Полина Шур - Альбер Ламорис

• Название: Альбер Ламорис
• Автор: Полина Шур
• Издательство: Издательство "Искусство". Ленинградское отделение
• Жанр: Кино
• Год: 1972

Среди обилия имен, названий, жанров очень трудно выделиться фильмам неигровым и особенно короткометражным. Однако, это произошло. Короткометражки французского режиссера Альбера Ламориса оказались заметным явлением киноискусства. Автор книги делает экскурс в историю развития французского короткометражного фильма, рассказывает о полнометражном кино тех лет и о творческом пути А.Ламориса на этом общем фоне.

---

Лошадь теряет самообладание и… внезапно налетает на высокую изгородь, огораживающую поле. Фифи перелетает через неё и падает носом в кремовый торт, приготовленный для пикника молодыми людьми. У одного из них есть велосипед, и Фифи, не колеблясь, этот велосипед заимствует.

Крылатый велосипедист с белым от крема лицом работает педалями изо всех сил, но и преследователи не унимаются. Фифи — Перышко, которому не занимать хитрости, взлетает вместе с велосипедом и… приземляется на верхушке водонапорной башни.

А внизу суетятся и кричат его преследователи. Они зовут пожарных. Но самая длинная их лестница все–таки слишком коротка, и струя воды оказывается именно такой длины, чтобы освежить Фифи ноги и возвратиться к пожарникам.

Внезапно слышится глухое гудение. Это летит вертолет с жандармами. Снова надо убегать. Собрав последние силы, Фифи поднимается в облака, где его теряют из виду. Но от густого тумана крылья Фифи — Перышко тяжелеют и страшно болят лопатки. Усталость заставляет его начать снижаться. Наконец, и прорыв в облаках. Внизу, более чем на тысячу метров — безграничное, сверкающее пространство моря.

— Я погиб, — думает Фифи.

Но что это за маленькая точка, качающаяся в волнах? Это плот, на котором сидит человек, оказавшийся жертвой кораблекрушения. Человек восхищен тем, что будет спасен посланцем бога, и падает на колени: господь не забыл меня! Фифи просит есть. Разве ангелы едят? Едят. Человек отдаст Фифи последний кусочек колбасы. Фифи просит пить. Разве ангелы пьют? Еще как. Человек отдает Фифи последний глоток воды. Фифи благодарит: бог тебя не забудет, — но признается, что он такая же жертва. Начинается объяснение ударами весел, и Фифи падает в море. Хитон и крылья ангела медленно заливают волны.

Фифи попадает в сети рыбака, И на песчаном берегу Бретани рыбак находит странное соединение крыльев и человека.

— Но это ангел! — вскрикивает жена рыбака. Быстро, быстро, — нужно его согреть!

Муж и жена укладывают Фифи на постель и делают ему искусственное дыхание. Наконец, Фифи оживает и вновь обретает свою улыбку, которую дарит стоящим по обеим сторонам кровати рыбакам.

Фифи просит есть. Старики перепуганы — почти как человек на плоту: разве ангелы едят? Фифи успокаивает их на этот счет. Он ест курицу, пьет вино и очень мило рассказывает о жизни на небесах.

— Пища на небе? Немного, как в полку, не очень изысканная… Но самое трудное — это научиться летать… Ангелы летают на землю, чтобы исполнять деликатные поручения… но… в самом деле, ведь это сегодня Мари — Ноэль выходит замуж против своей воли! Я решительно должен помешать этому. До свидания, мои друзья! Вы знаете, здесь, у вас, и есть настоящий рай!

А церемония уже началась. Позади, в толпе людей, отчаявшийся часовщик смотрит на бледную Мари — Ноэль, стоящую рядом со своим женихом.

Но тут входит Фифи и со сложенными на груди руками медленно направляется к нему.

Присутствующие онемели. Мсье кюре не верит своим глазам.

А Фифи берет руку Мари — Ноэль и кладет ее в руку часовщика.

Он смотрит на молодых людей — они прекрасны, они любят друг друга.

— Что вы об этом думаете, мсье кюре?

Кюре того же мнения.

Совершается брачное богослужение. Миссия исполнена. Как епископ, идет Фифи по центральному проходу, торжественно отпуская благословения направо и налево. Но едва он достигает выхода, как два полицейских бросаются на него и тащат в полицию.

— Итак, — говорит комиссар, — вы утверждаете, что вы ангел?

— Да, — отвечает Фифи, — и тотчас же вылетает в окно.

И вот он снова в цирке, где все это время его ждала наездница.

Девушка плачет — она очень боялась за Фифи — и говорит, что она не хочет больше этих приключений, что она не отпустит теперь его никуда.

Изнеможенный, обессиленный, Фифи засыпает у ее ног. Воспользовавшись сном, наездница отрезает ему крылья.

— Это наиболее верный способ его удержать, — думает она.

Фифи просыпается и видит, что его крылья висят на степе. Он кричит, что у него теперь ничего не осталось. Но девушка говорит, что она–то у него осталась. И Фифи ведет ее в «земной» рай, к рыбакам, живущим на скудной и каменистой земле Бретани. Вот и хижина рыбаков. Фифи помогает рыбаку вытаскивать сети. Все хорошо. Он устал, у него есть жена, это и есть счастье.

Фифи идет к хижине, а его жена бежит ему навстречу. С ней и их маленький сын, но что у него за спиной? Маленькие крылья, которые позволяют ему чуть–чуть порхать. Да, это настоящий земной рай.

И вот таким образом похититель часов, клоун, птица, ангел стал рыбаком и хорошим отцом семейства.

Фифи любил смотреть на часы разных эпох, слушать их звон, их пение. В этом пении он как бы слышал время, прошлое и настоящее. В часах был сосредоточен для Фифи интерес жизни. Но от старых часов, от старого времени, звенящего рядом с ним, остался только звон — людей, достойных прекрасных часов, одухотворяющих и одновременно материализующих время и все лучшее, что можно извлечь из прошлого, — людей Фифи найти не может. И он предпочитает жить не с людьми, а с часами.

Крылья дали Фифи возможность смотреть на землю с высоты. Он видит, что люди живут не так, как это кажется по внешней форме их жизни.

За формой ничего нет, хотя сама форма есть: у аристократов, владеющих редкими часами, — замки, у девушек, кидающихся на драгоценности, — их монастырь. А самой большой оболочкой является цирк, где все обман, даже крылья.

Так незаметно вплетается в фильм Ламориса тема Руссо, тема несоответствия формы и сущности в городе, видимости и душевных склонностей в цивилизованной жизни.

Но Фифи все же находит в цирке девушку–наездницу, которая, как и он, любит пение часов, которая полюбила этого милого вора–ангела. И Фифи уводит свою девушку из цирка в то место, которое он нашел благодаря крыльям — в настоящий земной рай, к рыбакам. Да, на земле хорошо иметь крылья, но это должны быть прежде всего «внутренние» крылья души — доброта, отзывчивость, способность прийти на помощь. И если такие крылья появятся, ты найдешь свое земное счастье, а это — работа, усталость от нее, жена, бегущая тебе навстречу, рыбаки на берегу моря в хижине. И может быть, у твоего сына вырастут уже настоящие крылья.

«Меня воспитали в религиозном духе, — рассказывал Ламорис по поводу фильма «Фифи — Перышко», — но даже о вещах, которые относятся к религии, можно сохранить поэтическое представление. Ведь всю жизнь в человеке где–то в глубине остается восприятие мира таким, каким ему дано оно было в детстве: существует боженька, который добр и справедлив, к которому можно обращаться со всеми нуждами. Он выступает нашим защитником. А потом есть еще ангелы, и это очень приятно. Для ребенка — это как сказки Шарля Перро».

«Но «Фифи — Перышко», — продолжал режиссер, — несмотря на то, что я с церковью в лучших отношениях, несмотря на то, что фильм получил даже евангелическую премию церкви в Западной Германии, — насмехается над религией, играет с представлениями людей об ангелах».

Да, хитрый и лукавый герой фильма Фифи спасает тех, кто верит в ангелов, — часовщика и Мари — Ноэль, барахтающуюся женщину и… даже воров; но Фифи сурово наказывает «безбожников», тех, кто приносит зло другим — владельца замка и укротителя. И только рыбаков Фифи не наказывает и не спасает, это они спасают Фифи — Перышко и, спасая, приводят его в свою бедную хижину, где все подлинное — и улыбка, и радушие, и вера. «Естественный» человек, по Руссо, находится в ладу и с самим собой, и со своим окружением.

Так еще раз входит тема Руссо в комедию Ламориса. В комедию? Да, «Фифи — Перышко», появившийся на экране в 1965 году и вызвавший бурю аплодисментов, взрывы смеха на фестивале в Канне, обнаружил в себе явные черты не только современной комедии, но и комедии старой.

Эта тяга к старой комической с ее драками и ее погонями, с ее героями и ее злодеями, с ее наивностью и очарованием возникла одновременно в разных странах. Еще в 50‑е годы Эдуардо Молинаро сделал во Франции короткометражный фильм «Честь спасена», пародию на старые комические фильмы, воспроизводящую их ритм и их персонажей; но пародия эта была любовной, сквозь нее просвечивали грусть, сожаление об ушедшем в прошлое пародируемом объекте. Но скоро появился в новом качестве и сам объект — появилась комедия, пользующаяся ритмом, «золотом молчания», клоунадой старых фильмов (Жак Тати, Пьер Этекс); принципом «маски» героев, бешеным темпом, увеличенным замедленной съемкой, погонями, драками, гэгами (Леонид Гайдай); великой немотой и робким, грустным героем, терпящим неудачу в любви, в любви, о которой любимая даже не догадывалась (Михаил Кобахидзе)…

«Фифи — Перышко» — тоже комедия, настоящая комедия приключений, взявшая у старой комической гэги, происшествия, следующие без перерыва одно за другим, драки (там кидали в лицо друг другу торты, а здесь часы — какая разница?), погони; взявшая принцип ведения рассказа немых фильмов: все в «Фифи» строится на образах, а не на диалогах (хотя диалоги в фильме легкие и блестящие), на динамичном, стремительном ритме и действии, наивном и чудесном; чудесны и в то же время абсолютно оправданы спасения, как и в старой комической, приходящие всегда с самой неожиданной стороны и в последнюю минуту: лошадь и велосипед, башня и плот, коридоры в замке и, конечно, цирк.