тарусского исполкома, то надо подумать, как его составить — что умнее — для возможного получения ссуды на ремонт: говорить ли о мемориальном домике только М. Цветаевой? Или Цветаевых? (Ив<ана> Владимировича) и М<арины> И<вановны>) (Как бы Союз Пис<ателей> не переадресовал нас в этом случае Музею им. Пушкина). Надо ли поминать Бор<исова>-Мус<атова> и Матвеева? Как бы не вышло, что они — «по другому ведомству». Тут тоже надо бы с кем-то толковым посоветоваться. Я просто не знаю, что - безошибочнее, м. б. одну Цв<етаеву> найдут «преждевременным» явлением, и лучше в ходатайстве опираться на целый коллектив «теней»? А если «теней» начнут распихивать по разным ведомствам? Вести ли речь о «цветаевском домике», или м. б. о памятном домике вообще литераторов, связанных с Тарусой (Ал. Толстой, Паустов<ский> и оч<ень> и очень многие)... Вика будет мне завтра (в понед<ельник>) звонить, скажу ей и об этих соображениях. Тут важно действовать с наименьшим риском промахнуться! Ибо сапер ошибается только раз! <...>

Ваша А.Э.

' Виктория Александровна Швейцер - в то время работала в Союзе писателей СССР.

2Константин Александрович Федин (1892-1977) - писатель. В 19591971 гг. - Первый секретарь правления СП СССР.

Дорогие Лиленька и Зинуша, едем, едем! Погода хорошая, в поезде не жарко; проехали Ярославль, Ростов Великий, Александров моего детства...6768 Стоят ещё на земле русской древние Кремли и сияют на солнце луковки-маковки! Как красиво — и как жаль, что всё мимо-мимо... Едем сплошь лугами и полями, и скирды и копны стоят тоже, как церкви... А все деревушки такие, как на обороте...3

Крепко целуем!

Аля, Аня, Ада'.4

1 «Нынче 10 лет, как я приехала оттуда [из Сибири], и решила отметить эту памятную дату поездкой - своего рода паломничеством “в места не столь отдаленные”» (письмо А.С. к В.Ф. Булгакову от 8.VIII. 1965 г.). Маршрут поездки был таков: Красноярск-Диксон-Красноярск (через Енисейск, Туруханск, Игарку, Норильск).

2 Александров Владимирской губ. памятен А.С. по лету 1916 г., когда она с матерью гостила там у А.И. Цветаевой.

3 На обороте типографской открытки: И.А. Волох. Старая деревня.

4 А.С. путешествовала вместе с А.А. Саакянц и А.А. Шкодиной.

В.Н. Орлову и Е.В. Юнгер

16 июля 1965

Милые Владимир Николаевич и Елена Владимировна, шлём привет вам с весьма знакомой мне трассы. Что до картинки на обороте1, то трасса хоть и соседняя, но тоже не чужая, ибо эту дорогу я строила вот этими своими руками! В любую погоду... Сейчас она жаркая, но в поезде прохладно, хорошая вентиляция. Соавтор68 спит, ест, глазеет в окна, я — тоже, плюс вяжу на спицах, чтобы «вот эти» руки не оставались праздными. Желаем Вам хорошего отдыха и доброго здоровья!

Ваша АЭ

Дорогие Лиленька и Зинуша, пишу вам в конце первого нашего красноярского дня, коротко, т. к. несколько одурела от обилия впечатлений и от количества «покорённых» нашим поездом километров - более четырёх тысяч! Мало сказать, что «интересно» было глядеть в окна и трудно описать странное, радостное и щемящее чувство, охватывающее тебя, когда, под быстрый и ровный перестук колёс, расстилается перед тобой и проносится неимоверная Россия; чем дальше - тем неимовернее, неогляднее и несказаннее она; сперва шло знакомое, как бы подмосковное, чередование рощиц, посёлков, полей, лугов, узеньких, тихих речек под громкими мостами, потом всё это как бы расширялось, растягивалось, становилось всё пространнее и протяженнее -и всё длиннее перегоны от села до села — и всё реже «черты современности»; иногда даже до слёз ударяло в глаза прошлое и вечное в виде древнего городка, усыпанного церковными главами, огороженного от всепожирающего времени и всеразрушающих людей зубчатой кремлёвской стеной со сторожевыми башенками по углам...

А то вдруг — на какой-то неуловимо-значительной точке пейзажа — стройная церковка или приземистый монастырёк, и понимаешь, как обессмыслена Россия именно без этой красоты...

Дальше — всё гуще леса, и шире поля, и богаче, богаче и щедрее природа, уже с неуловимой, а потом и с уловимой примесью азиатчины. Где-то на горизонте возникали и исчезали громадные, дымные,

разлатые индустриальные города, такие странные видения среди всех этих просторов — отделённые друг от друга такими огромными расстояниями... Как красив был кусочек Урала около Кунгура - пастернаков-ские (из «Детства Люверс»1) — кручи, покрытые хвоей, поднимающиеся до небес и отражающиеся вместе с ними в лениво текущей вдоль железной дороги реке, а по реке — плоты, и берега усеяны оторвавшимися от плотов брёвнами, шоколадными в зелёно-голубой (хвоя и небо) - реке... Потом - удивительные Барабинские целинные края —

. „ а. „ представьте себе бескрайние степи с разбро-

А.С. Эфрон на Казанском гг

вокзале перед отъездом в СЭННЫМИ ПО НИМ РОССИЙСКИМИ берёЗОВЫМИ

Красноярск. 15 июля 1965 перелесками; жёлтая пшеница; голубой овёс;

ковыль; луга — моря цветов; исчезают перелески и «степь да степь кругом» без малейшей

А. С. Эфрон на пути в Туруханск

I возвышенности, без пятнышка тени; зной;

1 сквозь шум поезда стрекот кузнечиков.

И вдруг — горы: откуда взялись? Плоскогорья — все в мягчайших складках зелени, будто ткань на них наброшена; за ними - округлые лиловые очертания настоящих гор; поезд врезается в настоящую тайгу с узкими, готическими вершинами елей; гроза; судорожные молнии; дождь; прохлада. Утром прибыли в Красноярск.

Адины знакомые чудесно встретили, устроили в новой гостинице; были у них в гостях; ели целый день вкусные вещи - чуть не лопнули.

Красноярск очень изменился к лучшему; масса зелени; дождливо, свежо... (продолжение на «рисунке»6970).

Это вид из моего номера: Енисей, новый мост, на фоне гор. Конечно, набросок бездарный этот ничего решительно не передаёт, но дополните воображением сизость гор, сизость неба и поднимающегося к нему дыма из труб на том берегу, свет, как бы излучаемый рекой, сумрак, постепенно переходящий в мрак, — и фонари.

Внизу гостиницы — приветливого вида ресторан, из к<оторо>го приглушенно доносятся звуки очень вегетарианской по сравнению с московской — танцевальной музыки; но тем не менее местные прожигатели жизни — с татуировками и без — слетаются на огонёк (ресторан, как и гостиница, зовётся «Огни Енисея»); сомнительные «дамы» бродят по панели; всё, как «у больших». Ох уж эти дамы! Славные коренастые толстож...е земледельческие фигуры, толстенные ножищи на утлых каблучках, соломенные патлы и плащи «болонья»... Увы, всё «веселье» кончается в 11 ч<асов> вечера (по местному времени — по московскому это всего 7 часов!) — каким пуританством отдаёт наш скромный «разврат»... Только что по радио услышала, что в Москве опять прохладно и дождливо. Здесь — тоже, но мы решили мириться с любыми «погодными» условиями, ибо другого выхода нет! Тут пробудем ещё 3 дня, потом - пароход, и на Север! Крепко целуем все трое.

Ваша Аля

Дорогие Лиленька и Зинуша, за полным отсутствием красноярских открыток посылаю вам купленную здесь... псковскую1. Ада была недавно в Пскове, к<отор>ый ей необычайно понравился. И правда, град-Китеж какой-то! Вчера ездили на речной «Ракете» по Енисею в город строителей Красноярской ГЭС, Дивногорск, более похожий на швейцарский курорт, чем на рабочий посёлок; оттуда автобусом на строительство ГЭС. Впечатление — ошеломляющее. Главное — никакого тяжёлого ручного труда — работают гигантские механизмы; почти бесшумно. Всё это — среди дикой и дивной природы. Обо всём напишу подробнее письмом, а пока — очередная весточка в телеграфном стиле. Впечатлений столько, что голова пухнет, хочется уже сесть на пароход и плыть по несказанному Енисею туда, туда, на Север, где часть души осталась. Погода пока что стоит хорошая, дальше - что Бог даст. Крепко, крепко обнимаем вас и целуем, будьте здоровы!

Ваша Аля

1 На обороте открытки: вид на устье р. Псковы и Кремль.

<ИЗ «ЗАПИСОК О ПОЕЗДКЕ ПО ЕНИСЕЮ»>

24 июля. <...> День был хорош; на носу и по палубам гулял ветер; светило солнце; кабы не радио и не малограмотная «куль-турница», с запинками и неправильным произношением читавшая (вещавшая) по 30 раз в день одни и те же отрывки из путеводителя, то было бы и вовсе хорошо. Но мы все трое очень устали от интенсивного «рассматривания» Красноярска, Див-ногорска, ГЭС, от жары и от душной ночи и с Енисеем и его берегами осваивались медленно; ахали, ахали, но ещё не очень проникались.