Андрей Воронин - Лабиринт для Слепого

• Название: Лабиринт для Слепого
• Автор: Андрей Воронин
• Издательство: Современный литератор
• Жанр: Боевик
• Год: 2001
• ISBN: 985-456-319-7

В романе А Воронина «Лабиринт для Слепого» – борьба правоохранительных органов с производством в России наркотического вещества, аналогичного по действию героину После безуспешных попыток РУОП раскрыть и обезвредить преступную группировку ФСК вынуждена подключить к делу своего агента Глеба Сиверова по кличке Слепой, знакомого читателю по романам «Слепой стреляет без промаха», «Слепой против маньяка».

---

Зубов его не выдаст – это абсолютно точно. А больше о нем никто не знает. Дело у генерала Потапчука забрали, так что поводов для сильного беспокойства вроде бы нет.

Но Хромов был очень осторожным человеком. И не будь он таким, не занимал бы он столь высокий пост.

Он понимал, что в случае чего и Федора Зубова придется убрать, хотя Федор был его другом. Однако дружба дружбой, а карьера превыше всего, и не только карьера, но и жизнь.

Тем более что у Хромова хватало своих проблем. На носу были выборы в Государственную думу, а после выборов все может измениться.

И Хромов готовил на всякий случай ходы к отступлению. Он договорился с лидерами разных блоков и группировок, обещая им свою поддержку. И он действительно ее оказывал – тайно, негласно, страхуя себя от любых случайностей.

Ведь Россия – удивительная страна. Что-либо предугадать здесь почти невозможно. Можно ставить на одних, а победят совершенно другие – причем те, у которых нет ни власти, ни денег. И тогда придется быстро перестраиваться.

И вот поэтому Иван Николаевич Хромов одновременно поддерживал и Черномырдина, и Жириновского, и генерала Лебедя, и даже Ивана Рыбкина, Гайдара и Зюганова.

«Чем с большим количеством политиков я договорюсь, тем лучше».

Но самое главное, что беспокоило Хромова больше всего, так это здоровье Президента. И не потому, что он сильно переживал за самого Президента Хромов боялся, что Президент может сойти с рельсов в самый неподходящий момент, и тогда ситуация вновь станет непредсказуемой. Начнется большая драка, и, может быть, даже произойдет государственный переворот.

А переворота Хромов боялся. Он прекрасно помнил начало Перестройки, помнил девяносто первый и девяносто третий годы, помнил Кручину, который выбросился из окна своей квартиры, помнил седого маршала Ахромеева, который застрелился в служебном кабинете.

Помнил тот страх, леденящий и липкий, который он испытал во время путча, когда был создан знаменитый ГКЧП, а Горбачев отсиживался в Форосе И вообще много чего помнил Иван Николаевич Хромов.

Но о гораздо большем Хромов даже не хотел вспоминать, запрещал себе думать: Хромов знал, что пережить подобное еще раз он уже не сможет, сдадут нервы, и все пойдет под откос.

* * *

Полковник Поливанов сидел в своем рабочем кабинете, просматривая бумаги, когда дверь открылась и на пороге появился генерал Потапчук.

– Сиди, сиди, не вставай, – спокойно и вполне дружелюбно сказал генерал.

Но Станислав Петрович встал, выбрался из-за стола, заваленного бумагами, пристально взглянул на генерала и поинтересовался:

– Случилось что-нибудь?

Потапчук криво усмехнулся.

– Случилось… Есть хорошие новости и плохие.

С каких начать?

– Лучше с хороших.

– Если с хороших, тогда слушай. Со мной связался один польский полковник. Когда-то я ему сильно помог. Сейчас он не удел, живет под Варшавой, пенсия у него маленькая, а мужик очень толковый. И при Ярузсльском он занимал очень важный пост. Вернее, пост был не важный, но информация, которая шла через полковника, была чрезвычайно интересной. Так вот что он сообщил. Наш друг Владимир Владиславович Савельев в Польше приобрел паспорт на имя Мстислава Рыбчинского.

– Это уже серьезно, – проговорил Поливанов, быстро записывая на чистом листе имя и фамилию, под которыми скрывается Владимир Владиславович Савельев, отставной полковник КГБ. – А плохие новости?

– Плохие новости: тебя, Станислав Петрович, я должен откомандировать в Чечню'.

Поливанов покачал головой, молча глядя на генерала Потапчука. Тот в ответ пожал плечами и развел руки: вот так-то, брат, больше я ничего сделать не могу.

– Ясно, спасибо и на этом.

– Послезавтра ты должен будешь находиться в Грозном. Так что собирайся.

– Хорошо, – кивнул Станислав Петрович, быстро складывая бумаги и закрывая папки.

* * *

Итальянец Антонио Эскуразо очень гордился своим особняком, ведь раньше этот дом принадлежал одной из голливудских кинозвезд. Но потом кинозвезда была вынуждена продать особняк, три очень дорогих автомобиля и часть своего гардероба. Антонио Эскуразо хотел выкупить и ее драгоценности, но та уперлась и не захотела продавать драгоценности ни за какие деньги.

Итальянец лишь пожал плечами, когда услышал об отказе экс-кинозвезды.

– Года через два, а может, через три, она обязательно будет распродавать все свои бриллианты, и вот тогда-то я их и куплю. Причем продаст она их куда дешевле, чем могла бы сейчас, – сказал он своему секретарю.

Молодой человек, который являлся дальним родственником Антонио Эскуразо, согласно закивал головой.

Антонио Эскуразо обставил особняк по собственному вкусу. Он был похож на дворцы венецианских дожей. Та же шикарная старинная мебель, вывезенная из Европы, потемневшие от времени картины в массивных тяжеловесных золоченых рамах, старые ковры. Ничего современного – ни жалюзи на огромных окнах, ни микроволновых печей – в общем, ничего из того, чем так привыкли гордиться американцы.

Во внутреннем дворике особняка был шикарный бассейн, выложенный итальянским розовым мрамором.

* * *

Вот в этом бассейне сейчас Антонио Эскуразо и плавал. Его секретарь стоял на парапете. Двое слуг тоже находились поблизости, готовые по первому слову хозяина, по одному лишь его взгляду накинуть на крепкое тело своего господина шикарный махровый халат и подать поднос, на котором дымились чашечка крепчайшего кофе и зажженная сигара.

Антонио Эскуразо почти никогда не разлучался с толстой сигарой.

Он плавал в бассейне, нырял, фыркал, тряс лысой головой. Черные густые бакенбарды намокли и свисали вдоль круглых щек. Антонио Эскуразо наслаждался жизнью. И это было видно даже невооруженным глазом. Он радовался солнцу, радовался теплой воде в бассейне. Он уже привык к богатству.

Но тем не менее, едва разговор заходил о деньгах или о возможности легко и быстро их заработать, как немного флегматичный Антонио тут же становился совсем другим. Он весь подбирался, словно тигр, готовый к прыжку, его глаза делались узкими, будто щелочки, прорезанные лезвием. Он весь обращался в слух, и в его голове мгновенно начинали прокручиваться всевозможные варианты и комбинации.

Даже сейчас, плавая от одного конца мраморного бассейна к другому, ныряя и фыркая, дон Эскуразо – а он любил, когда его так величали, – думал о своих вкладах в различные банки.

В последнее время дела его шли не очень хорошо.

Основную часть дохода приносила торговля наркотиками. Дело это было хоть и прибыльным, но очень хлопотным. Много кому приходилось платить.

И дон Эскуразо в последние два года уже подумывал о том, как бы уйти на покой. Но перед этим надо было сделать еще один решительный рывок и преумножить свое и без того немалое состояние. Вот этот-то намеченный рывок он так и не мог сделать. Постоянно возникали серьезные помехи и осложнения.

Но самой большой головной болью дона Эскуразо были наркотики из России. Они были намного дешевле, чем те, которые поставляли ему местные производители. Несколько раз люди Антонио Эскуразо пытались разобраться с торговцами русскими наркотиками, но это им не удавалось. Наркотики регулярно поступали, лишая дона Эскуразо большой части прибыли.

Хитрый итальянец, чтобы спасти свои доходы, даже инспирировал травлю конкурентов, сдав их службе по борьбе с наркотиками. Но торговцы «белой смертью» из России смогли обойти все препятствия, прорваться сквозь все ловушки и капканы, расставленные полицией и людьми дона Эскуразо.

* * *

На галерее появился слуга. В его руках был телефон.

Дон Эскуразо в этот момент как раз с головой погрузился под воду.

– Это дона Эскуразо спрашивают, – громко крикнул молодой слуга, поднимая над головой телефон.

Секретарь Антонио Эскуразо замахал рукой на слугу – дескать, не ко времени.

– Срочно! Звонят из Чикаго.

– Из Чикаго? – переспросил секретарь.

– Да-да, Мигель, из Чикаго.

– Ну что же, давай телефон сюда.

Секретарь взял телефон и приблизился к краю бассейна. Дон Эскуразо как раз вынырнул.

– Вас вызывают из Чикаго, – сказал секретарь, указательным пальцем правой руки указывая на трубку.

– Из Чикаго? – отфыркиваясь и бормоча проклятья, спросил итальянец.

– Да-да, из Чикаго.

– Ну что ж, давай. Нет покоя ни днем ни ночью!

Дон Эскуразо схватился волосатыми руками за поручни, подтянулся и сел на край бассейна. Один из слуг тут же накинул ему на плечи махровый халат, а второй, с подносом, на котором дымилась чашечка кофе, остался стоять на месте. Дон Эскуразо махнул ему рукой:

– А ты что спишь? Кофе будет холодным. Ты должен знать, что холодный кофе я не пью.

Одной, рукой итальянец взял телефон, а второй – чашечку с кофе.

– Эскуразо слушает.