Фрэнсис Хардинг - Недобрый час

• Название: Недобрый час
• Автор: Фрэнсис Хардинг
• Издательство: Клевер-Медиа-Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906856-61-6

Что делает девочка в 11 лет? Учится, спорит с родителями, болтает с подружками о мальчишках… Мир 11-летней сироты Мошки Май немного иной. Она всеми способами пытается заработать средства на жизнь себе и своему питомцу, своенравному гусю Сарацину. Едва выбравшись из одной неприятности, Мошка и ее спутник, поэт и авантюрист Эпонимий Клент, узнают, что негодяи собираются похитить Лучезару, дочь мэра города Побор. Не раздумывая они отправляются в путешествие, чтобы выручить девушку и заодно поправить свое материальное положение… Только вот Побор — непростой город. За благополучным фасадом Дневного Побора скрывается мрачная жизнь обитателей ночного города. После захода солнца на улицы выезжает зловещая черная карета, а добрые жители дневного города трепещут от страха за закрытыми дверями своих домов.

Мошка и Клент разрабатывают хитроумный план по спасению Лучезары. Но вот вопрос, хочет ли дочка мэра, чтобы ее спасали? И кто поможет Мошке, которая рискует навсегда остаться во мраке и больше не увидеть солнечного света? Тик-так, тик-так… Время идет, всего три дня есть у Мошки, чтобы выбраться из царства ночи.

---

Наконец лошадь остановилась, и Мошку стащили с крупа. С головы сдернули мешок. За время пути воцарилась глухая ночь. Нога без башмака тут же ухнула в ледяную грязь.

Сквозь занавесь мокрых волос девочка видела, как похитители привязывают лошадей перед унылой фермой, торчащей посреди бескрайних пустошей. Здание было построено из здоровенных, грубо отесанных камней. Окна-бойницы казались черными провалами. Внутрь вели две двери — одна на уровне земли, вторая на высоте десяти футов. Подняться к ней было можно по приставной лестнице.

Вот какую ферму имел в виду Скеллоу. Про такие постройки говорят «мой дом — моя крепость». Жить на границе опасно: то соседи отправятся в набег за скотом и прочим добром, то вообще придет чужая армия. Увы, в Расколотом королевстве повсюду границы. Много лет назад оказалось слишком много претендентов на опустевший трон, все они засели по своим вотчинам, и королевство рассыпалось на мелкие осколки. Теперь они редко ходили друг на друга войной, но вдоль границ так и остались бастионы, словно шрамы по линии разрезов. Судя по темным окнам, на ферме никто не жил.

Впервые за всю дорогу похитители оживленно загомонили:

— Чего-то я продрог. Лезем внутрь, разводим огонь.

— И пожрать бы не повредило.

— С девчонкой что будем делать?

Молчание. Мужчины обмениваются взглядами.

— В подвал ее, — решил Скеллоу.

Нижнюю дверь с трудом открыли, чиркнул кремень, и вспыхнул фонарь. Мошка увидела перед собой зал, откуда во все стороны разбегались длинные сводчатые тоннели. Там и сям на стенах висели железные кольца. Только по древним коровьим лепешкам и можно было понять, что держали здесь скотину, а не узников.

Мошку взяли за плечо и завели в ближайший тоннель. Коровьи лепешки под ногами хрустели, как бумага. Девочку привязали к кольцу. Длины веревки хватило как раз, чтобы сесть. Мошка, привалившись к стене, с изможденной покорностью смотрела через мокрые перья волос, как Скеллоу затягивает узлы.

Лишь когда похититель, забрав лампу, ушел прочь, покорность и усталость слетели с девочки. Она сосредоточенно ловила каждый звук. Вот скрипнул засов на двери. С лязгом провернулся древний ключ. Раздались голоса. Застонали деревянные перекладины: это Скеллоу с подельниками лезет по приставной лестнице наверх. Захлопнулась дверь.

Мошка щурила глаза, надеясь что-нибудь разглядеть во мраке. Затея не казалась безнадежной, серое ночное небо бросало крохи света сквозь щели бойниц.

Наверху ходили люди, ножки стульев скребли по полу. Потом в дальнем конце тоннеля открылся люк в потолке, и на неровный пол упал отблеск свечей. Вниз опустилось облако пепла, посыпались угольки — похоже, наверху чистили камин.

В голове появились незваные воспоминания о прошлом. Мошка увидела, как ее родная тетка чистит картошку, как нож срезает с клубня длинную вьющуюся шкурку, как та падает в мусорное ведро. От мысли, что ее посадили в помойку, душа Мошки вспыхнула нетипичной для картофеля яростью.

Через открытый люк звуки долетали отчетливо.

— Может, отнести девчонке хлеба? — судя по голосу, предложил мужчина по имени Бен.

— А смысл? — спросил Скеллоу.

Лязгнуло железо, и янтарный квадрат пропал. Мошка снова очутилась в темноте.

«А смысл?» Два слова сказали Мошке все что надо. Нет смысла кормить ее, потому что она им больше не нужна, а значит, жизнь ей не оставят. Для Скеллоу она уже покойница, тратить на нее хлеб — все равно что совать его в рот башке оленя, висящей на стене.

Мошка легко представляла ход мыслей Скеллоу. Сколько она знает о его делах? Для нее — слишком мало, для него — слишком много. Может, он изначально не собирался отпускать ее живой. Не зря же он выяснял, будут ли ее искать, пойдут ли по его следу, если Мошка сгинет в пустошах. Увы, ему ничего не угрожало.

ДОБРЯЧКА НЕЖДАНЧИК, ПОКРОВИТЕЛЬНИЦА ВСТРЕЧ И УЗНАВАНИЯ ЛИЦ

Мошка слышала рассказы о пленниках, брошенных в ублиетту, специальную камеру для тех, кто должен исчезнуть без следа. Там нет дверей, а узника сбрасывают через люк в высоком потолке. И, понятное дело, никаких лестниц.

Хоть Мошка успела разглядеть подвал, воображение превращало темное пространство в подземную тюрьму. Может, она не первая, кто погибнет здесь. Она тут не одна, в других проходах покоятся безмолвные останки. Вот чепчик вялым блином лежит на желтом черепе. Вот кость торчит из поникшего сапога. Лохмотья болтаются на ребрах… Да нет, тут бы воняло.

Наверху шел разговор, трещал огонь, звенела посуда, похитители даже сыграли пару песенок на скрипке. Потом зашипели угли, ноги прошаркали по камню, и все стихло.

Замолчал даже дождь. Воцарилось глубокое безмолвие. Лишь вдалеке ухали совы да капли изредка падали с крыши.

Мошка набрала полную грудь воздуха. Длинные, ловкие пальцы, которые собирался отрезать Скеллоу, ощупали веревку, связывавшую руки. Мучительный процесс. Бесчисленные узлы впивались в плоть при малейшем движении. Лишь через пять минут безмолвной ругани она осознала, что самый болезненный узел между запястий — на самом деле деревянная голова скелетика с ее браслета. Может, Крошка-Добрячок и впрямь придет на помощь.

Шипя от боли, она высвободила фигурку. Веревка ослабла достаточно, чтобы тонкие и упрямые ручки вывернулись из пут.

Руки болтались как тряпки. Мошка подождала, пока не восстановится кровообращение. Если уши ее не обманули, дверь в погреб заперли на ключ, а бойницы слишком узкие даже для нее. Она двинулась на цыпочках в дальний конец тоннеля, где на полу серела груда пепла вперемешку с куриными косточками. Света как раз хватило, чтобы разглядеть темный квадрат люка.

Мошка стащила с ноги оставшийся башмак. Ее швырнули сюда, но это не ублиетта. Это своеобразная крепость, ее строили, чтобы не впускать врагов и не выпускать скотину. А коровы, в отличие от Мошки, не умеют ползать по стенам.

Грубая работа камнетесов сослужила Мошке хорошую службу, хоть замерзшие пальцы адски болели, колени и локти изодрались в кровь. Зацепов хватало, но Мошке приходилось нашаривать их в темноте, упираясь в скользкую стену мокрыми ногами. Девочка не смотрела ни вниз, ни вверх, хотя отчаянно хотела знать, как высоко она поднялась и сколько еще осталось. «Высоты хватит, чтобы больно грохнуться», — шептали дрожащие кости. Потом: «Хватит, чтобы сломать ногу». И наконец: «Хватит, чтобы разбиться вдребезги».

Но вот пальцы нащупали люк. Мошка, скорчив жуткую гримасу, толкнула крышку, молясь, чтобы ее не закрыли на засов. Крышка поддалась. Люк скрипнул. Мошка увидела слабый свет гаснущего огня и услышала храп на все голоса: с переливами, скрипом, шипением и хрустом.

Не смея дышать, Мошка медленно откинула крышку и огляделась. Закопченный чайник остывает над кучкой углей в камине, обросшем золой. На полу разложена колода пинкастерских карт для игры в «фаворита герцога». Рядом кто-то сделал дорожку из поставленных на ребро костяшек домино. Двое спят, накрывшись плащами, наружу торчат разве что уши и пальцы ног. Около них валяются грязные сапоги.

Мошка, цепляясь за плиты пола, медленно выползла из люка, встала на четвереньки и застыла. У двери примостилось видавшее виды плетеное кресло, откуда пучками торчали сломанные прутья. В нем лежал Скеллоу. Он распахнул рот, будто пел в полный голос. Из его груди лился не то храп, не то хрип.

В свете последних событий Мошка решила не молиться Добрякам, пока они не представят явные свидетельства существования, но оставила за собой право ругать их почем зря, когда жизнь без устали подкидывала одну проблему за другой.

Через эту дверь не выйдешь. Мошка осторожно пересекла комнату, подняв юбку, чтобы ненароком не задеть стоящие костяшки домино или деревянные миски. Вот! Высоко на стене есть окошко, закрытое ставнями. Небольшое, но Мошка пролезет.

Она тихонько залезла на табурет, отодвинула защелку и распахнула ставни. С трудом заползла на подоконник и начала протискиваться в щель. Ночной воздух обдал ее холодом, даже уши заболели. Над головой тускло блестели звезды, черные деревья махали ветвями, будто предупреждая…

Сзади послышался треск, будто скелет нетерпеливо стучал пальцами по столу. Мысленным взором Мошка увидела, как первая костяшка домино дрожит на ветру, потом падает, сбивая соседку. Храп-хрип резко смолк, потом раздался сиплый возглас, сказавший Мошке, что Скеллоу проснулся, поднял глаза и увидел в окошке мокрую юбку и дрыгающие ноги.

Бывают случаи, когда спускаешься с высоты аккуратно, обдумывая каждый шаг. А бывает, что просто прыгаешь вниз и надеешься на удачу.

Удача решила затормозить падение Мошки зарослями малины. Ошеломленная девочка несколько секунд извивалась в кустах, пока не сообразила, почему небо устлано опавшими листьями, а под ногами светятся звезды. Оставляя на шипах клочки одежды, она попробовала выпутаться. Тут скрип дверных петель придал ей такое ускорение, что она одним рывком вырвалась на свободу, оставив в плену свой чепчик.