Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 2

• Название: История жизни, история души. Том 2
• Автор: Ариадна Эфрон
• Издательство: Возвращение
• Жанр: Филология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7157-0167-1

Трехтомник наиболее полно представляет эпистолярное и литературное наследие Ариадны Сергеевны Эфрон: письма, воспоминания, прозу, устные рассказы, стихотворения и стихотворные переводы. Издание иллюстрировано фотографиями и авторскими работами.

---

О делах — в следующем письме. Сейчас никаких дел не хочется -уже ночь на дворе и окна в писательских казармах гаснут одно за другим; писатели почивают (кто на лаврах, кто на чём!), а переводчики ещё бдят над подстрочниками, а утопленник стучится под окном и у ворот.

Где Елена Владимировна? В Милане ли, в Париже ли, в Токио ли, в Ленинграде ли? Где бы ни была — сердечнейший привет ей! Будьте оба здоровы и пусть всё будет хорошо на 51 году Великой Октябрьской Социалистической Революции!

Ваша АЭ

С.Н. Андрониковой-Гальперн

25 ноября 1967

Дорогая моя Саломея, во-первых я соскучилась без Ваших писем — пусть самых коротких! а во-вторых «воленс-неволенс» начинаешь беспокоиться, когда долго нет вестей. А ещё эти дни в газетах и по радио о девальвации фунта; наверное (боюсь, что так!) отразилось и на Вашем бюджете, который вряд ли создан для столь серьёзных колебаний! Вообще, представляю себе, на каком количестве бюджетов это отразилось, и как тяжело.

Не помню, посылала ли я Вам книжечку маминых переводов, последнюю вышедшую, совсем маленькую, называется «Просто сердце»? Если да, то откликнитесь, если нет — то тоже откликнитесь: тираж этой книжечки столь ничтожен, что каждый экземпляр — настоящая библиографическая редкость; жаль, если пропала (в случае, если послала!). Сегодня отправила (нет, уже вчера, т. к. пишу Вам такой поздней ночью, что она стала утром следующего дня!) — Вам восьмой № журнала «Литер<атурная> Армения»1, там крохотный кусочек моих воспоминаний о маме и Исаакяне2. Прочтите, пожалуйста! Вдруг понравится <...> Получила письмо от А<лександры> Захаровны^ она сообщает о получении посланной Вами книги; теперь будем ждать оказии, а то по почте может не дойти, как и посланные Вами когда-то журналы для вязания.

Всё забываю Вам написать: в одном из Ваших писем Вы писали (сколько раз «писали» да «написали» - простите за неряшество!) о Мари-Клод В<айян>-Кутюрье3, а я не отозвалась. Пожалуйста, когда её увидите, или будете ей писать (опять!) — передайте ей огромный привет от меня; я помню её больше, чем она может представить себе; она очень нравилась мне, когда мы работали вместе, 30 лет тому назад: такая она была открытая и distante119, дружелюбная и сдержанная, очень настоящая без малейшего наигрыша, всё всерьёз. А когда она уезжала домой, то оставила мне своё пальтишко бобриковое и зелёное платье вязаное. У вещей своя судьба: вещи Мари-Клод сопровождали меня во всех моих путешествиях предвоенных и военных лет; ничего, ничего я не знала о ней; подумать только, что когда она была заключённой в Освенциме, я укрывалась её пальто, и каждый день оно напоминало о ней, согревая меня! Рассталась я с этим пальто тоже необычным образом: когда, наконец, смогла себе купить новое, из старого понашила игрушек - медведей, собак - подарила соседским детям и — уехала в Москву... А что с сестрой Мари-Клод? Что с родителями? я ничего не знаю о них по сей день.

Живу я сейчас очень нелепо, топчусь, толкусь на месте, ничего не успеваю, даже, как видите, письма толкового написать! Что-то готовлю, всё время кого-то кормлю (будучи совершенно одинокой!) — с кем-то говорю по телефону, куда-то бегаю, а работа - ни с места. Каждое утро пытаюсь начать «новую жизнь» - но для неё просыпаюсь слишком поздно, т. к. слишком поздно легла накануне...

Крепко обнимаю Вас, дорогая Саломея, Вы со мной чаще и ближе, чем я с Вами, это уж наверное! Пусть всё у Вас будет хорошо — будьте здоровы, главное.

Ваша Аля

У нас после долгого-долгого лета и бесконечной осени началась зима - снежок летит, но ещё не холодно.

1 В журнале «Литературная Армения» (Ереван, 1967. № 8) был опубликован мемуарный очерк А.С. «Самофракийская победа».

2Аветик Саакович Исаакян (1874-1957) - великий армянский поэт.

3Мари-Клод Вайян-Кутюрье (1912-1996) - дочь известного журналиста, издателя журнала «Jardin des Modes» Вожеля. Работала в качестве фоторепортера в ряде изданий, в т. ч. в газете «Юманите», гл. редактором которой был ее муж Поль Вайян-Кутюрье (1892-1937) - поэт и журналист, один из основателей Французской коммунистической партии. После оккупации фашистами Франции ушла в Сопротивление, занималась семьями арестованных, в 1942-1945 гг. была узницей Освенцима и Равенсбрюка. В 1946 г. - свидетель на Нюрнбергском процессе. Вела широкую общественную деятельность: в 1946-1958 гг., 1967-1973 гг. депутат департамента Сены от КПФ в парламенте. В 1956-1958, 1967-1968 гг. вице-президент Национальной Ассамблеи, Президент Демократической Международной ассоциации французских женщин. Была членом ЦК Французской компартии и одним из руководителей общества Франция-СССР.

П.Г. Антокольскому

27 ноября 1967

Дорогой мой Павлик, я очень тронута Вашим, таким молниеносным и сердечным, откликом на мои каракули о маме!1; не успела я отослать их Вам, как спохватилась: о сходстве (каракульного) описания мамы с ней самой Вы просто не можете судить — ведь Вы-то знали маму другую, иную, до такой степени иную\ Между десятилетиями её возраста проходили столетия роста; между нею 22-го года2 и — 32-го (когда она с Исаакяном ходила в Лувр) - бездна: или — вершина; и то и другое: спуск в глубины — подъём к вершинам — от поверхности (горизонтали). От горизонтали жизни, не собственной, а жизни «как она есть». В 40 лет мама была мудрой, горькой, не молодой и очень сдержанной. Вы знали - другую.

Спасибо при всём при этом, что Вы меня похвалили, а не выругали. Все-таки приятно, хоть и не за что! «Наши» пьесы, тьфу, тьфу, на этой неделе должны идти в набор.

Обнимаю Вас; пусть всё будет хорошо!

Ваша Аля

1 Речь идет об очерке А.С. «Самофракийская победа», посвященном Аветику Исаакяну (Литературная Армения. 1967. № 8).

2 В 1922 г. М. Цветаева уехала из России и ее общение с П. Антокольским прервалось.

В.Н. Орлову

12 декабря 1967

Милый Владимир Николаевич, Вам, точному, как швейцарские часы, наверное, надоели все mea culpa, теа maxima culpa120, которыми начинаются запоздалые мои ответы; и всё же простите! Я в большой тревоге - тяжело больна моя последняя родная (всем сердцем родная -а так ещё есть родственники!) - тётка, сестра отца1, и я всё время в каких-то бегах, в каком-то бессмысленном движении вокруг её болезни — то что-то готовлю и отвожу, то стираю, то прибираю, то развлекаю и отвлекаю, и опять уезжаю и опять приезжаю и т. д. Она удивительно похожа на моего отца — та же великолепная форма головы и трагические глаза при смешливых губах — и внутреннее сходство огромное, вот это сочетание твердости и мягкости, непримиримости и всепонимания, которые им были возведены в степень таланта.

Отец был наделён редчайшим талантом — человечности; действенной, подвижнической человечности.

Елизавете Яковлевне 82 года, и я очень боюсь за неё. Не только боюсь, но и борюсь; но неумолим нападающий. Господи, Господи, как коротко в нашей жизни время накопления, как длительно время потерь!

Во всём «протчем» - жизнь как жизнь, вернее - гипертония как гипертония. На моё великое счастье милый Герой Поэм прислал мне с оказией чудесное швейцарское средство от давления, «Ismelin», которым буквально спасаюсь. Кстати, надо сесть и записать всё о его приезде нынешним летом, пока всё цело в памяти. Я очень тронута Вашими добрыми словами по поводу утлых воспоминаний о М<ари-не> Ц<ветаевой> применительно к Исаакяну2. Да, писать надо, да, это долг, да, да, да, но уж больно велика моя обыкновенность и ограниченность перед лицом задачи, и всё время об это спотыкаюсь, однако, пора браться за дело, а то так и проспотыкаешься до самой смерти, я же на сомнения и преткновения великий мастер...

Как быть — посоветуйте: есть два пути: один — книга моей памяти, т. е. так, как я помню (точно по событиям и обстоятельствам, но без точности во времени, последовательно развивающимся свитком), или — с привлечением записей (материнских и своих) — писем и т. д., т. е. — цитатно, монтажноит.д., с точными датами — когда удастся их установить — представляете себе? Понимаете меня в моём косноязычии спешки? Первое - соблазнительнее и внутренне точнее; второе -просто точнее, но — компилятивно и чём-то неприятно. (Мне.) Что

важнее? Как важнее, когда мало времени (в каждом дне) — и в остающемся куске жизни?

Спасибо за содействие с Комаровой3, но: во-первых, плохо себя чувствую зимой на воле, не могу дышать на морозе, т. е. почти не в состоянии бывать на воздухе; главное же — болезнь Ел<изаветы> Як<овлевны>, нельзя отлучаться. А ведь надо загадывать заранее, просто так в благоприятную минуту не сорвёшься и не поедешь; сейчас же не загадаешь. Спасибо громадное! Бог даст будем живы — м. б. удастся на тот год? Очень хотелось бы там побывать. <...>