Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

• Название: Sindroma unicuma. Книга 2.
• Автор: Блэки Хол
• Жанр: Фэнтези

Это городское фентези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В нем просто рассказывается что произошло в мире. Без этого будет трудно понять мироустройство романа. Действия происходят в научно-магическом институте. Г. героиня девушка Эва — студентка, на долю которой выпало немало бед. Рассказывается о её жизни, учёбе, о людях что ей помогают и наоборот терзают. Г. герой как раз из последних. Мир романа достаточно жесток. Но в повествовании есть и юмор, и ирония. Все герои очень живые, яркие.

---

Значит, такова судьба, — вздохнула я, и фигурка льва, догоняющего жирафа, размылась пятном на стене. Значит, все-таки будем плакать.

Швыркнув, протерла глаза и проморгалась. Реветь нельзя. Нужно в спешном порядке найти отвратительные недостатки у Мэла, которые уронят его в моих глазах. Вдруг… он специально пригласил меня, задумав пакость? Решил отомстить, подстроив ловушку, в которую я бы угодила. Вот какая я дальновидная: раскусила мерзкие планы и не купилась, поэтому ни в чем не виновата. Да уж, убедительное самовнушение.

А стрелка как назло ползет черепашьим шагом, от которого в груди затягивается тревожный узел.

Что за подлая моя натура? — завертелась я на кровати. Ведь можно позвонить Мэлу и сказать, что не приеду. Выдумаю любой повод и услышу злой голос в трубке, приказывающий мчаться к нему, сломя голову. И я сорвусь и полечу.

Вскочив, снова упала на кровать. Как позвонить? Номер стерт из телефона Аффы моей рукой. Я своей рукой обрубила концы.

Можно кинуться в ночь к нему домой, вызвав такси, но я и адреса не знаю. Какая же непроходимая дура! — уткнулась с отчаянием в подушку. Он ждет, сминая свой телефон в очередной блинчик. Он смотрит в окно, примеряясь, какие из двух движущихся точек остановятся у его подъезда, и когда откроется дверца машины.

Девять, ровно девять!

Я — здесь, он — там, разделенные сутолокой вечерних улиц. Вот и всё. Его подозрения оправдались: ему предпочли другого. Того, который умный, который преподаватель. Который неспроста ставит положительные оценки при отсутствии знаний. Одна мелкая продажная тварь дала понять, что смешала Мэла с г*вном, и за это он разделается с ней, по-своему, по-мелёшински, не мелочась.

Вскочив, я бросилась к окну и прислонилась пышущим лбом к ледяному стеклу, вцепившись в подоконник. Сколько времени прошло, прежде чем пол перестал шататься?

Вернувшись к тумбочке, взяла нераспечатанный флакончик с витаминным сиропом. Теперь я дрянь, расчетливая и хладнокровная. Подумаешь, запнулась… о Мэла. Отряхнусь и уверенно пойду дальше натоптанной дорожкой, уводящей в сторону от освещенной трассы бывшего парня.

В дверь постучали, негромко, но требовательно, и последний глоток попал не в то горло. Сдавленно прокашлявшись, я подкралась к двери и приложила ухо.

Аффа никогда не стучала, как и Радик, быстро приучившийся входить по-свойски. Капа вообще дорогу ко мне забыл, занятый собственными проблемами, а если и стучал, то не так. Может, Лизбэт, устав от сердечной тоски, надумала излить душу и помириться?

В голову пришла шальная мысль. Только один человек мог примчаться, на ночь глядя, чтобы самолично придушить меня в собственной постели, взглянув напоследок в лживые глаза. И сейчас он стоял в коридорчике, прислушиваясь к трусливому дыханию за тонкой перегородкой и разминая пальцы, чтобы был крепче захват на чьей-то куриной шейке.

Он приехал! Он выбьет из меня признание, и неизвестно, чем завершится этот вечер, быть может, страстным примирением, и тогда прогнозы профессора относительно моей скорой погибели окажутся стопроцентно верными.

Я не готова встретиться с Мэлом лицом к лицу. Не смогу. Мне не хватит сил справиться с его напористостью, и всё вернется на круги своя.

Облившись холодным потом, я притворилась, что в комнате никого нет, и что незваный гость ошибся адресом. Не будет же рассвирепевший товарищ крушить дверь, привлекая внимание общественности.

Очередной стук заставил вздрогнуть всем телом, а потом кто-то весьма ощутимо пнул по двери, не собираясь уходить. Если не открою, терпение Мэла лопнет как воздушный шарик, и он разнесет ни в чем не повинную хлипкую преграду, подняв на уши общежитие и тётку-вехотку. Та не замедлит пожаловаться куда надо, и к прочим хулиганствам Мэла добавится погром в общаге.

Повторный, более сильный пинок сотряс дверь и меня. Не успев толком придумать, что скажу Мэлу и решусь ли вообще открыть рот, я распахнула дверь. Лицо вытянулось от удивления при виде нахала, помешавшего душевным мукам.

— Ты?!

13.5

От неожиданности нахал отклонился назад, но с достоинством вернул себя в вертикальное положение.

— Нет, не я, — сказал Алесс, опуская руку, замахнувшуюся для очередного долбежа по двери. — Разбудил?

В неясном освещении коридорчика бросились в глаза россыпи веснушек, щедро усеявшие щеки и нос парня. Одет он был по-домашнему: в темный пуловер, трикотажные штаны и кроссовки на ногах. Складывалось впечатление, что рыжий допоздна гостевал у друзей в общежитии и решил заглянуть ко мне, чтобы попросить… соли. Или спичек. Они всегда исчезают в самый неподходящий момент. А может, надумал занять денег, потому что кончилась закусь, и выяснилось, что в карманах гуляет ветер.

— Спала, говорю? — Алесс повысил голос, видимо, решив, что я спросонья глуха, слепа и нема.

— Почти, — не стала вдаваться в нюансы свободного времяпровождения.

Облегчение при виде рыжего оказалось столь велико, что я не удержалась от истерического хмыка. На всякий случай выглянула по-шпионски за дверь, чтобы проверить, не спрятался ли за углом кто-нибудь подозрительный.

Парень тоже окинул взором недоремонтированные красоты закутка, но не стал делиться своим мнением. А то мне неизвестно, что у всех, побывавших в нашем коридорчике, появляется одинаковое мнение об общежитском уюте. Однако скудность интерьера не означает, что к облезшей краске на деревянном полотне разрешается безнаказанно примериваться всеми видами конечностей.

— Обязательно лупить по двери? — спросила раздраженно и в то же время успокаиваясь, потому что визитером оказался не тот человек, которого я боялась увидеть. — Не заметно, что ли, что не в бункере живу?

— Заметно, — согласился Алесс. — Хлипковато.

Хлипковато ему! Смотря как стучать, — понесло меня.

— Вот бы по твоей дверюшке проехаться пару разочков. Посмотрим, как забегаешь, — забрюзжала я вредно, встав на защиту родного жилища.

— Баш на баш. Разрешаю, — ухмыльнулся рыжий, явив щербинку между зубами. — Приходи в гости.

— Приду, да так, что твоя дверь выпадет, — изливала я недовольство, полезшее пенной шапкой. Мне бы порадоваться, что спокойной ночи решил пожелать Алесс, а не кто-то другой, разозленный до крайности. Но нет, почему-то кольнуло разочарование, что не кто-то другой истязал непрочную дверь, стуча и пиная по хилой преграде.

— Дело есть, — сказал парень и, выудив из кармана листок, помахал ксерокопией экспертизы.

Со своими страхами и переживаниями я не удосужилась увязать приход рыжего с продажей фляжки. Или с отказом от ее реализации.

Меня пробрал озноб. Если Алесс не согласится сотрудничать, остается падать к папуле в ноги и умолять о помощи в обеспечении наличностью — тот самый запасной вариант на случай полнейшей суицидальной безысходности.

— Будем в коридоре общаться или как?

— Заходи. — Я неохотно пропустила нежданного гостя в свою крепость, но встала таким образом, чтобы загородить тумбочку со спрятанным коньячным сокровищем. Что поделать, если при выборе тайников мою фантазию напрочь отрезает.

Парень понял, что радушие хозяйки не простирается дальше двери.

— Держи, — протянул листок, и я взяла, стараясь, чтобы рука не задрожала.

Решив взять быка за рога и пойти наступление первой, спросила небрежно:

— Что скажешь?

— Интересная штукенция. Пятьдесят.

То есть как «пятьдесят»? — растерялась я. Алесс сказал, пятьдесят тысяч? Мне не послышалось?! Значит, он согласен выступить посредником, и скоро у меня появятся деньги. Ура!!!

Постойте-ка, почему всего пятьдесят? Маловато будет. Профессор упомянул о минимуме в размере двухсот тысяч, а я слепо верила Альрику в вопросе оценки раритетов. К тому же, в моем воображении золотая гора доставала макушкой до неба и не собиралась таять ни при каких условиях. Что за наглость: предлагать за алкогольную драгоценность сущую мелочь?

Жадность ответила за меня.

— Сфигали. Не меньше пятисот, — сказала и прикусила язык. Вот я сморозила! Товарищ покрутит у виска и развернется, хлопнув дверью.

Но парня не свалила означенная мной цифра. Он решил свалить меня и хладнокровно начал торг.

— Большой риск, потому что вещь уникальная, — мотивировал спокойно. — Сто.

Хоть в шаге не мелочится: удвоил зараз первоначальную цену. Оказывается, рыжий — тот еще фрукт. Ростом едва ли выше меня и тощ как глист, а ворочает сумасшедшими деньжищами, не боясь. Попробую и я снизить цену по-королевски.

— Ну и что. Зато коньяк отличного качества до конца света. Четыреста пятьдесят.

Сейчас скажет: «Скатертью дорога. Чао-какао», и уйдет приканчивать остатки закуси.

Нет, Алесс, не уйдет, — зазудел тоненький голосок. Не для того парень навестил меня в общаге и не стал дожидаться утра, чтобы поговорить в институте. Значит, ему тоже срочно приспичило.