Егор Титов - «Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых

• Название: «Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых
• Автор: Егор Титов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-85663-3

Почему на самом деле, имея многомиллионное предложение от «Баварии», на тот момент лучший футболист России остался в «Спартаке», да еще с зарплатой 10 000 долларов в месяц? Как родной клуб подставил своего символа и сделал его изгоем для большого футбола на целый год? Что нужно для того, чтобы забить 100 красивых голов и отдать 100 неординарных голевых передач? Один из лучших и самых популярных российских футболистов Егор Титов совместно со своим другом, известным футбольным экспертом Алексеем Зининым, написал книгу-сенсацию. Потрясающая легкость и искренность изложения, призывающая к осмыслению глубина суждений, абсолютная неприкрытость правды и море юмора – все в этой книге.

---

То ли эта безумная ночь повлияла, то ли тот факт, что из-за обилия больных в состав вкрапили много молодежи, то ли сказалось, что к моему появлению на поле счет был уже пять-ноль в нашу пользу, но я ни капельки не занервничал, когда услышал: «Готовься». Отыграл минут двенадцать совершенно спокойно. Какой-то эмоциональной феерии не испытал. Я просто ощутил: ну вот, та жизнь, к которой так долго подбирался, наконец-то наступает. Дерзай!

Затем я очень неплохо вышел на замену в кубковой встрече с «Динамо». Мои сорок пять минут все оценили лестно, даже Романцев. И после этого я уже во что бы то ни стало рвался попробовать себя в стартовом составе в чемпионате страны. Накануне ростовского поединка с «Ростсельмашем» я уже всерьез рассчитывал на то, что мне такую возможность предоставят, к тому же все ведущие центральные полузащитники «Спартака» находились в лазарете.

Когда на установке услышал свою фамилию, сердце учащенно забилось, однако я очень быстро взял себя в руки. И на двадцатой минуте отдал голевой пас Мухамадиеву. Тем не менее матч получился безумно тяжелым. Стадион битком. Жара какая-то патологическая – сорок градусов. Солнце висело прямо над головой. Минут за пятнадцать до конца я совсем спекся, уже не играл, а насиловал себя на поле. Набегался так, что меня чуть не вывернуло наизнанку. С тех пор жару не люблю. Лучше уж мороз и стужа!

Пришел я тогда в раздевалку, расшнуровал бутсы, сижу и думаю: «Да, батенька, сложновато играть с мужиками!» Но команду-то не подвел, себя от основы не «отцепил». Я догадывался, что Олег Иванович будет ставить меня до тех пор, пока не поправятся Цымбаларь. Пятницкий и Никифоров. За это время мне необходимо было набрать побольше вистов и ни в коем случае не оконфузиться.

В итоге программу-минимум я выполнил. И когда «старики» выздоровели, да еще Вася Кульков подъехал, я отправился в резерв с чувством выполненного долга. Никакой досады не было!

Я уже отдавал себе отчет в том, что могу играть на серьезном уровне. Могу и буду! Да, я плотно сидел на скамейке запасных, но был убежден, что мой час обязательно пробьет. 1995 год стал для меня переходным периодом, этаким пристрелочным этапом, и, судя по всему, здорово, что он у меня был. Под занавес сезона меня дважды выпустили вспомнить, что это такое – футбол с мужиками. 22 октября в выездной встрече с «Тюменью» выпорхнул на поле при счете то ли четыре-ноль, то ли пять-ноль, Сережа Юран из центра вывел меня один на один с вратарем. Я ударил, голкипер мяч отбил, но тот, несмотря на изуродованное грязью поле, запрыгал в ворота. Я тогда радовался как полоумный, бежал и думал: «Вот это кайф!» Через неделю дебютировал в Лиге чемпионов – в матче «Русенборгом» при счете четыре-ноль меня пустили погреться на пять минут. Кстати, после той встречи усилились разговоры о том, что лидеры разъедутся, и я уже наверняка знал, что стану одним из тех, кому будет суждено заполнить освободившиеся вакансии.

И впрямь – Георгий Александрович Ярцев с первых же своих дней в качестве главного тренера дал понять, что футболист Титов его устраивает. Чем ближе был новый чемпионат, тем больше я играл в контрольных матчах на месте опорного полузащитника. В феврале на Кубке Хазарова, где все было очень серьезно, обе встречи провел в составе. Помню, едва раздался свисток после финального матча, я тут же стал подсчитывать, сколько нам дадут премиальных. Тогда у меня, начинающего, с деньгами была напряженка, а тут команда завоевала двадцать тысяч долларов. Вот я все и пытался прикинуть, сколько же получу на руки.

После хазаровского турнира я ощутил себя членом основы. Каково же было мое удивление, когда на стартовый матч с национальную команду». От таких слов я, мягко говоря, прибалдел и, естественно, остался. Но из-за банальной простуды мне пришлось бесславно уехать.

Второе мое несостоявшееся свидание со сборной датировано ноябрем 1997-го. «Спартак» в Волгограде укатал «Ротор» – два-ноль – и стал чемпионом. Я на многое тогда был способен. Краем уха слышал, что Игнатьев намеревается вызвать меня для участия в стыковом матче с итальянцами, и уже начал вынашивать дерзкие планы на сей счет. Однако время шло, а мне никто ничего официально по этому поводу не сообщал. Перед самым отлетом из Волгограда я улучил моментик и спросил у нашего вице-президента Григория Есауленко: «Григорий Васильевич, на меня прислали бумагу из РФС?» Ответ прозвучал так: «Какая сборная? Не забивай голову. Готовься к «Карлсруэ». А через два дня я в газете прочитал, что Титов не явился в расположение национальной команды, за что должен быть дисквалифицирован. Я был обескуражен таким поворотом событий. Дисквалификации удалось избежать, но осадок остался.

И вот наконец-то при Бышовце в 1998 году я в сборную все же попал. Анатолий Федорович пригласил туда всех, кого только можно было пригласить. Съехалась вся старая гвардия, включая Добровольского и Харина. Я поначалу передвигался по базе в розовых очках, которые прикрывали мои выпученные от изумления глаза. Уважаемые и знаменитые люди, выступавшие в ведущих европейских клубах, оказались рядом со мной. Робости не было – было какое-то дикое стремление постигнуть этот особый мир. Я уже кое-кого знал по «Спартаку». С Игорем Шалимовым мы близко познакомились благодаря Коле Писареву. И ощущение того, что я в любую минуту могу подойти за советом или к тому же Шале, или к Вите Онопко, добавляло мне сил. И хоть я тогда не попал даже в запас на встречу со шведами, которая, кстати, дала отсчет «шести черным матчам», завершившимся отставкой Бышовца, все равно получил хороший опыт.

Среди череды поражений сборной того созыва я бы отдельно остановился на домашнем матче с французами. Перед этим я шикарно сыграл с «Реалом», забил гол, и Анатолий Федорович доверил-таки мне место в составе. Так мы столкнулись лицом к лицу с Зиданом. Я нисколько не волновался. Многое у меня получалось, да и в целом мы показали классный футбол, но мастерство великого Зизу принесло победу французам – три-два. С тех пор я стал полноправным игроком сборной России, хотя незадолго до этого смотрел на главную дружину и не представлял себя в ней. Я видел там Шалимова, Канчельскиса, Кирьякова. Колыванова, Никифорова, Добровольского и других звезд. Никто ведь не думал, что так быстро они сойдут в «зрительный зал», и мы, вчерашние мальчишки, которые провалили европейское молодежное первенство, буквально перейдя через дорогу, окажемся на ведущих ролях в национальной сборной. Мы явно не были к этому готовы. Нам нужны были дядьки, такие как в «Спартаке» Горлукович, Пятницкий, Цымбаларь, которые нами руководили бы. Нам же пришлось опираться на самих себя, вот духу и не хватило. Хотя по отдельности каждый смотрелся, в общем-то, неплохо.

* * *

Чтобы завершить разговор о дебютах, я хотел бы вернуться в 1996 год – мой первый и, наверное, самый яркий год в настоящем футболе. Столько нового я тогда постиг, такие эмоции испытал, что забыть это невозможно. На ранней стадии еврокубков в противостоянии с «Кроацией» у меня лопнула капсула в голеностопном суставе. Ногу разнесло основательно. Но Ярцев сказал: «Через пять дней матч в Тольятти. Ты будешь играть! Ничего слышать не хочу про твои болячки». Естественно, опухоль за это время не спала. Мне наложили двойной тейп, я еле-еле сумел натянуть бутсу. Иду на разминку – боль не отпускает. На третьей минуте Леша Мелешин открыл счет – настроение улучшилось настолько, что я перестал замечать дискомфорт, но вскоре, отдавая передачу, подвернул травмированную ногу. Заменился, и Георгий Саныч мне тут же напихал: «Я же тебе говорил: не играй!» Потом были разборки главного тренера с командным доктором, в результате которых, как всегда, пострадал я. Это был последний негативный штришок от того сезона. Потому что осень, ставшая для нас золотой, дарила только радость. Было какое-то непередаваемое ощущение единства с болельщиками. На все наши матчи собирался полный стадион, поддержка была неистовой. Мы творили чудеса!

Чего только стоит поединок с «Торпедо», в котором мы, уступая один-три, сумели добиться своего. Мне доводилось слышать, что тот матч якобы был договорным. Обидно и смешно одновременно. Обидно от того, что все было по-настоящему, а весело от того, что тогда сценарий к этому «договорняку» должен был бы написать Дэн Браун. Только его изощренный мозг мог придумать такую нереальщину. Если кто позабыл, три пропущенных от «торпедовцев» гола стоили Нигматуллину карьеры в «Спартаке». По ходу матча Нигму заменил Саня Филимонов и своего места Руслану уже не отдал. Мы, как безумные, радовались той победе. Когда в концовке Вовка Джубанов забил четвертый мяч, я решил, что сейчас состоялось самое грандиозное событие в моей жизни. У меня есть кассета с записью той феерии. В 2005 году мы с Тихоновым ездили на отдых в Эмираты и брали ее с собой. Когда смотрели, как Джубан посылает мяч в сетку, у нас с Андреем в глазах стояли слезы.