Жюль Верн - Том 3. Дети капитана Гранта

• Название: Том 3. Дети капитана Гранта
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1955

Жюль Верн. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3.

Содержание:

Дети капитана Гранта (7)

Комментарий (639)

---

— Итальянец, которого убили индейцы племени пойуче? — воскликнул Паганель.

— Да… потом узнал… француз спасся.

— Спасся! — воскликнул Роберт, жизнь которого, казалось, зависела от того, что скажет сержант.

— Да, спасся — убежал из плена, — подтвердил сержант.

Все оглянулись на Паганеля, который в отчаянии бил себя по лбу.

— А, понимаю, — промолвил он, наконец. — Все объясняется, все ясно!

— Но в чем дело? — нетерпеливо спросил встревоженный Гленарван.

— Друзья мои, — ответил Паганель, беря в свои руки руки Роберта, — нам придется примириться с крупной неудачей: мы шли по ложному пути! Тут речь идет вовсе не о капитане Гранте, но об одном моем соотечественнике, товарищ которого, Марко Вазелло, был действительно убит индейцами племени пойуче, а француза жестокие индейцы несколько раз уводили с собой к берегам реки Колорадо, но ему удалось, наконец, бежать из плена и вернуться во Францию. Думая, что мы идем по следам Гарри Гранта, мы напали на следы молодого Гинара[47].

Слова Паганеля встречены были глубоким молчанием. Ошибка была очевидна. Подробности, сообщенные сержантом: национальность пленника, убийство его товарища, его бегство из плена — все подтверждало ее.

Гленарван с удрученным видом смотрел на Талькава.

— Вы никогда не слыхали о трех пленных англичанах? — спросил Талькав сержанта.

— Никогда, — ответил Мануэль. — В Тандиле было бы известно… я знал бы… Нет, этого не было…

После такого категорического ответа Гленарвану нечего было больше делать в форте Независимый. Он и его друзья, поблагодарив сержанта и пожав ему руку, удалились.

Гленарван был в отчаянии, видя, что все его надежды рушились. Роберт молча шел подле него, с глазами, полными слез. Гленарван не находил для мальчика слов утешения. Паганель, жестикулируя, разговаривал сам с собой. Майор не открывал рта. Что же касается Талькава, то, видимо, его индейское самолюбие было задето тем, что он повел иностранцев по неверному следу.

Однако никому не приходило в голову упрекнуть его за столь извинительную ошибку.

Ужин прошел грустно. Конечно, ни один из этих мужественных и самоотверженных людей не жалел о том, что напрасно потратил так много сил, напрасно подвергал себя такому множеству опасностей, но каждого угнетала мысль, что в одно мгновение рухнула всякая надежда на успех. В самом деле, можно ли было надеяться напасть на след капитана Гранта между Сьерра—Тандиль и океаном? Нет. Если бы какой–нибудь европеец попал в руки индейцев у берегов Атлантического океана, то, конечно, это было бы известно сержанту Мануэлю. Подобное происшествие не могло не получить огласки среди туземцев, ведущих постоянную торговлю с Тандилем и Карменом, близ устья Рио—Негро. Торговцы Аргентинской равнины осведомлены обо всем и обо всем сообщают. Итак, путешественникам оставалось лишь одно: без промедления добираться до «Дункана», ожидавшего их, как было условлено, у мыса Меданос.

Паганель снова попросил у Гленарвана документ, находка которого заставила предпринять столь неудачные поиски. Географ перечитывал его с нескрываемым раздражением, словно стремясь вырвать у бумаги иное толкование.

— Но ведь этот документ вполне ясен! — воскликнул Гленарван. — В нем самым определенным образом говорится и о кораблекрушении «Британии» и о том, где именно находится в плену капитан Грант.

— А я говорю, нет! — возразил, ударив кулаком по столу, Паганель. — Нет и нет! Поскольку Гарри Гранта нет в пампе, значит его нет в Америке вообще. А где он, на это должен ответить вот этот документ. И он ответит, друзья мои, не будь я Жак Паганель!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Наводнение

Форт Независимый находится в ста пятидесяти милях от берегов Атлантического океана. Гленарван полагал, что если с ними ничего не произойдет в пути — а вряд ли это могло случиться, — то они будут на «Дункане» через четыре дня. Но вернуться на борт корабля без капитана Гранта, потерпев полную неудачу в своих розысках, — с этим он никак не мог примириться. Поэтому на следующий день он медлил с подготовкой к отъезду. Тогда майор взял все в свои руки: он приказал запасти провизию, оседлать лошадей и расспросить, где можно будет остановиться в пути. Благодаря проявленной им энергии маленький отряд уже в восемь часов утра следующего дня спускался по поросшим травой склонам Сьерра—Тандиль.

Гленарван молча скакал рядом с Робертом. Его смелый, решительный характер не позволял ему примириться с неудачей. Сердце его учащенно билось, голова пылала. Паганель, раздосадованный безрезультатностью поисков, мысленно перебирал на все лады слова документа, пытаясь найти в них хоть какое–нибудь новое указание. Талькав ехал молча, опустив поводья коня. Никогда не терявший надежды майор держался бодро, как человек, не знающий, что такое упадок духа. Том Остин и оба матроса разделяли огорчение своего начальника. Когда какой–то робкий кролик перебежал им дорогу, то суеверные шотландцы переглянулись.

— Плохое предзнаменование, — промолвил Вильсон.

— Да, в Шотландии, — отозвался Мюльреди.

— Что плохо в Шотландии, то плохо и здесь, — поучительно заметил Вильсон.

Около полудня путешественники перевалили через горную цепь Тандиль и очутились на обширных равнинах, полого спускающихся к океану. На каждом шагу встречались речки, орошавшие прозрачной водой этот плодородный край и терявшиеся среди тучных пастбищ. Постепенно земля, словно океан после бури, делалась все ровнее. Последние холмы аргентинских памп остались позади, и под ногами лошадей расстилался теперь однообразный зеленеющий ковер.

Все время погода стояла прекрасная, но в этот день небо несколько омрачилось. Огромное количество паров, образовавшихся благодаря высокой температуре последних дней, скопилось в виде густых туч, грозивших разразиться проливным дождем. К тому же близость Атлантического океана и постоянный западный ветер делали атмосферу этой местности особенно влажной. Это было заметно по ее плодородию, по тучности пастбищ, по темнозеленой окраске трав. В этот день, однако, тяжелые тучи не разразились дождем, и к вечеру лошади, легко сделав конец в сорок миль, добрались до берега «каньяды», глубокого, огромного естественного водоема, наполненного водой. Здесь сделали привал. Укрыться было негде. Пончо заменили путешественникам одновременно и палатки и одеяла, и все уснули под открытым небом, которое угрожало ливнем. К счастью, все ограничилось лишь угрозой. На следующий день, по мере того как равнина понижалась к океану, присутствие подпочвенных вод стало еще заметнее, вода просачивалась сквозь все поры земли. Вскоре дорогу на восток начали пересекать то полноводные, то еще только начинающие наполняться водой пруды. До тех пор пока тянулись открытые водоемы, свободные от водяных растений, лошади шли легко, но когда появились так называемые «пантаны» — топкие трясины, заросшие высокими травами, то продвигаться стало значительно труднее. Заметить их и своевременно избежать опасность было невозможно.

Эти водомоины стоили уже жизни не одному живому существу. Роберт, обогнавший отряд на полмили, прискакал обратно и крикнул:

— Господин Паганель! Господин Паганель! Там целый лес рогов!

— Что? — удивился Паганель. — Ты нашел лес рогов?

— Да, да! Если не лес, то по крайней мере лесную поросль!

— Лесную поросль? Ты бредишь, мальчик! — промолвил Паганель, пожимая плечами.

— Нет, не брежу, — уверял Роберт, — вот вы сами увидите! Какой диковинный край! Тут сеют рога, и они растут, словно пшеница. Мне очень хотелось бы иметь такие семена!

— Мальчик, кажется, не шутит, — сказал майор.

— Право, господин майор, вы сейчас убедитесь в этом.

Роберт не ошибался: вскоре отряд подъехал к огромному полю, равномерно утыканному рогами, которым не видно было конца. Действительно, это была настоящая низкорослая, густая, но странная лесная поросль.

— Ну что? — спросил Роберт.

— Вот оригинально! — промолвил Паганель и обратился за разъяснениями к Талькаву.

— Рога вылезают из земли, но быки остаются в земле, — заявил Талькав.

— Как! — воскликнул Паганель, — в этой трясине увязло целое стадо?

— Да, — подтвердил патагонец.

Действительно, тут нашло смерть огромное стадо, ибо почва под тяжестью быков осела и сотни животных погибли, задохнувшись в громадной трясине. Такие катастрофы случаются порой в аргентинских равнинах, и об этом знал Талькав. Это предостережение следовало принять во внимание.

Отряд объехал огромную гекатомбу, способную удовлетворить самых кровожадных богов древнего мира, и час спустя это поле рогов осталось в двух милях позади.

Талькава, видимо, стало тревожить какое–то непривычное явление. Он часто останавливал лошадь и приподнимался на стременах. Высокий рост давал ему возможность окинуть взором обширное пространство, но, не замечая, повидимому, ничего, что могло бы объяснить ему происходящее, он вновь пускал лошадь вперед. Проехав милю, он снова останавливался, затем, отделившись от спутников, отъезжал на несколько миль то к северу, то к югу и, возвращаясь, становился опять во главе отряда, ни словом не обмолвившись ни о своих надеждах, ни о своих опасениях. Такое поведение Талькава заинтересовало Паганеля и обеспокоило Гленарвана. Последний попросил ученого узнать у индейца, в чем дело.