Николай Карпов - Золотая патуинка

• Название: Золотая патуинка
• Автор: Николай Карпов
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2016

Кино-роман Н. Карпова «Золотая паутинка» повествует о похождениях бывшего сыщика Владимира Путина, поневоле оказавшегося в центре шпионской и амурной интриги.

Книга была напечатана с продолжениями в 1927 г. в газете «Старый нарвский листок» и переиздается впервые.

---

— Рассыпаться в извинениях?

— Если понадобится.

— Никогда!

— А если я так хочу! — решительно произнесла Дина, впервые испытывая силу своего обаяния над женихом.

— Вы требуете невозможного. Это выше моих сил!

— Милый Виктор, я вас очень прошу!

— Не могу Дина, нет!.. Ненависть к Путину заглушает во мне все остальные чувства!

— Даже любовь ко мне, если… если она действительно существует в вашем сердце?

— Ах, да не мучайте меня, ради Бога! — стоном вырвалось у Рейнталя. — Неужели вы не сознаете, что перед вами обреченный совершить то, к чему влечет его судьба?.. В тот далекий миг рождения на моей странице в книге бытия, где все распределено до последнего моего вздоха, начертано: «В свой час ты встретишь своего врага»… Вы понимаете весь ужас, Дина? Кто-то незримый распоряжается нашей жизнью и мы бродим в этом мире, как послушные марионетки… И вот, мой час настал. Враг пришел. Кто-то дернул нити наших жизней и мы столкнулись, я и Путин. Нам не разойтись бескровно.

— Что вы говорите, Виктор, успокойтесь! Это самогипноз какой-то.

— Скорей бы все это кончилось!.. Я так устал… — Рейнталь долгим поцелуем приник к руке Дины и, простясь с нею, пошел домой.

Поглощенный своими думами, он медленно шагал по улицам, не обращая внимания на окружающее. Не заметил и фигуры с поднятым воротником и нахлобученной на глаза шляпе. Это был Игрек, следивший за ним везде и всюду. Часами просиживал Игрек в кондитерских, выстаивал в подъездах и в подворотнях, не выпуская ни на минуту из поля зрения Рейнталя, и знал каждый его шаг.

11

Горький осадок остался в душе Дины от разговора с женихом. Его переживания вызывали в ней жалость. Чувство, на котором в сердечных отношениях далеко не уедешь. Жалеют бездомную собачонку, желторотого воробья, упавшего из гнезда, бабочку, опалившую крылья о пламя свечи. Женская жалость — милостыня нищему. Она оскорбительна для мужчины, как такового. Там, где он не сумел возбудить к себе ничего большего, кроме этого чувства, ему надо вовремя отойти, не теряя своего мужского достоинства.

Рейнталь, этот неразгаданный Диною сфинкс, еще не осознал своего положения. Все его внимание было сосредоточено на деле, ради которого он готов был поставить на карту все. Анализировать взаимные чувства было некогда. Дина приняла его предложение, значит, все в порядке. Его ближайшая задача — покончив с делом, свести счеты с Путиным. Испытывая судьбу — погибнуть или, выйдя на этот раз победителем, гордо крикнуть на весь мир: «Мой час еще не настал!» И тогда свободным, со средствами, отдаться личной жизни. Уехать с Диной далеко отсюда, чтобы ничто не напоминало ему прошлого.

А Дина?

По уходе жениха взялась за начатый роман. Механически прочла полстраницы, думая совсем о другом. Отбросила книгу. Потопталась по своей маленькой уютной комнатке. Принялась за вязанье кружев — не вяжется, петли с крючка сползают и пальцы, точно чужие, деревянные. Ощущение такое словно недостает ей чего-то, тянет что-то сделать. Выглянула в коридор. Тишина в квартире. Хозяева в театр уехали и прислуга отпущена со двора. В коридоре кот домовитый, Рыжик, попался. Жирный, толстомордый. Спину горбом выгибает, мурлычит приветно и трется о платье. Приласкай, мол. Все разошлись, не привык один болтаться, скучно. Погладила Дина Рыжика. Еще громче затянул он свои «куры-муры» и поплелся, прижимаясь к стенке, в хозяйский кабинет. Машинально прошла за ним Дина. Кабинет, как полагается у порядочного буржуя: мебель в коже, ковры, гравюры по стенам, пара портретов. Внушительно выглядит письменный стол, а на нем, с левого края, аппарат телефонный. Все честь-честью.

Подошла Дина к столу, села в кресло. Кот на стол прыгнул, примостился у телефона, смотрит на Дину одобрительно, будто сказать хочет: «Эх, ты, несмышлена! Кабы не я, куда тебе догадаться! Ну, чего ж задумалась?!»

И поняла тут Дина, чего ей не хватает. Нажала кнопку, позвонила.

— 23-068.

— Владимир Сергеевич?

— Надежда Николаевна, если не ошибаюсь?

— Да, не ошиблись, это я. Видите, запомнила ваш номер.

— Что-нибудь случилось? Я нужен? — забеспокоился Путин.

— Ничего особенного… Вы свободны?

— Совершенно.

— Я одна. Поболтаем немножко.

— Разрешите прийти?

— Поговорим на расстоянии. По телефону, не видя собеседника, иногда удобнее сказать то, чего в глаза и не вымолвить.

— Вы хотите мне поведать нечто удивительное, Надежда Николаевна? Я весь внимание!

— Я шучу, Владимир Сергеевич. Напало дурашливое настроение.

— Хорошо, будем «шутиться», как говорил один немчик.

— Ха! Ха!.. «шутиться»! Это мне нравится.

— Да, бывают, Надежда Николаевна, экземпляры! Эгот немец мальчуганом приехал из Берлина «делать деньги». Прожил в России тридцать лет, женился на русской, директором банка опочил на лаврах, а убежденно выражался: «звездатое небо», «лунатая ночь», «не волновайтесь»…

— Ха… ха… ха!..

— Самое смешное впереди, Надежда Николаевна… Вы слушаете?

— Говорите, говорите! — отозвалась Дина улыбаясь.

— Я вас люблю… Люблю глубоко, обдуманно, зрело. В первый раз, помните тогда на Волге, мое юное сердце потянулось к вам… И теперь, встретясь с вами, убедился, что я однолюб. Так, с тех пор, ни одна женщина не овладела моей жизнью… Разве это не смешно? Что?… Вы слушаете?

— Да, — едва слышно, вздохом прошелестело в трубке Путина.

— Но смешнее всего то, что через столько лет я нашел вас невестой.

— Владимир Сергеевич, не надо об этом…

— Истерический взрыв смеха, до колик в животе: предстоящая дуэль с вашим женихом.

— Ее не должно быть, — почти выкрикнула Дина и Путину послышались как бы сдержанные слезы.

— Бога ради!.. Простите, Надежда Николаевна… Я, кажется, «перешутился»!

— Вы понимаете… Я не могу допустить этой бессмысленной дуэли!…

— Увы, она не в вашей власти.

— Не хочу! Не хочу… — рыдала в телефон Дина.

— Боже мой! Я вас расстроил! Успокойтесь, Надежда Николаевна!.. Я встаю на колени, прошу прощения… Улыбайтесь! — молвил Путин, — Ну, какой же выход из положения вы мне подскажете? Приказывайте!

— Не знаю… Ничего не знаю!…

— Извиниться перед ротмистром? Что ж?… Если вы так встревожены за его жизнь… Ради вас, только ради вашего спокойствия, которое для меня дороже собственного самолюби я… как это ни тяжело… Я готов, Надежда Николаевна.

— Вы ничего не понимаете… Господи, какая мука!..

— Хочу понять. Скажите только… Надежда Николаевна…

Затрещал отбой и Путин так и остался с неразрешенным вопросом, полон недоумений и догадок.

12

Совесть, честность, честь — все эти прописные истины морали легко даются человеку, когда он сыт, в той или иной форме обеспечен и спокоен за завтрашний день. Разумеется, это не заслуга, а лишь долг каждого. Но проявить твердость принципов, не свихнуться со стези добродетели в дни лишений и горя, когда вчерашний богач сегодня становится нищим, баловень жизни бездомником в лохмотьях — уже подвиг. Сколько таких подвижников создала в своем безудержном размахе русская революция! Обливаясь кровавым потом, в непосильном, непривычном труде они являют миру всю красоту, всю силу своего духа!

Рейнталь был далек от такого подвижничества, предпочтя легкий хотя и рискованный, но хорошо оплачиваемый труд. С прошлым порвал начисто, перекроил свое мировоззрение так радикально и круто, что оглядываясь назад, почти сомневался, было ли то на самом деле, не сон ли?! Аристократический полк, изысканное общество, презрительное отношение ко всему, что на полвершка стоит ниже его на ступенях иерархической лестницы. Рассеянная, беспечная жизнь гвардейского кавалериста среди удовольствий до пресыщения. На склоне лет заранее определенная, блестящая карьера придворного сановника, губернатора.

В первые дни революции, когда еще можно было многое спасти из этого прошлого и влить бушующую лавину в покойное, приемлемое здравым смыслом, русло, — что сделал он во имя спасения того, чему поклонялся? Он первым в полку нацепил красный бант и, как только явилась возможность, смылся с фронта. И пошел служить и нашим, и вашим, и мордве, и чувашам, поочередно присягая новым повелителям. Его видели и в Петрограде, в Таврическом дворце, и в ставке Керенского. Утвердились большевики — Рейнталь приспособился к ним. Потом встретили его у Деникина, в Крыму у Врангеля. Всюду казался он преданным, неизбывной энергии полезным дельцом. С крушением белого движения, эмигрировал за границу. В одной из европейских столиц прочно уцепился за политическую организацию. Его имя связывали с контр-развед-кой. Многие стали сторониться Рейнталя. Он на все махнул рукой, неуклонно идя к одной цели: составить состояние, уплыть за океан, в Америку или в Австралию, и там начать новую жизнь, поставя крест на все прошлое.