Жюль Верн - Том 11. Властелин мира. Драма в Лифляндии. В погоне за метеором

• Название: Том 11. Властелин мира. Драма в Лифляндии. В погоне за метеором
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Научная Фантастика

Жюль Верн. Собрание сочинений в 12 томах. Том 11

Содержание:

Властелин мира. Роман. Перевод А.Н. Тетеревниковой и Д.Г. Лившиц под редакцией В.П. Брандиса (7)

Драма в Лифляндии. Роман. Перевод Г.А. Велле под редакцией М.В. Вахтеровой (159)

В погоне за метеором. Роман. Перевод В.С. Вальдман под редакцией Е.Я. Брандиса (345)

Комментарий (575)

---

Тогда Тэрнер подошел к костру, сложенному посредине площадки, и поджег сухую траву.

В одно мгновение все запылало. Из облаков густого дыма поднялись длинные языки пламени, которые взлетали выше каменных стен Грейт-Эйри. Жители Моргантона и Плезент-Гардена еще раз должны были подумать, что проснулся вулкан и что это пламя возвещает близость извержения...

Я смотрел на пожар, слушал потрескиванье горящего дерева. Робур, стоя на палубе «Грозного», тоже смотрел на костер.

Тэрнер с товарищем швыряли обратно в костер головни, выбрасываемые оттуда силою огня.

Постепенно пламя угасло. Остался лишь густой слой пепла, и во мраке ночи снова воцарилась тишина.

Вдруг я почувствовал, как кто-то схватил меня за руку. Это был Тэрнер. Он тащил меня к аппарату. Сопротивляться было бесполезно, да в сущности и незачем. Все что угодно, только бы не остаться одному в этой каменной тюрьме.

Как только я очутился на палубе, Тэрнер и его товарищ вскочили вслед за мной; последний встал на носу, а Тэрнер спустился в машинное отделение, и я заметил, что оно было освещено электрическими лампочками, свет которых, однако, не проникал наружу.

Робур занял место на корме у регулятора, чтобы следить за направлением и скоростью полета.

Меня же снова втолкнули в мою каюту, и крышка люка захлопнулась над моей головой. Значит, и в эту ночь мне не позволено будет наблюдать за воздушными маневрами «Грозного», как тогда, при полете над Ниагарским водопадом.

Однако если я не мог видеть, что происходило на борту, то мог отчетливо слышать шум мотора. У меня даже было такое ощущение, словно мы медленно отрываемся от земли и поднимаемся кверху. Аппарат несколько раз качнулся, потом нижние турбины быстро завертелись, и я услышал мерные взмахи могучих крыльев.

Итак, «Грозный» покинул Грейт-Эйри, и, должно быть, навсегда. Он «отчалил» в воздух, как говорят о судне, выходящем в море, и теперь парит над двойной цепью Аллеганских гор. Повидимому, он спустится ниже лишь после того как перелетит через горный хребет этой части американской территории.

Но куда он летит? Несется ли над широкими равнинами Северной Каролины, направляясь к Атлантическому океану? Или, наоборот, повернул на запад, в сторону Тихого океана? Может быть, он идет на юг к Мексиканскому заливу? И удастся ли мне утром различить, над каким морем мы летим, если со всех сторон будут видны только небо да вода?

Прошло несколько часов. Какими долгими показались они мне! Я даже не пытался забыться сном. Тысячи несвязных мыслей одолевали мой мозг. Они уносили меня в какую-то фантастическую страну, между тем как «Грозный» - это воздушное чудовище - уносил меня в пространство. При своей бешеной скорости, куда умчится он за эту бесконечную ночь? Я вспомнил о невероятном путешествии «Альбатроса», - рассказ о нем мистера Прудента и Фила Эванса был опубликован Уэлдонским клубом. То, что проделал Робур-Завоеватель на своем «Альбатросе», он вполне мог проделать и на своем «Грозном», и даже с меньшим трудом: ведь теперь он властвовал одновременно над землей, воздухом и морями...

Наконец, первые утренние лучи осветили мою каюту. Разрешат ли мне выйти на палубу, как тогда, на озере Эри?

Я толкнул крышку люка, она отворилась.

Я наполовину высунулся наружу.

«Грозный» несся над беспредельным океаном, на высоте тысячи или тысячи двухсот футов.

Робура не было видно; должно быть, он наблюдал за работой машин.

Тэрнер стоял у руля, его товарищ - на носу.

Оказавшись на палубе, я увидел то, чего не мог видеть во время ночного перелета от Ниагарского водопада до Грейт-Эйри, - увидел, как действуют два огромные крыла, взмахивавшие у левого и правого бортов; меж тем как турбины бешено вращались под платформой аппарата.

Судя по положению солнца, стоявшего несколькими градусами выше горизонта, мы летели к югу. И, следовательно, если «Грозный», перелетев через стены Грейт-Эйри, не изменил направления, под нами простирались воды Мексиканского залива.

День обещал быть жарким, густые свинцовые тучи поднимались с запада. Эти предвестники близкой грозы, конечно, не ускользнули от взгляда Робура, когда часов около восьми утра он вышел на палубу и сменил Тэрнера. Быть может, он вспомнил о том смерче, который чуть не погубил его «Альбатрос», и о страшном циклоне в антарктических областях, от которого он спасся только чудом.

Правда, то, чего не мог в этих условиях сделать «Альбатрос», было возможно для «Грозного». Он уйдет из воздушных сфер, где будут бороться стихии, спустится на поверхность моря, а если волнение и там окажется слишком сильным, он сумеет найти убежище в спокойных морских глубинах.

Впрочем, по каким-то ему одному понятным признакам Робур, видимо, решил, что в этот день грозы не будет, и продолжал свой полет. И если в полдень он опустился на поверхность воды, то отнюдь не из страха перед бурей. «Грозный» - морская птица, вроде фрегата или альциона, которые умеют отдыхать на воде; разница только в том, что его металлические органы, приводимые в движение неистощимой электрической энергией, не знают усталости.

Широкая водная пелена была пустынна. Ни паруса, ни дымка не виднелось даже на самом краю горизонта. Значит, полет «Грозного» в беспредельном воздушном пространстве никем не мог быть замечен.

День прошел без приключений. «Грозный» подвигался вперед со средней скоростью. Я не понимал намерений капитана. Продолжая плыть в том же направлении, мы должны были встретить на своем пути какой-либо из Больших Антильских островов, а затем, в глубине залива, побережье Венесуэлы или Колумбии. Впрочем, вполне возможно, что аппарат снова поднимется в воздух и перелетит через длинный перешеек Гватемалы и Никарагуа, чтобы поскорее добраться до острова Икс в Тихом океане.

Наступил вечер, солнце скрылось за кроваво-красным горизонтом, море светилось фосфорическим блеском. «Грозный» поднимал вокруг себя целое облако сверкающих искр. Употребляя излюбленное выражение моряков, нас ожидала «собачья погода».

Видимо, то же думал и Робур. Меня заставили спуститься в каюту, и крышка люка снова захлопнулась.

Через несколько секунд до меня донеслись знакомые звуки, и я понял, что аппарат погружается в воду. В самом деле, через пять минут он мирно плыл в морской глубине.

Страшно измученный усталостью и тревогами, я уснул крепким сном, на этот раз не вызванным никакими снотворными снадобьями.

Когда я проснулся (сколько часов я проспал - не знаю), судно все еще находилось под водой.

Вскоре, однако, оно опять всплыло на поверхность. Дневной свет хлынул в иллюминаторы, сразу почувствовалась бортовая и килевая качка; море сильно волновалось.

Мою каюту отперли, я снова сел у входа и поспешил взглянуть на небо.

С северо-запада шла гроза, тяжелые тучи то и дело пронизывались яркими вспышками молний. Уже гремели отдаленные раскаты грома, которые многократно повторяло эхо.

Я был поражен, более того, испуган быстротой, с которой надвигалась гроза. Ни один корабль не успел бы спустить паруса, - так стремителен и резок был ее натиск.

И вот, словно пробив преграду облаков, с неслыханной яростью налетел шквал. Море вдруг вздыбилось. Неистово бушующие волны перекатывались через палубу «Грозного». Не уцепись я так крепко за поручни, меня бы непременно вышвырнуло за борт.

Оставался только один выход - превратить аппарат в подводную лодку. В каких-нибудь десяти футах под водой он вновь обрел бы спокойствие и безопасность. Бороться долее с яростным натиском этих взбесившихся валов было невозможно.

Робур неподвижно стоял у руля. Я ожидал, что вот-вот мне прикажут спуститься в мою каюту, но приказания не последовало. Да и вообще никаких приготовлений к тому, чтобы превратить лодку в подводную, не было видно.

Глаза капитана горели. Он бесстрашно взирал на эту бурю, словно бросая ей вызов, словно считая себя неуязвимым. Нельзя было терять ни мгновения, а он, повидимому, и не думал уходить под воду.

Нет, он стоял все с тем же высокомерным видом, с горделивым видом человека, считающего себя выше всего человечества. Глядя на него, я с ужасом спросил себя, уж не является ли он каким-то фантастическим существом, выходцем из другого, нереального мира.

И вдруг он заговорил.

- Я... я Робур! Властелин мира! - донеслось до меня сквозь свист урагана и раскаты грома.

Он махнул рукой, и Тэрнер с товарищем, видимо, поняли его жест. То был приказ, и эти несчастные, такие же безумцы, как их капитан, не колеблясь выполнили его.

Распластав свои широкие крылья, «Грозный» взвился ввысь, как он взлетел недавно над Ниагарским водопадом. Но если в тот раз ему удалось спастись от кипящей пучины вод, то сегодня он направил свой безумный полет в самую пучину бури.

Вокруг «Грозного» сверкали тысячи молний, гремели раскаты грома, пылало небо. А он несся среди этих ослепительных вспышек, ежеминутно рискуя быть расщепленным, идя на верную гибель.