Михаил Булгаков - Том 10. Письма, Мой дневник

• Название: Том 10. Письма, Мой дневник
• Автор: Михаил Булгаков
• Издательство: "Голос"
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-7117-0248-3

В настоящем Собрании сочинений представлены все художественные произведения Михаила Булгакова, созданные им на протяжении 20 лет литературной работы (романы, повести, рассказы, драматические произведения, фельетоны и очерки), а также эпистолярное наследие писателя.

В десятый том Собрания сочинений Михаила Булгакова включены письма, дневники, автобиография и другие биографические материалы.

---

Люди, друзья, знакомые и незнакомые, приходили без конца. Многие ночевали у нас последнее время — на полу. Мой сын Женечка перестал посещать школу, жил у меня, помогал переносить надвигающийся ужас, Елена [1009] тоже много была у нас, художники В. Дмитриев и Б. Эрдман (оба теперь умершие) каждый день приходили, жили Ермолинские (друзья), сестры медицинские были безотлучно, доктора следили за каждым изменением. Но все было напрасно. Силы уходили из него [...] Ноги ему не служили. Мое место было — подушка на полу около его кровати.

Он держал руку все время — до последней секунды, 9-го марта врач сказал часа в три дня, что жизни в нем осталось два часа, не больше. Миша был как бы в забытьи. Накануне он безумно мучился, болело все. Велел позвать Сережку, положил ему руку на голову. Сказал: «Свету!»... Зажгли все лампы. А девятого, после того как прошло уже несколько часов после приговора врача, очнулся, притянул меня за руку к себе. Я наклонилась, чтобы поцеловать. И он так держал долго, мне показалось — вечность, дыхание холодное, как лед, — последний поцелуй. Прошла ночь. Утром 10-го он все спал (или был в забытьи), дыхание стало чаще, теплее, ровнее. И я вдруг подумала, поверила, как безумная, что произошло то чудо, которое я ему все время обещала, то чудо, в которое я заставляла его верить — что он выздоровеет, что это был кризис. И когда пришел к нам часа в три 10-го марта Леонтьев (директор Большого театра), большой наш друг, тоже теперь умерший, — я сказала ему: «Посмотрите, Миша выздоровеет! Видите?» — А у Миши, как мне и Леонтьеву показалось, появилась легонькая улыбка. Но может быть, это показалось нам... А может быть, он услышал?

Через несколько времени я вышла из комнаты, и вдруг Женечка прибежал за мной: «Маменька, он ищет тебя рукой», — я побежала, взяла руку, Миша стал дышать все чаще, чаще, потом открыл неожиданно очень широко глаза, вздохнул. В глазах было изумление, они налились необычным светом. Умер. Это было в 16 ч. 39 м. — как записано мной в тетради. Во время болезни я стала сначала записывать предписания врача, потом прибавилась полная запись дня: когда и какие лекарства принимал, что ел, когда и спокойно спал. Потом — его слова, потом, в последнее время его ухудшение состояния, — тяжелые минуты потери памяти (очень редкие), галлюцинации, и наконец, подробные записи последних дней его страданий, что его почти нельзя было узнать. Я с ужасом думала — никогда не увижу Мишу, каким знала. А после смерти лицо было успокоенным, счастливым почти, молодым. На губах — легкая улыбка. Все это не я одна видела, об этом с изумлением говорили все видевшие его [...].

Он умирал так же мужественно, как и жил. Вы очень верно сказали о том, не всякий выбрал бы такой путь. Он мог бы, со своим невероятным талантом, жить абсолютно легкой жизнью, заслужить общее признание, пользоваться всеми благами жизни. Но он был настоящий художник — правдивый, честный. Писать ом мог только о том, что знал, во что верил. Уважение к нему всех знавших его или хотя бы только его творчество — безмерно. Для многих он был совестью. Утрата его для каждого, кто соприкасался с ним, — невозвратима.

4. 16 января 1961 года

[...] Мишина могила часто вызывает такое восхищение, что ко мне звонят незнакомые и говорят об этом [...]. Я долго не оформляла могилы, просто сажала цветы на всем пространстве, а кругом могилы посажены мной четыре грушевых дерева, которые выросли за это время в чудесные высокие деревья, образующие зеленый свод над могилой. Я никак не могла найти того, чтобы я хотела видеть на могиле Миши — достойного его. И вот однажды, когда я, по обыкновению, зашла в мастерскую при Новодевичьем кладбище, — я увидела глубоко запрятавшуюся в яме какую-то гранитную глыбу. Директор мастерской, на мой вопрос, объяснил, что это — голгофа с могилы Гоголя, снятая [...] когда ему поставили новый памятник. По моей просьбе, при помощи экскаватора, подняли эту глыбу, подвезли к могиле Миши и водрузили. С большим трудом, так как этот гранит труден для обработки, как железо, рабочие вырубили площадочку для надписи: Писатель Михаил Афанасьевич Булгаков. 1891—1940. (4 строчки, золотыми буквами). Вы сами понимаете, как это подходит к Мишиной могиле — Голгофа с могилы его любимого писателя Гоголя. Теперь каждую весну я сажаю только газон. Получается изумительный густой ковер, на нем Голгофа, над ней купол из зеленых густых ветвей. Это поразительно красиво и необычно, как был необычен и весь Миша — человек и художник... Эту глыбу — морской гранит — привез Аксаков специально для могилы Гоголя...

Примечания

1

Михаил Булгаков. Письма. Жизнеописание в документах. Составление и комментарии В.И. Лосева и В.В. Петелина. Вступительная статья В.В. Петелина. Современник, 1989 г. Далее: Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к.19, ед. хр. 21).

2

Надя — Надежда Афанасьевна Булгакова-Земская (1893—1971) сестра Михаила Афанасьевича, третья в семье. С 1912 г. жила в Москве, училась на филологическом факультете Высших женских курсов. Домой, в Киев, обычно приезжала на рождественские каникулы и летом.

3

Тася — первая жена Михаила Афанасьевича — Татьяна Николаевна Булгакова-Лаппа (1891—1982). Познакомился Булгаков с юной Татьяной Лаппа в 1910 г., когда она приехала из Саратова погостить к своей тетке в Киев. В апреле 1913 г. они повенчались. В последующие, очень трудные годы совместной жизни Татьяна Николаевна была верным и надежным другом и помощником Михаила Афанасьевича. Она стойко переносила все тяготы сложного времени, не раз выручала его из, казалось бы, безнадежных ситуаций.

4

М.А. Булгаков учился в то время на медицинском факультете Киевского университета.

5

В архиве М.А. Булгакова сохранился комментарий Н.А. Булгаковой-Земской к этому забавному выражению. «Муикнуть», — пишет она, — это шуточный семейный глагол, происшедший от слова «Муик» — это было имя, созданное младшей сестрой Еленой (Лелей), так она звала тетку, жившую в семье Булгаковых (ласкательно). Глагол был создан Мих. Аф. однажды, когда тетка уехала на время к своим родным, и прижился среди старших детей, употреблявших его в значении «уехать».

6

Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к.19, ед. хр. 21, л. 2).

7

Вопросы литературы. 1984, № 11. Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к.19, ед. хр. 21, л. 2).

8

По окончании университета в апреле 1916 г. М.А. Булгаков как и все его товарищи по выпуску, получил военное звание «ратник». Это звание новым врачам было дано с целью использовать их по мобилизации для работы в тылу. Весну и лето 1916 г. М.А. Булгаков добровольно проработал в прифронтовых госпиталях в Каменец-Подольске и Черновцах. Осенью 1916 г. М.А. Булгаков был мобилизован и послан на работу в тыловые земские больницы: сначала в больницу Никольскую Сычевского уезда Смоленской губернии, а затем (с осени 1917 г.) в г. Вязьму — в Вяземскую городскую земскую больницу.

9

Надежда Афанасьевна Булгакова летом 1917 г. вышла замуж за Андрея Михайловича Земского — выпускника филологического факультета Московского университета, мобилизованного в Киевское артиллерийское училище, по окончании которого он был направлен в Тяжелый артиллерийский дивизион в Царское Село. Туда с ним поехала и Надежда Афанасьевна. Осенью 1917 г. она приехала в Москву, чтобы сдать государственные экзамены на филфаке МГУ. Сдав их, она вернулась к мужу в Царское Село, где они находились и в период Октябрьской революции.

В дальнейшем имя Андрея Михайловича Земского часто упоминается в письмах.

10

Варя — Варвара Афанасьевна Булгакова (1895—1954), сестра Михаила Афанасьевича, весной 1917 г. вышла замуж за кадрового офицера капитана Л.С. Карума. С осени 1917 г. Варвара Афанасьевна в Петрограде, куда был командирован ее муж. Затем они переезжают в Москву, а оттуда, в мае 1918 г., — в Киев.

11

О «Колиной истории» Н.А. Земская в своих комментариях к письмам М.А. Булгакова пишет так: «После отъезда из Киева Михаила, Надежды и Варвары, мать — Варвара Михайловна остается в Киеве с четырьмя детьми: Верой Афанасьевной, второй в семье, и тремя младшими: окончившим весной 1917 года гимназию Колей, гимназистом Ваней и гимназисткой Лелей (Еленой).

Коля поступает в Киевское военное инженерное училище; когда училище было расформировано, он поступает в Киевский университет на медицинский факультет».