Александра Девиль - Оберег волхвов

• Название: Оберег волхвов
• Автор: Александра Девиль
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-14-0279-8

Захватывающий сюжет романа переносит читателя в Киевскую Русь XII века.

Смелый и предприимчивый купец Дмитрий ценит человеческую жизнь превыше всего и всегда сражается с теми, кто ее отнимает, будь то степной разбойник, морской пират или наемный убийца. Но не меньше ценит он и свободу выбора. Отказываясь от навязанной ему невесты, он навлекает на себя княжеский гнев и попадает в темницу. Внезапно помощь приходит к нему оттуда, откуда он меньше всего ожидал, а вместе с ней и любовь…

---

Женщины и девушки всех сословий — кто открыто, а кто украдкой — провожали глазами нарядного красавца.

В числе прочих смотрела на него не отрываясь и Надежда — дочь искуснейшего в Киеве гончара Вышаты. Она торговала в посудных рядах изделиями своего отца, к которым и сама прикладывала руку, ибо от природы был у нее талант рисовальщицы. Во многом благодаря ее росписям горшки и кувшины Вышаты шли нарасхват. Гончар был человеком строгим и дочь свою на торжище старался не пускать. Обычно Надежда помогала отцу в мастерской или управлялась по дому, а продажей посуды занималась жена гончара да кто- нибудь из его подмастерьев. Но сейчас заболела младшая дочь Вышаты, а потому жена осталась дома.

Надежде пришла помогать ее подруга Варвара. Эти девушки составляли в своем роде заметную пару. Надежда была на редкость красива, но при этом излишне скромна и ненаходчива в разговоре. Варвара же, дочь корчмаря, была, напротив, девицей бойкой и острой на язык и, хотя красотой не отличалась, могла привлечь кокетливым и веселым нравом. Девушкам помогал Ореша — молодой подмастерье гончара.

Тут же крутились еще два парня. Это были завсегдатаи рынка Юрята и Гнездило. Они занимались доставкой товаров в дома бояр и знатных горожан и любили прихвастнуть своими знакомствами и осведомленностью. Привлеченные красотой Надежды и бойкостью Варвары, молодые люди набивались к ним в добровольные помощники.

Появление на площади неизвестного красавца заметила вначале Надежда, потом — Варвара, которая тут же и высказалась по этому поводу:

— Глядите, какой князь! Ну, прямо Чурила Пленкович![7]Интересно, откуда прибыл?

Юрята и Гнездило тут же повернулись взглянуть на примечательную фигуру.

— А ведь и правда — князь, — сообщил Юрята. — Только без княжества. И даже без удела. Один блеск да гордыня.

— Как же может быть князь без удела? — не поверила Варвара.

— А он вроде как блуждающий князь, — засмеялся Юрята. — То там, то сям пытается сесть. После смерти его отца все перешло к брату, а этот молодец без земли остался.

— Что ж, уделы теперь дробятся, — заметил Гнездило. — И если этот княжич с родней отца не поладил, то и неудивительно, что стал безземельным.

— Разодет он так, наверное, в долг. Но долги вернет из дядюшкиного наследства. У него со стороны матери есть богатый дядюшка боярин где-то поближе к Теребовлю, — сообщил Юрята.

— И откуда ты все знаешь? — удивилась Варвара.

— А ты разве забыла, что я поставляю товары в дома к знатным людям? Среди прочих и боярину Тимофею Раменскому. Так вот, этот князь — зовут его Глеб — остановился в доме у боярина Тимофея. И знаете почему? Поговаривают, что боярин имеет на него виды как на жениха своей дочери.

— Боярышни Анны? — встрепенулась Надежда. — Той самой, которой никто в Киеве не видел?

— Ну да, той самой, что с малолетства живет в монастыре у тетки. Говорят, она слабоумная и к тому же больно неказистая, рябая.

— Что с того. Зато она боярышня и с богатым приданым, — вздохнула Надежда. — Ей и за такого князя можно…

— А тебе он уже понравился, что ли? — ревниво спросил Юрята и приосанился, вытянувшись во весь свой невеликий рост. — Ишь, засмотрелась…

— А почему бы нам и не засмотреться на такого красавца? — задиристо спросила Варвара. — На тебя, что ль, смотреть, коротыш, или вот на Гнездилку рыжего?

— Красавица отыскалась, — проворчал Юрята. — А на этого князя глаз положили и поважнее вас. Не удивлюсь, если его у боярышни Анны отобьют.

— Кто же? — в один голос спросили Варвара и Надежда.

— А падчерица боярина Тимофея. Та самая Берислава-Устинья.

— Дочка Завиды?

— Да. Дочка ее от первого мужа. Красотка известная.

— И, говорят, такая же ведьма, как мать, — добавил Гнездило. — Тоже и в колдовстве ведает, и в зельях приворотных, и во всяких заговорах.

— Ну, значит, сведет она с ума этого князя, а от боярышни Анны его отвадит, — подвела итог Варвара.

Увлеченные разговором, девушки не обращали внимания на покупателей, предоставив взлохмаченному Ореше самому заниматься торговлей. И только звон разбитого горшка, что выскользнул из рук суетливого подмастерья, заставил их наконец вернуться к посуде. Звон привлек внимание и приезжего красавца. Посмотрев в сторону посудного ряда, князь Глеб сразу заметил хорошенькое личико Надежды. В несколько шагов он приблизился к ней, окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. Девушка была невысокого роста, но стройная и ладная. Густые темно-русые волосы ее, перехваченные алой лентой, подчеркивали белизну гладкой кожи. Смутившись под пристальным взглядом князя, она опустила свои большие ореховые глаза и залилась румянцем, отчего стала еще привлекательней.

— А вот и главное украшение этой площади, — сказал Глеб, опершись локтем о поставец с посудой и приблизив свое лицо к лицу Надежды. — В разных землях я бывал и могу сказать точно: такую красавицу, как ты, редко повстречаешь. Как зовут тебя, царевна? Чья ты дочь?

— Я не царевна, а дочь простого гончара, — ответила девушка, решившись наконец поднять на него глаза.

— Ну уж не простого, — вмешалась Варвара. — Отец Надежды — Вышата, лучший гончар в Киеве.

— Значит, тебя зовут Надеждой? Хорошее имя. Но, по- моему, тебе больше подходит Ясноцвета.

Заигрывания князя с Надеждой не остались незамеченными. Многие с любопытством наблюдали сценку у посудного ряда. Кто-то уже отправился в мастерскую Вышаты, чтобы сообщить ему о таком внимании к его дочери.

Заметили князя и двое людей — мужчина и женщина, — только что пришедшие на площадь. Женщина, на вид лет сорока, высокая и худая, с благородной осанкой, была одета в очень строгую темную одежду. На ее бледном лице, еще сохранившем былую красоту, угадывалась печать пережитых страданий; горечь таилась в глубине миндалевидных черных глаз. Мало кто теперь узнавал эту рано увядшую красавицу. А между тем она была правнучкой Владимира Святого, внучкой Ярослава Мудрого, дочерью ученого князя Всеволода, сестрой князя-воина Владимира Мономаха, женой — а теперь уже вдовой — германского императора Генриха IV. Княжна Евпраксия Всеволодовна, она же императрица Праксед-Адельгейда, давно уже вела уединенную жизнь в одном из киевских монастырей и на люди показывалась редко. В этот день она лишь затем пришла на торговую площадь, чтобы помочь молодому художнику Феофану купить краски у иноземных купцов. Евпраксия много повидала во время горестных скитаний по Европе, а от отца своего, князя Всеволода, унаследовала способности к языкам. Потому и не было у монастырских иконописцев и книжников лучшего советчика, чем эта некогда знатная, а теперь всеми забытая женщина.

Феофан, спутник Евпраксии, учился своему мастерству у греческих художников и украсил рисунками множество книг, а теперь расписывал церковь при монастыре, где жила Евпраксия. Бог дал ему талант, но не отпустил даже крупицы внешней привлекательности. Феофан был некрасив до безобразия и к тому же горбат. Правда, горб он получил не в раннем возрасте, а потому не был, как большинство горбунов, маленького роста, а скорее — среднего.

Евпраксия и Феофан знали Надежду: она иногда приносила посуду в монастырь. Слышали они и о Глебе, а Евпраксия даже была с ним знакома несколько лет назад.

— Не нравится мне, что он эту девочку смущает, — пробормотала она как бы про себя. — Надежда совсем еще ребенок, а Глеб…

Феофану это тем более не нравилось — он ведь тайно и без всякой надежды на взаимность был влюблен в молоденькую дочь гончара. Теперь Феофан угрюмо молчал, не сводя пристального взгляда с князя и девушки.

Появился гончар Вышата и стал сурово выговаривать дочери:

— Я тебя послал посудой торговать, а не с приезжими молодцами любезничать! Негоже честной девушке так себя вести.

— Но что я сделала? — растерялась Надежда. — Я же не виновата…

— Зачем ты дочь свою ругаешь, гончар? — вступился за нее Глеб. — Это я к ней подошел и на разговор ее вызвал.

— Ты, я слыхал, — князь? — обратился к нему Вышата. — А моя дочь — не княжна и не боярышня. О чем тебе с ней толковать? Хочешь посуду купить — покупай, но голову девушке не кружи. А ты, дочка, сама должна понимать, что князь тебе не ровня. Доброе имя легко потерять, если вести себя без оглядки. Иди домой, Надежда, тут тебе не место.

Девушка вздохнула и, украдкой оглянувшись на Глеба, пошла с площади. После ее ухода князь сразу же потерял интерес к гончарным изделиям и, повернувшись спиной к Вышате, удалился прочь. Через несколько шагов он столкнулся с Евпраксией и Феофаном.

— Вижу, сударь мой, ты привычек своих не поменял, — сурово сказала Евпраксия, преграждая ему путь. — Все так же любишь хвост распускать, словно райская птица павлин. Да только вот что я тебе скажу: ищи ягоды на своем поле, а невинную душу не тронь.