Серафима Власова - Ансаровы огни

• Название: Ансаровы огни
• Автор: Серафима Власова
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Детская проза
• Год: 1974

Сказы С. К. Власовой посвящены теме горнозаводского Урала, дружбе русского, татарского и башкирского народов. В них прославляется сила, удаль, благородство людей, открывавших богатейшие месторождения руд и минералов, трудолюбие уральских рабочих.

---

И эта «женщина-чудо» вошла главной героиней в один из ее сказов.

Довелось нам как-то вместе с Серафимой Константиновной быть в Златоусте, посетить швейную фабрику — одно из крупнейших предприятий легкой промышленности на Урале. За одну смену тут изготовляют столько одежды, что ею можно одеть всех жителей города.

И когда мы ночной электричкой возвращались в Челябинск и увидели отраженные в пруду сверкающие огни фабрики, Серафима Константиновна в задумчивости проговорила:

— Родился сказ. Назову его «Ожерелья в горах». Правда здорово? Ага? Наконец-то я нашла то, что надо. Я расскажу о фабрике по-своему…

Талант художника у одних появляется смолоду, у других — приходит в предзакатную пору жизни, но сверкает всеми красками молодости.

Так получилось у Серафимы Константиновны. Прожила она нелегкую трудовую жизнь. И все годы хранила в себе клад, как уральская гора-кладовуха, не раскрывала своих богатств людям, пока не благословил ее на литературный подвиг Александр Фадеев.

Серафиму Константиновну Власову критики называют талантливой продолжательницей славных традиций, заложенных П. П. Бажовым.

Приняв эстафету Бажова, она расширила рамки и возможности этого емкого жанра.

В ее сказах органично переплетаются сказовые элементы с реалистическим описанием действительности, с подлинными фактами, взятыми из жизни, звучащими современно и не утрачивающими глубокого реального смысла.

Сказы С. К. Власовой доподлинно народны. И народность их — в глубине и яркости изображения труда — мерила жизни народа, в ясном и светлом понимании своего назначения, как подлинном хозяине на земле, создающем все ее ценности и красоту.

Название книги «Ансаровы огни» как бы таит в себе еще особый смысл. Автор сказов, словно бы завещая свое творчество народу, говорит о высоком, святом назначении его: огню гореть, всегда нести тепло, любовь и свет людям.

Интересна и многообразна тематика сказов в этом ее сборнике сказов, широк временной и географический охват действительности — от легендарных времен происхождения Уральских гор до наших дней, от холодных вод Ледовитого океана до знойных песков Каракумов. Все сказы объединяет одна мысль — прекрасен человек труда, созидатель всех материальных и духовных ценностей на Земле.

«Сказ об Урале» в ярких символических образах показывает, как в труде зарождается прекрасное чувство коллективизма, способное победить все на своем пути, привести к единению и солидарности.

В «Песне Сабаная» рассказывается о чудодейственной силе искусства; только сила эта подвластна людям высоких моральных качеств, таким, как герой сказа — вольный и гордый певец, сумевший слить свое горе с горем народа и поднять его на борьбу.

С молодым восхищением Серафима Константиновна Власова смотрела на жизнь, была безгранично влюблена в трудовой Урал и его людей. Творчество ее всегда будет согревать новые и новые поколения читателей ее талантливых книг.

А. ШМАКОВ

СКАЗ ОБ УРАЛЕ

Как корни ковыля не умирают, так не умирают легенды, предания и были об Урале.

Вроде нет их, забыты все, а прислушаешься — то здесь, то там память народная прорастает ковылем таинственной молвы, веселым узорочьем старинной речи.

Услышала я недавно в старом уральском заводе, будто все пещеры, какие ни есть на Урале, сообщаются между собой. Будто таятся между ними лазы, то широкие, как Кунгурские ямы, эти провалы земные, то тонюсенькие, как золотые нити с того самого веретена, про который сказ впереди будет.

Говорят также, что когда-то, в стародавние времена, перейти из пещеры в пещеру труда не составляло — торная была дорога. Правда, кто ее торил, неведомо — то ли человеки, чудь незнаемая, то ли нечистые силы, дивы, шайтаны разные. Только и в наше время люди, проникая в те пещеры и те ходы, где пройти можно, много следов находят: где домница поставлена, где камень-аметист лежит, а где след ноги человеческой отпечатался…

Но потом что-то случилось, будто гора на гору шла, камни плавились, из недр земных солнце выливалось; кто-то из людей хотел все это остановить, да, видно, не смог, хоть не простой человек, а гигант, богатырь был…

Легенда — зародыш, сказ — человечинка. Слово к слову, как камень к камешку на богатом уборе, собрала я сказ об Урале.

* * *

Было это давно, когда не строились еще в наших местах ни города, ни заводы. А если поглядишь сегодня с Юрмы или Таганая на древние шиханы и хребты, хранящие неразгаданные тайны земли, то поймешь еще крепче, как давно это было.

Жил в ту давнюю пору богатырь, по имени Ураим. И, как говорится в старинной сказке, был он красоты несказанной. Словно месяц на небе да вечерняя заря его породили. И ежели поглядит на кого — в холоде согреет, в жаркий полдень — утренней прохладой обдаст.

Любил Ураим родные горы и степи, что скатеркой лежали за ними. И земля ему тем же отвечала — материнской заботой помогала. Вела туда, где для скота лучшие травы росли, где сладкие соки ее людей поили.

В дремучих лесах уральских, на высоких горах красавица Уралга жила. От женихов у нее отбоя не было. Но всем отказывала Уралга, сердце свое она давно Ураиму отдала.

И радовались люди за них. Да и как было не любоваться молодыми? Богатырь — будто кедр могучий, а она — как нежная сосенка в бору.

Но недолго длилась их счастливая пора.

Полюбилась Уралга страшному чудищу-шайтану Дэву. И не то, чтобы полюбилась, а покорить сердце ее захотелось ради гордыни своей. Не однажды шайтан перед Уралгой человеком являлся. Стукнется о землю да так, что задрожит все кругом, и к кошу Уралги всадником на своем черном коне прискачет. Поначалу не знал Ураим, что за незваный гость к ним зачастил. А когда разгадал, что это шайтан, то в бой с ним вступил.

Не раз бились они. И до тех пор звенели их клинки, пока гость не падал в изнеможении с коня и тут же пропадал бесследно.

Заслышав топот коня таинственного гостя, в страхе прятались люди кто куда да шепотом между собой говорили:

— Шайтан это. Вишь какой, сам черный и конь его черный. Огнем пышет каждая ноздря!

И не знал никто в кочевье, что всадник и, вправду, был шайтаном, у которого на уме только коварное да злое.

Не умея силой одолеть Ураима, решил он хитростью завладеть Уралгой.

В один из поздних вечеров, откуда ни возьмись, на кочевье налетел ураган. Засвистело все кругом, завыло, повалил снег стеной. Кинулись пастухи скот спасать. Ведь бараны, кони были для людей всем — пищей, одеждой, жильем. Сел на коня и Ураим.

И вдруг сквозь свист и вой ветра Уралга чудесное пение за кошем услыхала. Оно то приближалось, то где-то тонуло в вое метели… Поначалу Уралга подумала, что ей просто блазнит. Но пение становилось все сильней и явственней. Оно тревожило ее сердце и куда-то звало. И, не выдержав, Уралга накинула на плечи бешмет и, чуть приоткрыв дверь коша, выглянула из него. Ветер вмиг погасил огонь в каганце, и какое-то огромное чудище кинулось к ней. От страха обмерла Уралга и сил лишилась. Кругом же метель выла, кружилась, будто ликовала, радуясь за шайтана, за его победу над Уралгой…

Через какое-то время вернулся Ураим из степи домой. Зашел он в кош, и сердце его горем охватило. Любимая не кинулась, как всегда, ему навстречу. Как ни искал жену в сугробах, в лесу, — не нашел он Уралгу. След шайтана давным-давно метель уж замела…

Недолго мешкал Ураим. Сел на коня-птицу и, поклонившись до земли людям кочевья, помчался искать жену свою.

Только и взял с собою колчан со стрелами да охотничий нож, украшенный красным гранатовым камнем.

Долго-долго он мчался по горам и степи, лесами дремучими пробивался. И вот на пятый день пути, когда его конь от усталости изнемогал, да и сам Ураим устал, решил он отдохнуть, привал устроить. В лесной чащобе, меж двух гранитных скал, живо сгоношил шалаш. Развел костер, покормил коня, сам поел и на отогретую огнем землю лег, на седло голову положив. Лег, а спать не мог. Такая тоска его от дум взяла, — сил не было ее превозмочь. Посмотрел на стену леса, на звезды, что мигали над головой, прислушался к тишине, помня, что и она предать может, и из глаз его слеза покатилась. Это у богатыря-то! Не боявшегося встреч с медведем, ни с волчьей стаей, ни с рысью, ни с шайтаном.

Слеза Ураима прожгла землю своим горем, и тогда он услыхал непонятно откуда идущий голос:

— Когда горе такое у человека, не могу я спокойной быть… Не пугайся, батыр, не ищи меня своими соколиными очами. Я — Земля, я — все, что ты видишь, но не только это. Доверься мне, и, может, я тебе помогу.