Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2

• Название: Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2
• Автор: Андрей Болотов
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-85255-384-0, 5-85255-382-4

Автор этой книги Андрей Болотов - русский писатель и ученый-энциклопедист, один из основателей русской агрономической науки.

Автобиографические записки его содержат материалы о русской армии, быте дворян и помещичьем хозяйстве. Он был очевидцем дворцового переворота 1792 года, когда к власти пришла Екатерина II. Автор подробно рассказывает о крестьянской войне 1773 - 1775 годов, описывает казнь Е. И. Пугачева. Книга содержит значительный исторический материал.

---

 Они были наизнаменитнейшие происшествия в течение сего года; что ж касается до экономических и достойнейших из них сколько–нибудь замечания дел, то состояли они только в том, что вычистил я один из старинных своих прудов, а именно верхний, ныне называемый банным, который от долготы времени весь заплыл илом; также построил молотильный сарай и ригу или избу сушильную. В полях же и садах предпринимал опять множество разных опытов.

 В сих последних привел я в сей год в лучшее состояние пред прежним свой цветник, наполнив его множеством новых и лучших цветов, которых семенами снабдил меня друг мой, господин Полонский; а приводя час от часу в лучшее состояние свои здешние сады, не преминул несколько постараться о садах и в других моих деревнях: Калитине и Коростине, и бывая в обоих их в сие лето по нескольку раз, поправлял сады в них прививанием и рассадкою разных дерев. Словом, я и сей год занимался всеми частями сельского домоводства и все оные старался столько приводить в лучшее состояние, сколько был в силах и сколько дозволяли мне обстоятельства.

 Со всем тем нельзя сказать, чтоб попечение о экономии удерживало меня от выездов, но я и в сей год далеко был от того удален, чтоб сидеть запершись дома. Но напротив того редкая неделя проходила, чтоб мы куда не ездили или чтоб к нам кто не приезжал; а было несколько раз и довольно отдаленных и многие дни продолжавшихся отлучек от дома. А именно, еще при начале сего года зимою ездил я с обоими братьями моими на короткое время для разных мелких надобностей в Москву, и это было уже в девятый раз, что я был в сей столице, и пробыв там несколько дней, употребил оные отчасти на исправление своих нужд и покупки, а отчасти на разъезды по всем своим родным, друзьям и знакомым, случившимся тогда в Москве.

 Бывал я также не один раз для межевых дел в Серпухове. Возил обеих моих старушек, тещу и тетку, в тарусскую деревню для показания им вновь приобретенной и примежеванной земли, и для сделания распоряжений в ней. Был целых три раза в жениной деревне и в последний раз праздновал в ней праздник Покрова Богородицы. Также ездили мы под Каширу навещать милую и любезную мою старушку тетку, Матрену Ивановну Аникееву; а езжали мы также не один раз и за Оку реку для свидания с нашими там живущими родными и знакомцами.

 Количество сих последних умножилось в сей год довольно новыми, и я едва успевал делать им соответственные визиты. Что ж касается до прежних моих друзей и знакомцев, то дружба с ними продолжаема была далее и становилась от часу твердейшею.

 Наконец присовокупить надобно и то, что, несмотря на все разнообразные занятия и частые отлучки от дома, не расставался я никак с литературою, но она и в сей год была моим главнейшим и любимейшим упражнением, которому посвящаемы были мною все праздные часы и минуты, а особливо в зимнее и осеннее время, в которое мысли не так развлекаемы были разнообразными предметами, как весною и летом

 Прочтено было и в сей год мною множество книг, а не гуляло и перо. Упражнение сего было троякое и состояло отчасти в переписываниях набело, отчасти в переводах, а отчасти в сочинениях. Набело переписывал я свою «Детскую философию» и некоторые другие свои мелкие сочинения. Переводил славный Фильдингов роман «Амалия или образец супружеской любви», и как книга сия была нарочито велика и состояла из четырех частей, то трудился над переводом сим более трех месяцев. Но к сожалению сей труд сделался почти тщетным, ибо как оказалась она уже переведенною и напечатанною, то подосадовав на то, потерял я охоту и к начатому переписыванию своего перевода, и он остался еще и до ныне не выправленным и не переписанным.

 Что ж касается до сочинений, то было оно экономическое и по порядку третье, назначенное для отсылки в Экономическое Общество, и содержало в себе примечания о хлебопашестве и деланных мною опытах. Побуждало меня к сему сочинению то, что и второе мое сочинение о лесах удостоено было также обществом печати и я имел удовольствие получить от него и 4–ю часть Трудов их, в которой напечатана была первая половина сочинения моего. Книжка сия прислана была ко мне опять таким же образом при письме от Общества, подписанном президентом и обоими секретарями, но 3–ю и 5–ю часть принужден я был уже себе купить в Москве, из коих в последней напечатана была и вторая часть сочинения моего о лесах.

 Наконец расскажу вам смешное, чем занимался я при конце сего года. Нередкое играние в карты с приезжающими к нам гостями, а особливо в зимние и осенние вечера, но играние не мотовское, а для единого препровождения времени, побудило меня к одному особливому предприятию и в сем случае. Мне прискучила уже трисетная игра, которая была тогда единая в моде и которою все и все занимались, и по любопытству своему восхотелось и тут что–нибудь особливое затеять и выдумать.

 Находилась в библиотеке моей одна немецкая книга, в которой описаны были разные игры в карты, употребляемые в Европе, и между прочим такие, которые у нас были еще совсем неизвестны, как например гишпанская реверсис, аглинской виск, итальянская тароки. Со всеми сими восхотелось мне наших русских познакомить и переучить играть в оные; и для того ну–ка я их переводить, и что для самого меня было непонятное, сам от себя дополнять и переделывать. Успех и соответствовал трудам моим и желанию.

 Я переучил всех своих знакомцев играть в реверсис, и игра сия забавностию своею всем полюбилась. Таким же образом научил я их играть и в виск, хотя совсем не так, как она ныне играется, но и с некоторыми отменами. Но не так скоро и легко можно было мне сделать тоже и с тароками. Ибо как прекрасная и веселая игра сия играется особыми картами и число оных гораздо более обыкновенных, и таких карт у нас не было, то сие обстоятельство и делало остановку. Однако затейливость моя помогла мне и в сем случае.

 Я, достав себе несколько колод таких карт, которых задники были белые, а не пестрые, приделал сам к ним все недостающее число карт и украсил их столь прекрасными рисуночками, что не уповаю, чтоб и настоящие тароки были так хороши и красивы как мои; а сделав сим образом совсем новые карты, и переучил знакомых своих играть и в сию игру и она, как новостию своею, так и отменною забавностию, так всем полюбилась, что мы не один вечер препроводили играя в нее в громких смехах и хохотаньях, и все ею были очень довольны.

 Сим окончу я мое повествование о происшествиях в 1767 год, а в будущем письме пойду далее и расскажу вам, что происходило со мною и в последующем за сим тридцатом году моей жизни, а между тем, уверив вас о непременности моего к вам расположения, остаюсь и прочая.

1768.

Письмо 124–е.

 Любезный приятель! Приступая теперь к пересказыванию вам того, что происходило со мною в 1768 году, скажу, что сей тридцатый год жизни моей, а шестой по приезде в отставку, был паки изобилен разными и довольно важными происшествиями, относящимися как до меня лично, так и до фамилии моей, почему и расположился я рассказывать вам все и все по порядку течения времени. Итак, начиная с первого месяца, скажу, что год сей встретили мы очень весело и не дома, а у тетки Матрены Васильевны Арцыбышевой в деревне ее Калединке. Как были мы не одни, а было еще несколько гостей, то все мы встретили его с веселием, разными играми, смехами и шутками. И могу сказать, что и все святки в сию зиму провели мы отменно весело.

 Из всех их не было ни одного дня( в который бы мы одни находились дома, но либо мы были в гостях, либо у нас гости и что ни день, то новые, а вкупе новые затеи и новый род увеселений, почему мы и не видали как и прошли оные.

 Не успели сии святки пройтить, как и начал я готовиться к путешествию в Москву. В сей год требовала езды моей в сей столичный город не одна, а многие и важные нужды.

 Во–первых, по случаю бывшего в сей год рекрутского набора, надобно было отвезть туда и поставить мне рекрута, ибо Москва была тогда нашим губернским городом.

 Во–вторых, у тещи моей или паче у жены моей не окончен был еще совершенно раздел с ее дядею, а тещи моей деверем, Александром Григорьевичем Кавериным, братом покойного тестя моего.

 Раздел сей хотя и был уже давно учинен, но по сие время был он домашний, а не утвержден судебным порядком, и самое сие надлежало сделать и воспользоваться пребыванием помянутого дяди жены моей тогда в Москве. О чем у нас с ним было и условленось.

 А третья и важнейшая нужда была та, чтоб внесть в межевую канцелярию деньги за степную шадскую землю, которую наконец уже определено было нам продать, и о которой я уведомлял вас прежде.

 Сей покупки мы с братьями давно уже вожделели, и не успели услышать, что по поданному от нас давно уже прошению резолюция вышла, и землю продать нам велено, и что продажа землям уже началася, как и положили ехать в Москву и кончить сие дело, и 12го января я туда и отправился.