Линда Лафферти - Невеста смерти

• Название: Невеста смерти
• Автор: Линда Лафферти
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-88825-2

Судьба молодой чешки Маркеты была предопределена с самого ее рождения. Дочь цирюльника, а также владельца бани, она должна была, как и ее мать, стать банщицей – помогать посетителям мыться и позволять им всевозможные вольности. Но однажды ее судьба круто изменилась…

В городок, где жила Маркета, привезли на лечение внебрачного сына императора Рудольфа II, дона Юлия, подверженного страшным приступам безумия. Ему требовались лечебные кровопускания, которые и должен был производить местный цирюльник – отец Маркеты. Однако случилось непредсказуемое – сын короля воспылал безумной страстью к хорошенькой простолюдинке. Маркета решила использовать это чувство, чтобы вернуть пациенту здравый рассудок. Все окружающие в один голос твердили ей, что сумасшедшим нельзя доверять. Вот только девушка их не послушала…

---

– От этого его излечит строгий распорядок, – сказал министр, стараясь зарядить правителя надеждой и не дать ему снова погрузиться в тьму меланхолии. – Иезуиты любого приучат к дисциплине.

– Ах да, иезуиты… Я помню их по Испании – с ними не поспоришь. Румпф, мне нужен врач. Такой, который всерьез занялся бы его лечением. Поговорите с моим доктором, Яном Есениусом, и узнайте, сможет ли доктор Мингониус поехать в Чески-Крумлов и уделить мальчику несколько месяцев. У Мингониуса могло бы получиться, он человек ответственный и не стал бы терпеть угрозы и лесть моего сына… Да, решено, я дам Джулио Книгу Чудес как награду за успешное излечение от темных гуморов.

Вольфганг кивнул. Доктор Мингониус пользовался при дворе большим уважением и имел репутацию почти столь же высокую, как и польский врач Ян Есениус. Единственным его недостатком была привязанность к супруге и семье, и ему, конечно, не захотелось бы оставлять их в Праге на время лечения королевского внебрачного сына.

– Я позабочусь о том, чтобы доктор Мингониус занялся доном Юлием, – сообщил министр. – А пока я уже отправил Якоба Хорчицкого в Чески-Крумлов с заданием подобрать прислугу и подготовить замок к приезду вашего сына. Он будет на месте самое позднее завтра, осмотрит дворец и выберет комнаты, подходящие для размещения дона Юлия. Нам еще предстоит определить затраты и расходы, а также стоимость покупки для королевского казначейства. Хорчицкий подготовит полный отчет.

– Хорчицкий? Мой ботаник?

– Да, ваше величество, наш императорский аптекарь. По счастливому совпадению, доктор родился в Чески-Крумлове и рос в тамошнем монастыре иезуитов. Он присмотрит за всеми приготовлениями и порекомендует надежную прислугу. Хорчицкий говорит на их диалекте и имеет хорошие связи с Орденом иезуитов.

Рудольф пощипал нижнюю губу.

– Сделайте так, чтобы Хорчицкий не оставлял слишком надолго без внимания наш ботанический сад. Обеспечить цветение орхидей по силам только ему одному. Если б только он смог изобрести снадобье, способное исцелить моего сына от безумия! Да, и поищите того цирюльника, который спас жизнь слуги, – распорядился король, поднимаясь с трона. – Он защитил моего сына, не допустив его смерти на улицах Вены. Вознаградите его достойно.

Это распоряжение императора Вольфганг Румпф так и не выполнил – отыскать цирюльника, спасшего жизнь слуги дона Юлия, он не смог.

Между тем этим цирюльником был не кто иной, как Зикмунд Пихлер, отец Маркеты, который в тот же день оседлал лошадь и отправился домой, в Чески-Крумлов.

Отвратительный эпизод с доном Юлием лишь укрепил его в желании как можно скорее покинуть Вену, на улицах которой насилие и разврат отдавались хохотом пьяниц и шлюх. Бывая здесь по несколько раз в год на протяжении многих лет, цирюльник до сих пор чувствовал себя чужим в этом городе. Мать воспитывала Зикмунда в строгом католическом духе, а его старшая сестра была настоятельницей женского монастыря Святой Клары, более известного как монастырь Бедной Клары из-за того, что поступавшие в него монахини принимали обет бедности. Жажда знаний влекла Пихлера в Вену, поскольку он хотел развить и усовершенствовать свои навыки и лечить еще больше больных, но ему была не по душе атмосфера непристойности и распутства этого города, неизменно вызывавшая у него отторжение. К тому же из-за его сильного чешского акцента венцы делали вид, что не понимают немецкий, на котором говорил Зикмунд, и грубо высмеивали его провинциальную чопорность и щепетильность.

Он мог бы не соглашаться, спорить, указывать на то, что ему принадлежит баня в Чески-Крумлове и что он сам не считает себя ханжой, а просто знает, какое поведение считается пристойным в бане и какое – на улице. Но Зикмунд Пихлер никогда и никому – а тем более чужестранцу – не признался бы, что является собственником такого заведения.

В этот раз поездка далась ему труднее обычного. Пришлось искать новое жилье, и доходный дом, комнату в котором снял Пихлер, хотя и находился неподалеку от гильдии, оказался намного хуже прежнего, где он неоднократно останавливался прежде, а жильцы его были грубее и куда менее благовоспитанны.

Услышав богохульство за столом во время завтрака, цирюльник перекрестился, что было встречено смешками со стороны других постояльцев. Ухмылки вызвал и его старомодный костюм, мешковатый и потертый, ясно выдававший глубокого чешского провинциала.

Тем не менее Пихлер стерпел насмешки, пусть даже лишь ради того, чтобы послушать выступление своего наставника, магистра Вайсса, на собрании Гильдии цирюльников и хирургов. Именно за ней, несравненной эрудицией Вайсса, он и приезжал в Вену, гонимый жгучей жаждой знаний.

Подходя к светлому, кремового цвета, зданию гильдии, Зикмунд испытывал примерно те же чувства, что и его сестра – при приближении к алтарю Божьему. Волнение подстегивало сердце, заставляя его биться быстрее и быстрее и гоня холодок по разгоряченной спине.

Магистр Вайсс пригласил Пихлера для изучения книги, своего рода Нового завета для посвятивших себя профессии цирюльника-хирурга. Он также расстелил свитки, наглядно представлявшие анатомию человеческого тела и пути движения крови. Знание эти были поистине бесценны. Английский парламент уже принял закон, согласно которому в целях продвижения медицинских знаний тамошняя гильдия получала четыре тела – специально отобранных и доставляемых тюремными носильщиками – каждый год. Бывали случаи, когда члены семьи совершали нападение на телеги, перевозившие тела их близких для препарирования. Тем не менее Генрих VIII отдал предпочтение науке, а его дочь, правившая ныне Елизавета I, оставила этот закон без изменения.

Жажда знаний у некоторых членов гильдии обострилась до такой степени, что они ссорились из-за трупов и даже похищали их, раскапывая могилы. Когда тела нищих и шлюх исчезали с переполненных кладбищ, куда родственники умерших никогда не приходили, этого никто не замечал.

Старательно копируя схемы кровеносных сосудов на пергаментные свитки, Зикмунд думал о том, как обрадуется Маркета, проявлявшая почти пугающий интерес к этим проводникам жизненных токов.

Но на следующее после отвратительного случая с доном Юлием утро до пана Пихлера дошли новости, заставившие его спешно собраться домой.

– Похоже, к вам, в Чески-Крумлов, пожалует гость королевской крови, – обронил мимоходом магистр Вайсс.

Зикмунду понадобилось несколько секунд, чтобы в полной мере понять смысл сказанного, – с немецким у него все еще возникали затруднения.

– Гость? – переспросил он.

– Внебрачный сын Рудольфа, безумный бастард, станет в ближайшее время новым хозяином крумловского замка и поселится во дворце.

– Но ведь Рожмберки живут там веками!

– Им нужно императорское золото, – объяснил герр Вайсс. – А вы получите королевского бастарда. Мне неприятно сообщать вам столь печальную новость, поскольку этот юнец – далеко не подарок. Грязный распутник и пьяница. В Праге, когда станет известно, что город избавился от него, люди будут всю ночь гулять на Староместской площади. Надеюсь, несчастному обеспечат надежную охрану, иначе женщины – да и мужчины – Чески-Крумлова не смогут чувствовать себя в безопасности.

Магистр наклонился и, понизив голос, прошептал цирюльнику на ухо:

– Я слышал, что прошлым вечером он совокуплялся со шлюхами прямо на улице – только ради того, чтобы дурная слава о нем разнеслась по всей Вене.

Только теперь цирюльник понял, что его собеседник имеет в виду того самого юного варвара, который накануне набросился с ножом и едва не убил собственного слугу. Он, наверное, и убил бы его, если б не вмешательство Пихлера, стараниями которого несчастный остался жив.

– И этот дьявол приедет и поселится в Чески-Крумлове? Да как же так? – возмутился Зикмунд. – Я уведомлю власти, и мы поднимем такой шум, что нас услышат даже глухие!

Вайсс лишь печально улыбнулся своему протеже.

– Можете шуметь, можете выть, как собаки на луну, но цвет лунного света от вашего воя не изменится. – Магистр наклонился еще ближе. – Наш император и сам не совсем в себе. Хотя об этом все знают, мне за такие слова вполне могут отрубить голову… И все же наш Рудольф – скорее меланхолик, чем холерик. А вот в его сыне преобладает желчь, и ему следовало бы проводить кровопускания – ради избавления от опасного гумора и защиты горожан.

– Я должен вернуться домой, – пробормотал Пихлер, осторожно закрывая драгоценную книгу Клоуза и закрывая ее на застежку. – Нужно незамедлительно предупредить город.

– Пожалуй, что так. Жаль, что вы не можете сейчас сосредоточиться на работе. Я многое хотел вам показать. В частности, познакомить с процедурой прижигания, которая может спасти много жизней… Рассказать о том, как важно хранить хирургические инструменты в надежном месте, подальше от зловоний и остриженных волос, способных испускать собственные дурные гуморы…