Марина Воронина - Катюша

• Название: Катюша
• Автор: Марина Воронина
• Издательство: Современный литератор
• Жанр: Боевик
• Год: 1999
• ISBN: 985-6524-82-2

Фотокорреспондент еженедельника `Инга` Катя Скворцова давно замыслила серию снимков под рабочим названием `Окна старого города` и теперь, когда свободного времени вдруг стало много, взяв камеру, отправилась бродить по старым улочкам центра. В эти минуты еще ничего не говорило о том, что один из отснятых кадров сделает ее центром кровавых бандитских разборок.

---

— Это твоя? — не поверила Катя. Брезентовый балахон до пят очень не вязался с этой сверкающей под слоем отечественной грязи заграничной игрушкой.

— Если на клетке с ослом написано “тигр”, не верь глазам своим, — торжественно процитировал Валера, небрежно плюхаясь на водительское сиденье. — И наоборот. Ну, ты едешь или нет?

Катя недоверчиво посмотрела на него и с опаской села рядом. Кожаное сиденье приняло ее, как родную. При взгляде через лобовое стекло этого автомобиля мир казался не таким мрачным.

— Я ведь уже сказал, что одолжил плащ у соседа, — сказал Валера, демонстрируя практическую телепатию.

— А разве я что-нибудь сказала по этому поводу? — подняла брови Катя и тут же поморщилась — оказалось, что это довольно болезненная операция.

Валерий Панин по кличке Студент ничего на это не ответил. Он включил передачу и дал газ. Форсированный двигатель бархатно взревел, и по самую крышу забрызганный грязью “порше”, одним броском оторвавшись от тротуара, промчался по подъездной дорожке и круто вывернул на обсаженную желтыми полуоблетевшими липами улицу, с трудом разминувшись с битком набитым омоновцами “уазиком”, неторопливо заворачивавшим на стоянку у дома.

— Вот сучий потрох, — сказал водитель “уазика” сидевшему рядом с ним на “хозяйском” месте капитану, провожая “порше” неприязненным взглядом. — На собственные похороны торопится, гонщик.

— Да, — подтвердил капитан, опуская стекло и выбрасывая на дорогу окурок, — сейчас каждый второй — гонщик. Купит себе права и смерти ищет.

— Смотри, — сказал Кате Валерий Панин, кивая на зеркальце над лобовым стеклом, в котором маячила, удаляясь, забрызганная корма “лунохода” с забранным решеткой непрозрачным от грязи окошком. — Нашлась все-таки в вашем подъезде живая душа.

— Думаешь, это ко мне? — спросила Катя.

— А что, в вашем доме часто случаются мокрухи со стрельбой? — спросил Панин, обожавший отвечать на вопросы подобным образом.

— Редко, — ответила Катя. — По крайней мере, на моем этаже. — Она немного подумала и покачала головой. — Вот Сан Саныч удивится...

— Какой Сан Саныч? — резко повернулся к ней Студент. — Не Селиванов, часом?

— Селиванов, — удивленно протянула Катя. — А что?

— Ты откуда его знаешь? — спросил Валера, излишне резко, по мнению Кати, вписываясь в очередной поворот.

— Встречались пару раз, — пожала она плечами. — И сегодня утром он заезжал. Расспрашивал про... ну, про Верку.

— Про кого? Ах, да... Черт, как неудачно!

— Почему неудачно?

— Да потому, что я у твоего Сан Саныча, как говорил Штирлиц, под колпаком, и как раз по этому делу. Эти клоуны в “воронке” видели мою машину, и это дойдет до твоего Сан Саныча не позднее завтрашнего утра, а ему палец в рот не клади. По крайней мере, два и два сложить он сумеет.

— И что получится?

— Получится масса лишнего народа, и все с пистолетами, и все, что характерно, самые умные... А весь их ум заключается в том, что они — менты, а все остальные, сколько их ни есть на белом свете — преступники. Если не кинетические, то, как минимум, потенциальные... Ну, ты как — еще не передумала охотиться на Профессора?

— На Профессора?.. А это кто?

— Твоя фотомодель. Коз-з-зел.

— Его Профессором зовут? Похож.

— На ходячего покойника он похож, сволочь. А я-то, дурак, день потратил, за Банкиром гоняясь, чуть Богу душу не отдал...

— Слушай, Валера, ты все-таки расскажешь мне, что происходит? Ты ведь, похоже, в курсе.

— Непременно, — пообещал Валера, не отрывая взгляда от дороги. — Как-нибудь в другой раз. Такие вещи надо рассказывать в спокойной обстановке, а то я распереживаюсь и кого-нибудь перееду.

— Ой, — воскликнула вдруг Катя, — смотри, моя редакция!

Валера повернул голову. Они проезжали мимо старого помпезного дома, выстроенного в парадном стиле достопамятных тридцатых годов, над главным входом которого в ряду прочих блестела черно-золотая вывеска, гласившая, что здесь расположена редакция еженедельника “Инга”. Засмотревшись на пестрящие вывески, Студент едва не проглядел светофор и затормозил так резко, что Катя ткнулась лбом в стекло.

— Ну и что? — сдерживаясь, спросил он.

— Дрова везешь... — недовольно буркнула Катя. — Я тут работала, а потом меня вышибли и последний репортаж свистнули.

— Вышибли, надо полагать, за аморальное поведение? — спросил Панин, наблюдая за светофором.

— С точностью до наоборот, — ответила Катя.

— Кино, — покачал головой Панин. — А репортаж-то хоть хороший был?

— Я плохих не делаю.

— Это точно. Особенно последний удался — про Профессора... Жалко репортажа?

— В общем, да.

— Так зайди и забери.

— То есть как это? Кто же мне его отдаст? Что упало, то пропало...

— Засунь руку в карман. Что там?

— Ты с ума сошел. Нет, так нельзя...

— Ты уверена? А может, попробуешь? Стрелять ведь не обязательно.

Катя представила, как это могло бы быть, и на ее разбитых губах заиграла неопределенная улыбка.

— Ну? — спросил Панин.

На светофоре зажегся зеленый, и немедленно сзади раздраженно засигналили. Студент протянул руку и включил аварийную сигнализацию. Мимо, рассерженно рыча двигателями, потекли машины. Водитель ржавого “москвича”, перегнувшись через пассажирское сиденье, высунулся в окошко и покрыл Студента трехэтажным матом. Панин не реагировал — он смотрел на Катю, не скрывая интереса.

— Ну? — повторил он.

— Слушай, я устала, — сказала Катя, — у меня все болит.

— Ну! — снова сказал Панин.

— Хрен гну, — сдалась Катя. — Какая разница?

— О!.. — одобрительно воскликнул Студент, тронулся с места и свернул за угол. За углом он припарковал машину и повернулся к Кате. — С тобой сходить?

— Сама справлюсь, — ответила она и вышла под дождь.

— Ну-ну, — сказал Студент, закурил сигарету и отвернулся. За столиком в вестибюле скучал охранник в милицейской форме. Катя помахала ему рукой, и он в ответ приветственно поднял лопатообразную ладонь.

— Привет, Катюша, — сказал он. Ему явно было скучно и хотелось поболтать. — У вас что, маскарад?

— В смысле? — удивилась Катя, но тут же вспомнила про свой балахон. — А, это... Это я репортаж делала про наркоманов. Входила в образ.

— Вошла, ничего не скажешь, — хохотнул сержант. — Ты по улицам так не ходи, а то заберут, как бомжа.

— Не буду. Ты извини, мне бежать надо. Пока, Леша.

— Я не Леша, я Леня, — сказал сержант, но Катя уже нырнула в подошедший лифт. Сержант вздохнул и вернулся к своему кроссворду.

В коридоре редакции Катя опять столкнулась с Толоконниковой, испытав при виде ее привычное раздражение. Похоже было на то, что все свои репортажи та снимает именно в редакционном коридоре, и нигде больше. Впрочем, подумала Катя, я к ней несправедлива: ее часто можно видеть в ночном клубе, что расположен по соседству, и еще в баре. А уж в магазинах-то...

— Глупо шутить, Скворцова, — сказала Толоконникова вторым своим голосом, которого до смерти боялись все сотрудники. — Имей в виду, если ты пришла проситься обратно, то лучше не позорься: Витюша просто вне себя, он твоего имени слышать не может, просто рвет и мечет...

— Люд, — как ни в чем ни бывало, перебила ее Катя, — я там в буфете очередь заняла за этой... как ее... ну, толстая такая, из отдела писем. У меня тут дело есть, могу не успеть. Может, воспользуешься? Дают только по полкило.

— А что дают? — явно меняя гнев на милость, спросила Толоконникова.

— Мозги, — ответила Катя.

— Жареные? — переспросила Толоконникова, надувая темно бордовые губы. — Фи!

— Да нет, — сказала ей Катя, — свежие. А главное, с извилинами. Беги, а то опять не достанется!

Она пошла по коридору, оставив Толоконникову стоять возле лифта, и даже не оглянулась, когда вслед ей донеслось:

— А почему “опять”?

Катя толкнула обитую финским пластиком “под дерево” дверь и вошла в закуток, игравший в “Инге” роль приемной. Ладка Брагина, душа-девка, с которой немало было выпито и еще больше выкурено, подняла голову от клавиатуры компьютера, по которой со старательностью приготовишки тюкала двумя пальцами, и испуганно вскинулась:

— Ой, Кать, привет, тебе туда нельзя. Мне Виктуар наш голову оторвет, если я тебя к нему пущу!

— Знаешь анекдот? — спросила Катя, притормаживая у ее стола.

— Это который?

— А где русский собирается прыгнуть с Эйфелевой башни.

Ему говорят: “Товарищ, туда нельзя!”, а он знаешь что отвечает?

— Что?

— “А мне надо!”

Зажатая в углу своим “вистом-2000” Ладка тщетно попыталась ухватить ее за край балахона, но Катя уже была в кабинете.

— Привет, — сказала она, притворяя за собой дверь.

— А, Скворцова, — с кислой миной сказал редактор, поднимая голову от стола. Кате с ее места было видно, что на столе разложен свежий номер “Пентхауза”. — Ты зачем пришла? Расчет получишь у Брагиной, когда будут деньги. Сразу скажу тебе, что скоро их не жди — времена сложные, нам сотрудникам платить нечем.