Гэ Хун - Баопу-Цзы

• Название: Баопу-Цзы
• Автор: Гэ Хун
• Жанр: Древневосточная литература

Трактат выдающегося даосского философа, алхимика, медика и историка Гэ Хуна «Баопу-цзы», написанный около 320 г. н. э., представляет собой своеобразную энциклопедию раннесредневекового даосизма.

Учение о Дао-Пути вселенной и путях его обретения, алхимия и магия, медицина и астрология, учение о бессмертных-небожителях и рецепты изготовления эликсира вечной жизни — вот только некоторые из тем, подробно рассматриваемых Гэ Хуном в его «алхимическом апокалипсисе», как назвал трактат «Баопу-цзы» великий российский китаевед академик В. М. Алексеев.

Трактат Гэ Хуна уже давно привлекал внимание отечественных исследователей. Еще в 20-е годы над ним начал работать выдающийся синолог Ю. К. Щуцкий, однако его трудам не суждено было завершиться. И только теперь российский читатель получает возможность познакомиться с этим удивительным текстом, в котором переплетаются описания магических грибов и рассуждения о даосизме и конфуцианстве, рецепты трансмутации металлов и увлекательные новеллы о бессмертных, философские размышления и рекомендации по дыхательной практике и сексуальной гигиене.

Перевод представляет значительный интерес для востоковедов, культурологов, религиеведов, историков науки, медиков и всех интересующихся духовной культурой Китая.

Первый полный перевод трактата «Баопу-цзы» на русский язык выполнен Е.А.Торчиновым и Посвящается памяти выдающегося российского китаеведа Юлиана Константиновича Щуцкого, первого переводчика и исследователя «Баопу-цзы».

---

Что касается разных магов и оккультистов, то они подчас наделены природной способностью видеть демонов и духов, предсказывать будущее, исходя из своего внутреннего видения, и знать прошлое и будущее других людей, но они никоим образом неспособны хоть на малость изменить судьбу, прибавляя счастье и уменьшая горести. И в этих своих способностях они вполне подобны палочкам тысячелистника и черепаховым панцирям[8]. Но когда люди видят проявления их малых способностей, то тотчас начинают величать их "божественными людьми" и говорить, что для тех, конечно же, нет ничего неведомого. Кроме того, они иногда достигают успеха в применении таких способов, как приготовление воды со смытыми в нее амулетами и использование запретительных заклинаний, которые полезны, когда нужно избавиться от воздействия нечистой силы, но это вовсе не означает, что они сведущи в пути бессмертия. Люди, практикующие множество магических приемов, могут видеть чудесные демонические явления, но эта их способность абсолютно бесполезна для продления жизни. Если начать расспрашивать таких людей о пути золота и киновари, то вскоре выяснится, что они ничего о нем не знают. Поэтому наиболее умелые из них не останавливаются ни перед чем, обманывая народ и мороча людям голову ради собственного обогащения и извлечения выгоды. Их вполне можно сравнить с ворами, пробирающимися тайком в наши жилища, — хотя они и идут разными путями, но приходят к одной и той же цели. Гораздо лучше, нежели доверять их пустым речам, взять да и вынести их деяния на всеобщее обозрение, дабы те из них, что придут позднее, могли бы извлечь из этого хороший урок. Через сравнение их поступков можно будет убедиться в том, что все они лжецы и притворы.

В прежние годы был такой Гу Цян, который знал методы приема внутрь растительных снадобий, а также широко распространял приемы Жунчэна и Чистой Девы[9]. Ему уже было за восемьдесят, но его ум оставался острым, а чувства — чуткими, что никак не соответствовало его столь преклонному возрасту. Его современники стали повсеместно говорить, что это бессмертный, а кое-кто даже стал звать его "тысячелетним старцем". Тогда янчжоуский наместник господин Цзи[10] решил проверить, что это за человек, и навестил его в Иду. Когда господин Цзи пришел к Гу Цяну, тот напустил поначалу на себя загадочный и многозначительный вид, давая понять, что ему известна суть многих сокровеннейших тайн, которые он и не думает сообщать другим людям. В это время собрались поклонники Гу Цяна, столь же неотступно следовавшие за ним, как эхо следует за звуком, тень сопровождает тело и тучи сопутствуют дождю, а собравшись, начали восхвалять и превозносить его. Эти же люди в изобилии снабжали его пищей и деньгами, и то и другое у него всегда было в избытке. Даже почести, которых сподобились Луань Да и Ли Шао-цзюнь при династии Хань, ничуть не превосходили оказываемого ему почета. Хотя он постоянно принимал "зиму небесных врат"-спаржу, мы доподлинно знаем, что в его теле никогда не было великих эликсиров — золотого раствора и перегнанной киновари. Тем не менее он был достаточно начитан и прекрасно знал дела древности. Гу Цян утверждал, что ему четыре тысячи лет от роду, и рассказывал разные пустые побасенки, без тени смущения уверяя, что он был лично знаком с Яо, Шунем, Юем и Чэн-таном, и сообщая всякие подробности о них, как если бы действительно встречался с ними.

Он говорил, например: "В мире распространено представление, что у Яо были восьмицветные брови, но это не так. Просто концы его бровей резко поднимались вверх, напоминая по форме иероглиф „восемь", и все. Яо был крупным, высоким человеком с прекрасными усами и бакенбардами. Он каждый день пил вино и выпивал больше двух доу. Поэтому люди называли его Тысячепудовым, но это, конечно, не заслуживающее доверия преувеличение. Я сам несколько раз видел его чрезвычайно пьяным. Хотя он и был совершенным мудрецом, в старости он вершил дела правления гораздо хуже, чем когда он был молод и силен. Когда он разделался с "четырьмя бедствиями" и превознес восьмерых достойных[11], то передал все дела в руки Шуня, а Шунь был просто сиротой из семьи низкого происхождения.

У Шуня, однако, были особые природные таланты. Он незаметно распахал горы Лишань, рыбачил в Лэйцзэ, Озере Громов, и работал как гончар на морском берегу. Прежде чем его современники распознали его удивительные способности, я заметил, что он обладает удивительным свойством преобразовывать народ своей Благой Силой-Дэ. У него в каждом глазу были двойные зрачки, что я воспринял как признак его великого благородства. Я постоянно вдохновлял и подбадривал Шуня в его трудах, говоря, что следует всегда заботиться о благом и возвышенном и не горевать об отсутствии богатства и знатности. Я напоминал ему, что сила первоэлемента "огонь" близка к своему истощению, а эссенция желтого вот-вот должна проявиться[12]. "Поскольку именно вы родились под счастливой звездой, то кто же, если не вы, предназначен для верховной власти! — сказал я ему.

Его отец, однако, из крайней глупости, а его младший брат из-за смертельной ненависти задумали убить Шуня. Я же постоянно увещевал и критиковал их, говоря: „Этот мальчик должен возвыситься до государева трона, и все в пределах четырех морей ждут, когда он одарит их своими благодеяниями. И ведь не может же ваша благородная семья помешать ему выполнить его предназначение!"

Затем Яо внезапно передал ему престол, и таким образом все мои предсказания целиком исполнились".

И еще Гу Цян говорил: "Когда матери Конфуция было шестнадцать или семнадцать лет, я предсказал ей, что она родит сына, отмеченного печатью благородства, и она родила Чжун-ни, поистине необычайного человека. Он был ростом в девять чи и шесть цуней[13]; его лоб был, как у Яо, его шея была, как у Гао Яо, его плечи были, как у Цзы-чаня; если считать от талии до ступней, то он был на три цуня ниже, чем Юй[14]. Он был бедным и несчастным сиротой. Еще будучи мальчиком, он проявлял живейший интерес ко всему, связанному с различными ритуальными сосудами. Я знал, что он непременно добьется успехов и свершений. Когда он подрос, то начал приводить людей в изумление своими мудрыми речами, и отовсюду, из далеких и близких мест, к нему стали стекаться люди, чтобы учиться у него. И таких, как гласит их перечень, набиралось до нескольких тысяч человек. Я сам с наслаждением слушал его речи и не раз посещал его занятия. Он только сетовал на то, что я необразован и не могу быть его постоянным учеником и соратником. Он неоднократно побуждал меня читать „Канон Перемен", говоря: "Это превосходная книга. Я, Цю, глубоко люблю ее и постоянно читаю, отчего кожаные завязки, скрепляющие мой экземпляр этой книги, три раза рвались, но благодаря ее изучению я достиг великого прозрения"[15]. В четырнадцатый год правления луского Ай-гуна[16] охотники поймали в западной части страны благовещего единорога, причем единорог вскоре умер. Конфуций спросил меня, что это значит. Я ответил ему, что это нехорошее предвестие. Конфуций тогда опечалился и заплакал. После этого он увидел дурной сон и снова захотел увидеться со мной. Шла середина четвертого месяца, и уже было очень жарко. Поэтому я не смог пойти к нему и вскоре узнал, что он проболел семь дней и скончался. Мне кажется, что и теперь он стоит перед моими глазами, как живой".

И еще Гу Цян рассказывал: "Цинь Шихуан послал меня в город Пэнчэн, чтобы извлечь на свет чжоуский треножник[17]. Я обратился к Цинь Шихуану и сообщил ему, что этот треножник — божественная вещь. Когда в Поднебесной царит Благая Сила-Дэ, он появляется, а когда она не следует Дао-Пути, то он исчезает. „Если вы, государь, займетесь самосовершенствованием, то он сам придет прямо к вам в руки, но принудить его силой принадлежать вам нельзя" — так сказал я ему. Император только весьма подивился моей позиции и все же приказал доставить ему треножник. Конечно же, он потерпел неудачу. Тогда император поблагодарил меня и сказал: "Поистине, вы, сударь, дальновидный и принципиальный муж".

И еще Гу Цян рассказывал о ханьском императоре Гао-цзу и Сян Юе[18], а также о других исторических деятелях с большими подробностями, но я не имею возможности все это пересказывать здесь. Знавшие цену его историям смеялись над ними, но простые люди, слушая их, верили всему тому, что он говорил. Со временем Гу Цян стал обнаруживать признаки старческого помутнения рассудка, его память резко ухудшилась, и он начал забывать многие вещи. Тогда господин наместник Цзи подарил Гу Цяну нефритовый кубок, а через некоторое время Гу Цян возьми и скажи Цзи, что этот кубок ему в древности подарил сам господин Ань Ци[19]. Потом Гу Цян заболел, находясь в доме Хуан Чжэна из Шоучуня, и умер. Чжэн же подозревал, что тот преобразился, а не умер. Приблизительно через год Чжэн вскрыл гроб Гу Цяна, чтобы проверить, не воскрес ли он, но его тело все так же покоилось в гробе. Вот пример того, как совершенно недостойный и пустой человек добился славы, а ведь именно из-за таких обманщиков люди и перестают верить, что в Поднебесной есть бессмертные. Я обвиняю таких людей в том, что они своей ложью позорят истину.