Фрэнсис Хардинг - Недобрый час

• Название: Недобрый час
• Автор: Фрэнсис Хардинг
• Издательство: Клевер-Медиа-Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906856-61-6

Что делает девочка в 11 лет? Учится, спорит с родителями, болтает с подружками о мальчишках… Мир 11-летней сироты Мошки Май немного иной. Она всеми способами пытается заработать средства на жизнь себе и своему питомцу, своенравному гусю Сарацину. Едва выбравшись из одной неприятности, Мошка и ее спутник, поэт и авантюрист Эпонимий Клент, узнают, что негодяи собираются похитить Лучезару, дочь мэра города Побор. Не раздумывая они отправляются в путешествие, чтобы выручить девушку и заодно поправить свое материальное положение… Только вот Побор — непростой город. За благополучным фасадом Дневного Побора скрывается мрачная жизнь обитателей ночного города. После захода солнца на улицы выезжает зловещая черная карета, а добрые жители дневного города трепещут от страха за закрытыми дверями своих домов.

Мошка и Клент разрабатывают хитроумный план по спасению Лучезары. Но вот вопрос, хочет ли дочка мэра, чтобы ее спасали? И кто поможет Мошке, которая рискует навсегда остаться во мраке и больше не увидеть солнечного света? Тик-так, тик-так… Время идет, всего три дня есть у Мошки, чтобы выбраться из царства ночи.

---

— Ведь это девчонка, мистер Скеллоу! — сказал юнец со злым ртом.

— Именно, — ответил тот, кто привел ее. — Девочка, как тебя зовут?

— Мошка. — Конечно, теперь они будут смотреть на нее и видеть муху, жрущую помои и гуляющую по потолку. Тут ничего не поделаешь. Чужое имя не назовешь.

— На ученую не особо похожа, — заметил тот же юнец. — Врет она. Наверняка читает не больше нашего.

— Я могу доказать! — уязвленно воскликнула Мошка. — Дайте любые буквы, и я их прочитаю! А хотите, сама напишу!

— Годится, — ответил Скеллоу. — Так, Грайп, ты ведь у нас знаешь пару букв?

Бородач в шляпе без полей отвел глаза.

— Только свое имя, — буркнул он в воротник.

— Сойдет, нацарапай его на полу. Посмотрим, как оно прозвучит в ее устах.

На глазах у Мошки бородач встал на колени и указательным пальцем вывел в грязи и сенной трухе несколько линий.

— Тебя зовут Бен, — сказала она, когда тот закончил. — Только Б у тебя написано задом наперед.

Мужчины обменялись долгим взглядом.

— Она годится, — сказал Скеллоу.

— В дождь я беру дороже, — заявила Мошка, стуча зубами. — Особая услуга, все дела. Риск утонуть в разлившейся реке, испорченная одежда и… и… плеврит. — Она с удовлетворением отметила, что незнакомое слово произвело впечатление.

«Ага, а еще я беру дороже с людей в хороших сапогах и с тех, кто прячется по амбарам, а не идет в постоялый двор, хоть и промок, как рыба. Вам есть что скрывать, мистер Скеллоу, и надо прочитать какую-то важную бумагу, так что вы заплатите».

— Насколько дороже? — осведомился Скеллоу.

Мошка открыла рот и замерла, быстро прикидывая варианты. Глядя Скеллоу в глаза, она назвала сумму долгов Клента и чуть-чуть сверху — на случай, если собеседник решит поторговаться.

Повисла звенящая тишина. Один из мужиков озадаченно хохотнул, но главное, ей не дали пинка под зад.

— Должно быть, — холодно сказал Скеллоу, — ты очень, очень боишься этого плеврита.

— Семейное проклятие, — тут же ответила Мошка.

Скеллоу надолго замолчал, прожигая ее взглядом.

— По рукам, — наконец сказал он.

Мошка ощутила, как загораются и распахиваются глаза. Она огромным усилием сдержала довольную улыбку, аж щеки заболели. Получилось, она взяла их на понт, тяжкий камень с грохотом упал с ее плеч…

Скеллоу взялся за кошелек и замер.

— Я ведь плачу только тебе и только сейчас, верно? Не получится так, что мы вручим тебе деньги, а потом окажется, что у тебя есть хозяин, голодные родители, братья и сестры с плевритом и им надо дать еще столько же?

Мошка вспомнила Клента. Думать о нем как о хозяине было мучительно.

— Нет, — подпустила она в голос яду. — Никого нет. Я одна. Мне не о ком заботиться.

— Зашибись, — сказал Скеллоу. Последнее «сь» он просипел, будто камнем провел по стеклу, и улыбнулся. Уголки губ залезли на щеки, во все стороны разбежались морщинки, оскалился полный рот зубов. Сразу было видно — он из тех, кто улыбается нечасто, ему далось это с трудом.

Эта улыбка стала последним, что увидела Мошка. На голову ей опустился душный мешок, и мир погрузился во мрак и тишину.

ДОБРЯЧКА МНОГОРОСКОШЬ, ПОДТВЕРЖДАЮЩАЯ ДОГОВОРЫ

«Дура! Дура-дура-дура-дура! Ума как у комара! Мошка, голова — два уха, каша вместо мозга! Расслабилась, губешки раскатала, тупица набитая? Не насторожилась, чего это он согласился на сумму, за которую удавиться должен был? И спрашивал прямым текстом, будут ли тебя искать…»

Не считая мешка на голове, Мошку крепко держали поперек туловища, прижимая руки к бокам. Рев дождя заглушал ее визгливую ругань. Судя по тому, что мешок промок, ее вытащили наружу. Она извивалась, пиналась и ненавидела похитителей всей душой.

Ей связали руки за спиной. Потом взгромоздили, судя по запаху и ощущениям, на основательно промокшую лошадь. С Мошки слетел башмак и хлюпнул в грязь. Судя по всему, там его и оставили. Лошадь недовольно всхрапнула, дернулась, зачавкали копыта, и круп начал бить Мошке по ребрам.

Веселое путешествие заняло несколько часов. Мошка вслушивалась в шум дождя в надежде на чужие голоса, на проезжающий мимо фургон, на любого, кто услышит крик о помощи. Увы, посторонних звуков не было. Похоже, единственными, кому хватило ума вылезти под дождь, оказались Мошка и ее похитители.

Когда все тело покрылось синяками, а внутри, казалось, стала течь не кровь, а дождевая вода, Мошку стащили с лошади и поставили на ноги. Потом сняли с головы мешок.

Грабели остался далеко позади. Вокруг расстилалась скалистая пустошь. Мошка обнаружила себя под дикой яблоней в компании Скеллоу и пары его спутников. Вокруг пестрели бурые пятна гнилых яблок. Облака легли на землю, в ладони гранитных скал.

— Пошевеливайся. — Скеллоу ухватил ее за руку и указал на темный провал в ближайшей скале, сквозь мокрые космы и струи воды Мошка разглядела вход в пещеру. — И знаешь что, будь благодарна. Мало какой девице выпадает удача побывать на аукционе Ростовщиков.

Трудно испытывать благодарность, если ты промокла до нитки, стоишь в одном ботинке, а к спине прижат нож. Скеллоу завел девочку в пещеру. Подельники остались снаружи.

Мошка была наслышана о гильдии Ростовщиков, хотя и подумать не могла, что ей доведется побывать у них на аукционе. В былые времена Ростовщики просто одалживали деньги тем, кто попал в отчаянное положение и готов был заложить имущество за малую сумму в надежде вернуться и выкупить свое добро. Но наступили трудные времена, и у Ростовщиков скопилось множество ценных предметов, невостребованных по причине смерти хозяев.

Аукционы этих забавных вещиц вошли в легенду. Со временем пускать туда стали только избранных. Ходили слухи, что, если посчастливится заполучить приглашение, сможешь купить самые странные и невообразимые штуки: черепа королей, услуги наемных убийц, хрустальные шары со злыми духами внутри, жуткие секреты, чудовищ с крыльями и бивнями…

На самом входе в пещеру из стены торчал железный крюк с потайным фонарем. В узкой полоске света виднелся ореховый стол, за ним сидел человек в аккуратной жилетке и галстуке. Его перо выжидательно зависло над книгой в кожаном переплете. Он выглядел точь-в-точь как обычный писарь, за исключением одной мелочи — у него не было головы. Подойдя ближе, Мошка поняла, что голова всё-таки есть, просто спрятана под черным колпаком с прорезями для глаз. Над ним висели три железных шара, знак гильдии Ростовщиков.

— Чудо-заяц, — проскрипел Скеллоу, человек кивнул; Мошка догадалась, это пароль. — Звать Скеллоу.

— Есть в списке. — Человек в колпаке поставил отметку в книге. — Это что? — Перо указало на Мошку.

Та открыла было рот, но острие ножа кольнуло в спину, и она придержала язык.

— Мой писарь, — ответил Скеллоу.

— Ясно. Ответственность за его поведение лежит на вас. — На стол легли две серые маски. — Дальше в пещере снимать маски запрещено. Говорить можно только друг с другом и так, чтобы остальные не слышали ни единого слова. Нарушив правила, вы лишаетесь всех прав.

В равнодушном скрипучем голосе сквозило предупреждение, что право на жизнь входит в список.

Несмотря на обстоятельства, в груди у Мошки разгорался огонек любопытства. Они шли по узкому проходу с грубо обтесанными стенами. Маска терла замерзшие щеки, зато была сухой. «Может статься, это последнее, что я вижу, так надо хоть наглядеться как следует».

Стены распахнулись, и перед Мошкой открылась громадная пещера. Грубые стены местами были обработаны кайлом и долотом. В темноте дрожали дюжины огоньков, фонари разгоняли тьму над столами, где сидели фигуры в серых масках. С потолка свисал здоровенный символ Ростовщиков. В шары из толстой проволоки воткнули кучу свечей. Этот хитроумный канделябр освещал пещеру. Прозрачный воск бесшумно капал на пол.

У дальней стены стоял деревянный помост, откуда не удосужились скрутить лебедку, достающую ведра из квадратной шахты. На помосте возвели импровизированную трибуну, и сейчас за ней стоял человек в черном колпаке и мантии. Курьеры в таких же нарядах бегали по пещере, собирая записки у людей за столами и передавая аукционеру. Тот брал записки и гнусаво зачитывал серии цифр.

Ставки на бумаге. Ясно, зачем Скеллоу понадобился писарь.

Им указали на пустой стол. Скеллоу дернул Мошку за руку так, что той пришлось упасть рядом на колени.

Аукцион вступил в фазу вялого ажиотажа. Мошка слушала ведущего как завороженная.

— …Тридцать пять гиней… сорок гиней… джентльмены, помните о священной природе реликвий, они стоят нескольких лишних гиней…

На трибуне перед ведущим стояла свеча на последнем издыхании, даже не огарок, а восковой кратер. Мошка догадалась, что аукцион ведется по форме «пока горит свеча». Победит та ставка, на которой погаснет огонек. Тем временем курьеры бросились таскать аукционеру последние записки, пока пламя еще дрожит.