Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3

• Название: Собрание сочинений в 4 томах. Том 3
• Автор: Николай Погодин
• Издательство: Искусство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1973

В третий том Собрания сочинений Николая Погодина включены пьесы, написанные драматургом в послевоенные годы: «Сотворение мира», «Сонет Петрарки», «Цветы живые», «Маленькая студентка», «Голубая рапсодия» и «Альберт Эйнштейн».

---

Николай. А что, нет? Я всего себя…

Родин. Ты — да. Продолжай.

Николай. Но посмотрите с высокой точки, как мы работаем. Горе сказать. Когда начинается дождь, мне лично, как по заказу, капает за шею вода с крыши.

Родин. Ты врешь.

Николай. Я об этом в масштабе борьбы за высокую производительность труда.

Серафима. Вам непременно надо ночью в саду говорить о производительности труда?

Родин (раздраженно). Надо. Непременно. (Николаю.) Не будь таким принципиальным.

Николай. Я не к тому, чтобы вас уязвить как плохого хозяина.

Родин (веселясь). «Плохого»… Слышишь, Серафима? Не просто хозяина… а плохого хозяина. Клей дальше.

Николай. Но я же не к тому.

Родин. Нет, к тому.

Николай (выходит из себя). А к тому, так к тому… Вы — плохой хозяин. И я плохой хозяин. И вечно говорим об этом… и будем вечно говорить.

Родин. Давай-давай… спасай Советское государство.

Николай. Мои ноги стоят на месте твердо. Не покачаете. Советское государство будет жить в десять раз лучше, если мы с вами начнем поступать по-хозяйски. Вы лучше меня знаете, о чем я говорю. Нам жить надо лучше, а не сидеть и ждать коммунизма. И коммунизм не вечное ожидание, а жизнь человека. Терпеть не могу этой вашей солидности, самовлюбленности. «Мы», «мы»… А что — мы? Вы перегоните всех на свете, а потом говорите — мы. А вы уперлись в рабочего и на одной струне не знаю сколько лет играете! Васька, Гришка, вкалывай… давай-давай. Ура! Но в Ленинграде у настоящих производительность поднимают в комплексе… Чтоб на передовом заводе за шею рабочего не капало, чтоб вентиляция не останавливалась, чтоб Васька-Гришка за мастером не бегал, как за царем… Вы отлично знаете все это без меня. Нет у нас захватывающей культуры производства, нет.

Серафима. Нет и нет, что поделаешь. Пойдем, Родин.

Родин (до неприязни). Никуда я с тобой не пойду.

Серафима (чеканит каждое слово). Коля, будьте джентльменом, проводите даму до трамвайной остановки.

Родин. До свиданья, Бурятов… «Комплекс»… «культура»… «захватывающая»… Гении… Я иду, Серафима.

Оба уходят.

Николай. Как это… я еще Блока читал… запомнилось. «Ветер, ветер на всем белом свете…». Хорошо.

Картина вторая

Дома у Нюши. Кровать за ширмой. Фикусы. Телевизор под скатерочкой. Нюша гладит, Васька читает газету. Долгое молчание.

Васька (страшное горе). «Спартак» сошел на нет.

Нюша. В чем у тебя штаны? Надо же так заляпать… и на самом видном месте.

Васька. «Спартак»… Ты это понимаешь?

Нюша. Был бы ты, Вася, футболист или еще что… Ты же не спортсмен.

Васька (запальчиво). Нет, я спортсмен.

Нюша. Не знала. И чем ты их заляпал? Сколько раз прошу — когда ешь сардельки, не обтирай пальцы о брюки.

Васька. Я был бы первым в мире гонщиком на мотоциклах, если бы не жил в дикой провинции.

Нюша. Ну уж, провинция.

Васька. Дыра.

Долгое молчание.

Нюша (в тревоге). Вася, они пришли… я это знала. Они идут сюда.

Васька (мгновенная спокойная реакция). Я притворюсь спящим. Постарайся выставить. Скажи им: головная боль. (Уходит за ширму.)

Входит вся бригада, без Ланцова.

Дон Карлос. Брючки гладишь мужу. А он гуляет…

Нюша. Он после смены спит.

Дон Карлос. А пиво ты пила?

Нюша. У меня головная боль.

Дон Карлос. Пиво от головной боли не принимают. Нюша, давай честно говорить: не хочешь — мы уйдем.

Нюша (растерянна, убита). Вы не стойте… вы садитесь. Вася, вставай, гости пришли.

Входит Васька.

Васька. Давно не спится.

Дон Карлос. И в кепке спал?

Васька (резко). От мух… А что? Не нравится? (Протянул руку.) Васька Крякин. Говорит?.. Это имя тебе что-то говорит?

Дон Карлос. Ничего не говорит.

Васька. Автомобилями не пользуемся. Городской пролетариат. Понятно? Мое почтение. Коммуна?.. Жена балакала… но я не разделяю. Но почему бы и нет? Мы все идем.

Сева. Куда?

Васька. Туда, куда надо… Говорит? Нет?

Сева (в его стиле, но мягче). Говорит. Садись, друг, не пляши.

Васька. Я, между прочим, в своей квартире. Но если обследование — начинайте. Живем по норме. «Теле»… смотрим в свободные часы. Книг дома не имеем. Кругом библиотеки. Что? Имеете вопросы?

Николай (мрачно). Не имеем.

Васька (всмотревшись в лицо Толи). Я узнаю кого-то… Это, значит, вы?

Толя. Мы.

Васька. И он? (Кивок в сторону Николая.)

Толя. Бригадир.

Васька. Говорит… Типично.

Николай. Все ясно, Нюша. Ты нас обманула. Новый муж не хочет, чтобы в доме оставался ребенок от старого мужа.

Васька. Тактично. Я люблю тактичность. Подмечено правильно, живем как муж с женой, но не регистрировались. Говорит? А теперь, братия, вы побеседуйте без меня, а я скоро вернусь. Аня, сообрази.

Нюша. Вася, не стоит… ты не понимаешь.

Васька. Нет, я понимаю. И дважды не люблю… (Уходит.)

Нюша (с болью, до слез). Зачем вы разбиваете мне жизнь? Где сказано… Я спрашиваю, где сказано, что надо разбивать чужую жизнь?

Галя. Я так и знала.

Сева (Николаю). Закругляй.

Николай (очень мягко и дружелюбно). Тебе, Нюша, жизнь разбивать нельзя?.. Да?..

Нюша. Это… это… (Плачет.)

Николай. А нам можно? Ты считаешь, что нам ты не разбиваешь жизни. Скажи по совести — пообещать вести себя как-то достойно и тут же бросить своего ребенка на произвол судьбы…

Нюша. Наладили — «бросить», «бросить»… Он у мамы.

Николай. Видел и эту маму… Ребенок на улице.

Нюша. Ах вон как! Ходил, разузнавал…

Николай. А как же? Ты же обманываешь.

Нюша. Пусть. Пусть я плохая мать… Но как же можно?.. Я не согласна… Как можно проверять чужую жизнь. Один кошмар получится, если проверять. Какое вам дело? Что я, на производстве хуже всех? Если моя личная жизнь влияет на производство, тогда я согласна. Контролируйте. Но я такой же передовой член бригады, как все вы… не хуже других. А может быть, и получше.

Николай. Опять начнем сначала? Прежде твое личное поведение никого не касалось. А теперь касается. Мы все хорошие производственники, но это не все еще… Ты же отлично знаешь…

Нюша. Знаю, знаю… но думалось: это потом, когда-то будет. А вы теперь начинаете. Мне самой больно… но поймите. Он не хочет. Он ненавидит моего парнишку, потому что он ревнует. Тут жизнь, а не наши с вами… как это?.. заповеди, идеи… Вы очень молодые… Что я могу, если он не хочет? Научите.

Сева. Не хочет… значит, мерзавец… оно и видно.

Толя. Так ничего не выйдет. Это не разговор.

Сева. А как выйдет? Подскажи.

Толя. Ты, Нюшка, не прикидывайся. Никто тебя преследовать не будет. Работай на заводе, как работала. Но в бригаде ты состоять не можешь… подрываешь. С этим делом шутить нельзя.

Нюша. Но как же быть? Мне нравится… приятно… мило стало на душе, когда мы построили эту бригаду. Я хочу остаться.

Сева. Оставайся. Тогда ты должна бросить этого… твоего… таксомоторщика.

Нюша. Новое дело. Почему?

Сева. Потому что таксомоторщик сволочь, раз выбрасывает твоего ребенка.

Нюша. Ах, Сева, Сева… ты опять о том же. Он не такой. Он душевный парень и ко мне относится красиво. Но ревнует и страдает. Хорошо, я брошу. А что будет? Будет еще одна разбитая жизнь. (Слезы.) И вы мне очень… я стала другим человеком… Клянусь.

Галя. Коля… как?

Николай. У нее любовь… Понимаю. Чувство не выметешь, как сор, из души.

Нюша. Вы не смотрите, что Вася несколько развязный… он в жизни безобидный и душевный.

Николай. Но ты мать… Жить по-коммунистически — это значит дорожить друг другом. А ты своим ребенком не дорожишь. А Вася… Что же Вася? Пускай он будет душевным. Это дела не меняет. Ты мать!