Дарья Кузнецова - Случайные гости

• Название: Случайные гости
• Автор: Дарья Кузнецова
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9922-2292-0

Сколько раз говорили: бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться.

Бояться-то Алена боялась, но может ли юная девушка перестать мечтать о большой и чистой любви? Даже если есть дружная семья, увлекательная работа бортмеханика на частном транспортнике и связанные с ней приключения, нет-нет да и проскочит мысль о бравом и суровом капитане полиции, спасающем из лап грозных пиратов и увозящем к новой, еще более интересной жизни.

И вот результат: чужая планета, с которой нет выхода; мужчина — до того суровый, что его тяжело не то что полюбить — понять. И новая жизнь, настолько интересная, что только успевай оглядываться по сторонам и осознавать происходящие перемены.

Мечтать, говорят, не вредно. Вредно неточно формулировать свои мечты!

---

Что происходит с кораблём, когда он выпадает из привычных пространственных координат, не знает никто. Где и в каком качестве он существует, и существует ли вообще? Время внутри корабля и во внешнем мире течёт одинаково за единственным исключением: переход «съедает» чуть больше трёх секунд корабельного времени, то есть все часы внутри убегают на эту разницу вперёд. Она установлена экспериментально и не зависит ни от дальности перехода, ни от размеров корабля, ни от конфигурации двигателей и хронометров: константа, как число пи.

Главным плюсом (после скорости перемещения, конечно) внепространтсвенных перемещений является невозможность переноса в плотную среду. Если попасть в пылевое облако ещё можно, риск выхода в метеоритном потоке ничтожно мал, а уж случаев столкновения с крупными объектами за века подобных переходов не было зафиксировано ни одного.

Внепространственные прыжки были открыты ужасно давно, ещё в первую космическую эру. Потом, во времена Вторжения и последовавшего за ним Затмения, эти знания были временно утрачены, но больше трёхсот лет назад человечество вновь открыло для себя дальний космос.

Конец первой космической эры наступил чуть меньше восьми веков назад, когда наша цивилизация столкнулась… с чем-то. Сведения о том периоде настолько противоречивы и пронизаны таким ужасом очевидцев, что найти в огромном объёме информации крохи истины не способны, по — моему, даже маститые историки. Где заканчиваются легенды и начинается правда, от этих легенд неотличимая? Даже официальные источники осторожничают и избегают чётких формулировок. Вероятнее всего, люди встретились с чуждым разумом, и встреча эта оказалась губительной. Причём крах оказался неестественно быстрым и сокрушительным, и мне кажется, никто толком не успел понять, что именно произошло. Наверное, потому и остался в человеческой памяти только страх, не подкреплённый никакими фактами.

Самой сложной загадкой того периода является один вопрос: почему всё-таки наступило Затмение? Были разорваны связи и погибли колонии (причём не все, только самые удалённые), а до Земли этот вал вовсе не докатился. Не было никаких разрушений и массовых смертей, никто не сжигал города и не травил атмосферу. Как получилось, что на несколько десятилетий высокоразвитая цивилизация вдруг погрузилась в хаос? Причём даже серьёзных планетарных войн в то время не происходило; людей давил иррациональный страх перед небом, и они единодушно стремились забиться поглубже. Тогда строились подземные и даже подводные города, сейчас заброшенные за бесполезностью и неудобством.

Тогда же наступил настоящий расцвет всевозможных религиозных организаций: звёзды, которые прежде манили, в тот период стали воплощением кошмара, Ад и Рай поменялись местами. Затмение создало сотни тысяч версий предшествовавших ему событий и населило пространство за пределами атмосферы несусветными ужасами, в массе которых правда просто захлебнулась. Если её, конечно, хоть кто-то знал.

Ровно та же картина наблюдалась на территории выживших колоний. Люди сами уничтожили всю дальнюю связь и все корабли и остервенело вгрызлись в кору планет.

Много печальней была участь миров, где жизнь без помощи метрополии была невозможна, как раз они погибали в муках. Они и крупные космические станции, удалённые от обитаемых планет, оказались брошены на произвол судьбы.

Но на некоторых планетах наблюдалась гораздо более странная картина: люди как будто ушли. Просто ушли, разом десятки, даже сотни тысяч обитателей, все до последнего. Начали точно так же, как и на остальных планетах, с уничтожения кораблей и средств связи, принялись закапываться в землю, но потом вдруг передумали — и исчезли, а время съело следы, способные хоть что-то прояснить. Таких было всего четыре, и их суеверно обходили стороной все космолётчики, кроме редких исследователей.

Судьба ещё десятка миров была неизвестна: там было слишком мало людей, чтобы память о них прошла через века. Исследователи, конечно, работали, но я не слышала о сколько-нибудь существенных результатах.

Отпустил этот страх не настолько «вдруг», как появился, но тоже достаточно неожиданно. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы убедиться в его искусственном происхождении. Но даже эта теория, — единственная, хоть как-то объясняющая столь странный панический приступ, — имела массу слабых мест. Каким образом можно было воздействовать разом на всё многомиллиардное человечество, освоившее тогда больше полусотни миров? Почему это воздействие прекратилось? Почему за ним не последовал другой удар, почему таинственный противник не закончил начатое? Нас хотели отпугнуть от какого-то совершенно конкретного места, а потом необходимость в этом отпала?

Версий и предположений были миллионы, не только у учёных. У всевозможных писателей тема Вторжения по сей день оставалась любимой наряду с исследованием дальнего космоса, и, честно говоря, некоторые их идеи выглядели гораздо правдоподобней научных исследований. Наверное, потому что, в отличие от трудов учёных, творения писателей на то и были творениями писателей, чтобы не требовать экспериментального и математического подтверждения.

Этот страх прошёл уже очень давно, человечество полностью оправилось от потрясения, но по сей день оставалось множество противников и межзвёздных перелётов в целом, и внепространственных переходов — в частности. Последних всевозможные обыватели особенно опасались, и часто для тех, кто «прыгает» первый раз в жизни, это большой стресс. У нас на корабле, понятно, таких нет: дядя Боря с Василичем слишком разумны для таких страхов, тётя Ада полностью доверяет своему мужу. Ванька просто любит корабль и перелёты, да ещё растёт на редкость бесшабашным парнем; ему бы как раз не помешало некоторое количество осторожности. Впрочем, я со своими предупреждениями не лезла. Давно уже усвоила, насколько братец упрямый (даже не козёл, а настоящий баран), и если его от чего-то отговаривать, будет делать назло. А я, хоть во многом остальном и трусиха (по мнению младшего брата), прыжков не то что не боюсь, я их вполне искренне люблю. На мой взгляд, посадка в ручном режиме гораздо страшнее.

— Деточки, ужинать! — отвлёк меня от размышлений и увлекательного занятия бархатистый женский голос.

Я окинула грустным взглядом развешанные вокруг голографические изображения, вздохнула и, смиренно сложив прибор (отчего изображения, понятное дело, растаяли), убрала его на место. Спорить с тётей Адой, когда та полна энтузиазма всех накормить… нет, спасибо, я ещё в своём уме. Одно утешает: готовит она отлично, стыдно жаловаться.

Когда я нога за ногу доплелась до камбуза, там уже собрались все. В отличие от меня, малоежки и «вечного вызова» (со слов дяди Бори) её способностям, мужчины радуют нашу хозяйку отменным аппетитом. И меня тоже радуют, потому что вечно голодному (даже тогда, когда в него физически уже не лезет) Ваньке можно украдкой скормить часть собственной порции. Когда тётя отвернётся; а остальные не выдадут.

— Алечка, милая, ты совсем не бережёшь моё больное сердце, — привычно укорила меня хозяйка, окинув взглядом и качнув головой. Голос у неё был глубокий и мягкий, а ещё она нечётко выговаривала букву «р»; звучало в результате очень необычно, будто с акцентом, но я всегда слушала её речь как музыку. Есть что-то невероятно завораживающее в низких женских голосах, как будто с тобой разговаривает не простой человек, а… не знаю, может быть, кто-то из совсем древних языческих богинь? Сама стихия земли и женского начала? — Если ты будешь дальше худеть, мужчине будет больше не за что зацепиться, кроме как повиснуть на твоей шее. А мужчина не должен висеть на шее, мужчина должен держать тебя сам и ощутимо ниже! — наставительно заметила она, пока я усаживалась на место. Во главе стола сидел капитан, его супруга — по правую руку, по левую — Ванька, рядом с ним я, а напротив, — соответственно, рядом с тётей, — Василич.

Голос отлично подходил наружности этой женщины. Невысокого роста, плотного телосложения, как говорят — с формами, с всегда аккуратно уложенными вокруг головы волосами, чёрными — чёрными и настолько густыми, что я всегда тихонько завидовала, даже понимая, что светлые волосы просто значительно тоньше и не мечтая об «обмене». Тёмные большие глаза на круглом лице из-за специфического разреза казались всегда печальными, хотя тётя — вполне жизнерадостная женщина. Когда она хмурилась, густые чёрные брови выразительно сходились над переносицей; у неё вообще очень выразительное и, несмотря на далёкие от абстрактного идеала тонкие губы и крупный нос с ощутимой горбинкой, красивое лицо. Лучше, чем у этих идеалов: запоминающееся и яркое.

— Дело говоришь, — солидарно покивал он. — А ты, Алёнка, слушай; Ада Измайловна знает, за неё Борька вон сколько лет держится. А и почему не подержаться, если есть за что! — Штурман откинулся на спинку стула, демонстративно скосив взгляд на… пусть будет, сиденье тёти.