Ирина Потанина - Русская красавица. Напоследок

• Название: Русская красавица. Напоследок
• Автор: Ирина Потанина
• Издательство: АСТ/Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-045798-4

Четвёртая, заключительная книга цикла "Русская красавица". Читать нужно только после книги "Русская красавица. Анатомия текста".

"Весь мир — театр, а люди в нем — актеры!" — мысль привычна и потому редко анализируема. А зря! Присмотритесь, не похожи ли вы на кого-то из известных исторических личностей? А теперь сравните некоторые факты своей биографии с судьбой этого "двойника". То-то и оно! Количество пьес, разыгрываемых в мире-театре, — ограниченно, и большинство из нас живет "событие в событие" по неоднократно отыгранному сценарию. Главная героиня повести "Напоследок" — София Карпова — разгадала этот секрет. Бросив все, в панике, бездумно, безумно и бессмысленно — она бежит из Москвы. Новые места, новые связи, автостоп на грани фола, неистовый ночной рок-н-ролл… Но пора браться за ум! Как же вернуться в родной город, не вернувшись при этом в чужую, уже примеренную однажды трагическую судьбу, ведущую к сумасшествию и смерти? Как избежать предначертанного?

---

Уже засыпая, я безуспешно пыталась избавиться от одной гадкой темы, всплывающей в голове каждый раз при воспоминаниях о том стопе, когда я повстречала Николая и Тимофея. Всю жизнь я гнала от себя подробности одного мерзкого происшествия, приключившегося сразу после рассказанной мною у костра истории. Произошло это усе действительно очень давно и с тех пор я гнала воспоминания, а они преследовали и не давали покоя. Возможно, расскажи я их кому-то, сформируй в обычные банальные слова, гадкое чувство униженности тут же покинуло бы меня… Терзаясь всем этим, я решила утром обязательно записать ту историю. От такого решения сразу стало легче, и я уснула. То, что вышло из утренних попыток описать случившееся, смотри в конце тетради на вкладыше. Только, умоляю, никогда-никогда не вспоминай об этом и делай вид, что совсем не знаешь этой истории.»

Артур послушно переключился на вкладыш:

«Не скажу, не подумаю… Вышвырну из памяти навсегда, будто и не было ничего. «Забыть!» — скомандовала я себе, едва окончательно поняла, что та ситуация окончилась. И как обычно, когда даешь памяти такие установки подробности происшедшего, чуть что, навязчиво лезут в душу.

С самого начала я повела себя неверно — позволила себе уснуть. Жигуленок с деньгососами у руля — это я не от злобы, это просто термин такой, обозначающий водителей, которые с путешествующих по трассе берут деньги — продвигался довольно медленно. Перекинулись парой ничего не значащих фраз:

— Что ж это они тебя так? — интересуется водитель, прикрывая наигранным сочувствием стандартное пошловатое любопытство. — Не угодила?

— В каком смысле? — на всякий случай сразу всех ставлю на место. — Просто мне нужно в Симферополь, а им — на Азов. И туда, и туда, срочно. Вот вас и привлекли…

— А, — водитель понимает, что интимных подробностей не будет и теряет желание разговаривать.

Вот тут-то я и решила, что, раз водителю заплачено, то можно ни о чем не беспокоится и закрыла глаза, пустив ситуацию на самотек. Проснулась уже на вокзале в Симферополе.

— Эй, очнись! — от распахнутой дверцы повеяло холодом. — Приехали уже. — водитель как-то неуверенно мнется и зачем-то распахивает передо мной дверь. Боится что ли, что яоткажусь выходить из машины? Чудной… — Тут, это, — говорит, — Меня твои кавалеры попросили пристроить тебя хорошо. Ну, чтоб беды не случилось. Все ж таки утро совсем раннее, до первого троллейбуса еще полтора часа. В общем, я договорился. Вон возле киоска ребята стоят, видишь? Они тоже в Ялту едут. С ними и постоишь.

Разумеется, троллейбуса я ждать не собиралась. Трогаться дальше по трассе можно в любое время. Но сообщать об этом водителю было совсем не обязательно.

— Хорошо, спасибо, — говорю. И еще и улыбаюсь указанным ребятам настолько приветливо, насколько вообще можно делать это в такую рань.

— Что будем делать? — парням лет по двадцать с хвостиком. Одеты прилично, судя по разговору — вполне даже нашинские. Правда, немного в подпитии. Охотно рассказывают, что всю ночь кутили в здешнем кабаке, а теперь ждут транспорта, чтобы домой попасть.

— А вы разве не в Ялту едете? — удивляюсь искренне. — Мне тот мужик из Жигуленка сказал, что будем попутчиками. Впрочем, не важно. Я все равно снова на трассу собиралась. Пойду…

Ну, расслабилась я как-то, расслабилась! Ведь доехала уже. Да и ночь уже окончилась. И ребята — ровесники, а значит, общих взглядов на действительность…

— Погоди, — останавливает один. — Куда пойдешь? А, знаешь что, мы ведь как раз собирались сегодня в Ялту ехать. Пойдем ко мне заскочим, машину возьмем… Тут недалеко…

Впору по его слащавым интонациям догадаться о лжи. Или хотя бы мозги включить и сопоставить, что этот тип только что рассказывал о транспорте, без которого домой добраться не может, и тут же к себе во двор за машиной зовет…

Но на меня какое-то отупение нашло. Соглашаюсь и весело следую за новыми попутчиками. Куда? А фиг его знает. В какой-то парк, что проходит вдоль речки. Вроде как за этим парком частный сектор должен быть:

— Там у меня во дворе тачка и стоит, — объясняет тип. Второй парень явно перебрал больше. Молчит, немного шатается. Смотрит то на меня, то на друга затуманенными глазами. Тараторю без умолку, чтоб не заснуть. Рассказываю о своем пути, о том, какие люди замечательные бывают, о нашей московской редакции и о том, как здорово, что эта сумасшедшая ночь окончилась. И тут…

— Садись, покурим, — с улыбочкой предлагает тот тип.

Усаживаемся все втроем на поваленное дерево.

— А вот это — лишнее, — отодвигаюсь, уворачиваясь от попытавшейся приобнять мою талию загорелой волосатой ладони… — Это — не по моей части…

— Ну, хватит уже, — тип устало морщится. Так, будто я играю в какую-то надоевшую уже всем игру, вместо того, чтоб заняться обещанным делом. — Автостопы, понты, тачки… Голова трещит. Давай по миньету, и можешь быть свободна…

— Чего?! — переспрашиваю брезгливо, а потом, в ответ на неприязненное «того», внезапно даже для самой себя, хохочу. Неприлично, развязно, вызывающе. — Нет, это только со мной такое могло случиться! Нормально и легко добраться из Москвы, проехать ночью пол Украины, пробудить в ребятах явно бандитской наружности дружеские чувства, и самой пробудиться в ответ… А все для того? — причитаю, больше сама себе, чем кому-то, пытаясь внятно объяснить действительность. — Чтобы уже добравшись, уже в Симферополе довериться двум милым парнишкам-сверстникам… Растеряв всякую бдительность, упереться с ними в какой-то заброшенный парк, а потом узнать, что они вовсе не просто так с тобой идут и… Неужели мы так глубинно друг друга недопоняли?

— Завязывай мне тут цирк устраивать! — внезапно разозлившись, кричит этот тип. Резко замахивается, замирает, явно довольный моим перепуганным шараханьем. — Страшно? — самоуверенно щуриться, криво ухмыляясь. — Дальше будет еще страшней. Вон видишь речка? У нас в ней периодически вылавливают иногородние трупы…

Ясное дело, весь этот бред с угрозами он несет лишь бы запугать меня… Прикидываю в голове нечто маразматичное: речка действительно может оказаться полезной — до нее — два шага. Разбежаться, перемахнуть через бетонное ограждение, прыгнуть в воду… Не полезут же они за мной? В любом другом направлении шарахаться нельзя: скоростью передвижения я никогда не отличалась, а погоня только разгорячит ублюдков и выветрит из них окончательно все инстинкты цивилизованности… Черт, у меня документы в рюкзаке и блокнот с текстами. Все промокнет. Жалко-о-о…

— Ты тут не молчи! — тип (еще не грубо, еще неуверенно) берет меня за подбородок, выворачивает лицо к себе. — В общем, договорились? Будешь пай-девочкой? Ну, что тут такого? Ничего тут такого, да? — он зачем-то начинает уговаривать. — А мы потом тебя в автобус посадим. Что тебе в троллейбусе трястись, после крутых Мерседесов-то? — последнее, разумеется, говорится не без насмешки.

— Вы меня неверно поняли, — тупо твержу свое, — Я действительно просто еду, — смахиваю его руку. Слишком резко, чтоб не испортить этим все окончательно. Агрессия порождает агрессию. Обожженная пощечиной, хватаюсь за лицо.

— Вы чего? — лепечу, вмиг растеряв всю свою уверенность и стыдясь этого лепетания. И от стыда — не от боли, не от страха, а именно от стыда за свое униженное положения — делаюсь вдруг сама не своя и ощущаю, как глаза наполняются слезами.

— И соплями тут ничему не поможешь! — кричит мой обидчик (или нет, говорит он довольно тихо, но с такой интонацией, что ощущаются его слова, как страшный крик), — Девочка-целочка, чуть что — реветь и к маме… А двадцать гривень я за что отдал, спрашивается!?

Меня трясет от обиды — со мной, таким тоном, за что, почему я не убью его немедленно, отчего реву, как сопляка? Где-то в глубине головы мелькают две мысли: «Пятьдесят гривен, это сколько рублей?» — глупо интересуется первая. А вторая усердно пытается сообразить: «Кому он платил? О чем идет речь?»

Собственно, вторую мысль и озвучиваю, параллельно презирая себя за то, что вступила в переговоры с этой сволочью. Да еще и веду их как-то тихонько, подавлено, с просящими интонациями…

— При чем здесь я? — спрашиваю, а слезы все катятся, и убрать жалобность тона никак не получается…

— А мне по хер! — снова взрывается тип. — Продал тебя твой водитель — и правильно. Даже если не знаешь ничего, мне по хер! — он явно сам себя пытается оправдать. — Все! Пора завязывать! Уплачено! Не хочешь быть изнасилованной, делай, что говорят. Так здоровее будешь…

Оборачиваюсь в сторону второго присутствующего. То ли за поддержкой, то ли в наивных поисках подтверждающей несерьезность первого улыбки… Второй с непроницаемым лицом невменяемо и мутно смотрит прямо перед собой. Кажется, мучающий его бодун принимает все более суровые формы.