Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Т. 3

• Название: Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Т. 3
• Автор: Андрей Болотов
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-85255-385-9, 5-85255-382-4

Автор этой книги Андрей Болотов - русский писатель и ученый-энциклопедист, один из основателей русской агрономической науки.

Автобиографические записки его содержат материалы о русской армии, быте дворян и помещичьем хозяйстве. Он был очевидцем дворцового переворота 1792 года, когда к власти пришла Екатерина II. Автор подробно рассказывает о крестьянской войне 1773 - 1775 годов, описывает казнь Е. И. Пугачева. Книга содержит значительный исторический материал.

---

 Несколько дней сряду я беспрестанно принужден был о сем думать и размышлять, и наконец другого и лучшего средства не находил, как скакать скорее в Москву и подать в межевую канцелярию челобитную с прописанием всех его прежних и нынешних бездельничеств и плутовства, и жаловаться на землемера, прося о учинении с ним по законам.

 Восприяв сие намерение и не долго думая, схватил я перо, и ну махать и сочинять челобитную; и как мне известно было, что межевая канцелярия о тамошней степи и ее положении и обо всех бывших с нею происшествиях, за неимением оной плана, не имела никакого понятия, то в немногие часы намахал превеликую и прямо резкую историческую челобитную, прописав в ней все бывшие издревле и в последующие времена с сею степью происшествия; а чтоб лучше можно было мне все положение оной и обстоятельствы объяснить, то сочинил и антрельной маленькой план оной и смежным с нею дачам и селениям, и не успел сего сделать, как велел готовить лошадей и в дорогу собираться, поелику я не хотел ни минуты медлить. По счастию, и равно как сие предвидя, испросил я у князя дозволение об отлучке от волости.

 Итак, 13–го августа, собравшись и взяв с собою все нужное, раным–ранехонько и пустился я в свой путь, и приехал в Дедилов обедать и кормить лошадей. Тут, пристав на всегдашней своей квартире, против всякого чаяния и ожидания нашел в ней, кого ж?…. Того славного землемера Вакселя, с которым я еще при покупке Киясовской волости познакомился и сдружился. Не могу изобразить, как обрадовался я сей нечаянной встрече с таким человеком, которой из док–докою и величайшим знатоком по межевым делам почитался и которой после по самому сему был даже первым членом в межевой канцелярии. Мне иском бы искать и не найтить такого знающего человека, с которым бы мне можно было о моем деле посоветовать, а тут сама судьба, и равно как нарочно, на тот же двор его стоять привела и мне наиудобнейший случаи доставила с ним о деле своем поговорить и посоветовать. «Ах, батюшка, Василий Савельевич! воскликнул я, его увидев и с ним целуясь: как рад я, что вас здесь вижу, и сам Христос тебя сюда принес». — «Что такое?» спросил меня Ваксель, удивившись. — «Чего, батюшка, мне есть крайняя и прекрайняя нужда поговорить и посоветовать об одном межевом дельце с знающим человеком; и с кем лучше могу я о том поговорить, как не с вами, и от вас попросить дружеского совета?» — «Пожалуй, пожалуй! подхватил г. Ваксель, с превеликим удовольствием готов вам тем услужить; расскажите только мне обстоятельнее все дело». Тогда сели мы с ним за стол и я ну ему рассказывать всю свою историю, показывать ему свой антрельный план, объяснять все дело, и наконец, сказав ему свое намерение, показывать ему свою челобитную.

 Г. Ваксель выслушивал все говоренное и читаемое мною с величайшим вниманием, и наконец мне сказал: «Ну, братец! дельцо, и дельцо преважное и почти необыкновенное. Намерения вашего нельзя быть лучше; поезжайте себе с Богом и производите его в действо. В самой челобитной вашей не нахожу я ничего ни убавить, ни прибавить. Она хотя и необыкновенная, но очень хороша. Подавайте ее с Богом. Не принять ее нельзя канцелярии, и посмотрите, какого наделает она грома и какие великие произведет по себе последствия. Помяните тогда мое слово». Сим, и уверением, что верно она мое послужит в пользу и в состоянии будет разрушить все злые ковы, ободрил он меня чрезвычайно. Итак, расставшись с ним, поскакал я далее и с спокойнейшим уже духом.

 Как ехал я на своих лошадях и заезжал на часок в свою деревню, то не прежде мог приехать в Москву, как 16–го числа перед вечером. Я тотчас и в тот же еще день побежал к старику–князю, ибо остановился у его секретаря, против его дома живущего. Князь удивился, увидев меня опять так скоро, но услышав о причине моего в Москву приезда, дал мне совершенную волю хлопотать по моему делу; итак, я на другой день и черканул в межевую, и там, отыскав своих знакомцев, секретарей Селижарова и Соколова, рассказываю им все дело. Те не могут довольно надивиться всем происшествиям и советуют мне подать на землемера челобитную. Я показываю им мною сочиненную, а особливо Соколову, у которого дело тамошнее было в повытье. Сей просит меня после обеда к себе в дом, чтобы поговорить о том и посоветовать лучше на просторе и наедине. Я тому рад, приезжаю к нему, и он, по прежней дружбе и ласке своей ко мне, принимает и угощает меня дружески. Потом говорить мы с ним и советовать о деле. Он такого же мнения, как и г. Ваксель, не находит ничего не прибавить и убавить в челобитной, кроме нескольких малостей, но советует мне съездить наперед на дом к самому Князеву и с ним объясниться, и показать ему и план, и челобитную, и что он мне скажет, то и делать. И как совет сей был благ и прямо дружеский, то и положил я его в точности исполнить.

 Итак, на другой же день поутру ранехонько я черканул я к г. Князеву. Анисим Титович не успел от докладчика услышать мое имя, как велел тотчас звать меня к себе в кабинет, и встретил меня самым дружеским приветствием. «Ах, Андрей Тимофеевич! все ли в добром здоровье? Милости прошу садиться! Что к нам пожаловали? Конечно, для какой–нибудь опять нуждицы?» — Точно так, батюшка, Анисим Титович, сказал я: и самой необходимой; и неволя заставила меня бросить все и скакать сюда к вам. Помогите, ради Бога! — «Что такое? подхватил он: пожалуйте скажите, я будьте уверены, что все, что только можно и что от меня зависит, я сделать не отрекусь и с удовольствием сделаю». Рад я был таковому его обещанию, и тотчас, не говоря еще о челобитной, начал ему всю историю я плутни Пашкова и межевщиковы рассказывать, и для лучшего объяснения показывать ему свой антрельный планец.

 Князев с превеликим вниманием слушал все мною говоренное и рассматривал мой план, и как казалось с особенным любопытством и удовольствием. И как я все кончил, то пожав плечами сказал: — «Боже мой! что это за люди! и какая ненасытная алчность. Признаюсь вам, Андрей Тимофеевич, что это я сделал, что все сии земли на разные имена проданы Пашкову, и сам я убедил его их купить; но теперь вижу, что он меня бездельническим образом обманул и за свято уверил, что тут всей пустой земли не более тысяч пятнадцати десятин, почему я ее всю ему и продал. Но возможно ли, не удовольствуясь и таким множеством земли, хотеть еще безденежно и без всякого права захватить себе сверх того такую громаду казенной земли?.. Но точно ли ее тут так много?» — Ах, батюшка, Анисим Титович! подхватил я: могу ли я вас обманывать, и на что же мне прилыгать? Самое расстояние, и ширина, и длина сей степи вам то доказать может. Тут покачал он опять головою и удивляяся сказал: «Что это за канальская выдумка и какая непростительная хитрость! Обведя всю степь узкими продажными полосами и звеньями, а всю внутренность хочется поприбрать себе даром! Нет, это слишком уже много и нимало не кстати!» Наконец спросил он меня: «Что ж думаете и хотите вы теперь сделать?» — Ах, батюшка, Анисим Титович! об этом–то и приехал я просить вас, как моего милостивца и благодетеля, чтоб вы меня в том надоумили и по милостивому вашему ко мне благорасположению наставили и совет дали. — «Другого не остается, сказал, он, как подать вам в канцелярию на бездельника сего межевщика челобитную, и хорошо, когда бы вы в ней нам все о сей степи пообъяснили; ибо скажу вам, что межевая канцелярия не имеет об ней никакого еще понятия. Итак, напишите–ка, батюшка, и поспешите подать к нам, а этот прекрасной планец не оставите ли вы у меня, так бы я мог его показать Ивашеву, нашему первому члену, и с ним о сем деле переговорить». — Очень хорошо; отвечал я, а что касается до челобитной, то вот она у меня вчерне написана, но не знаю, годится ли она? и не удостоите ли вы ее своим взором? — «Пожалуй, пожалуй!» сказал он, и тотчас начал ее читать и читая несколько раз восклицать: «Браво! браво! прекрасно! очень хорошо!» и наконец спросил он, кто мне ее писал? И как я ему сказал, что сочинена она самим мною, то он подхватил: — «Нельзя, нельзя быть лучше; извольте только ее переписать и подавайте с Богом. Не принять от вас ее никак нам нельзя: самой казенный интерес нас к тому обяжет. И я скажу, что теперь не помогут господину Пашкову и все его тысячи и богатство. Сам он так напроказил и все дело так испортил, что и пособить никак не можно; и нам другого не остается делать, как велеть все это межеванье остановить, бездельника этого землемера отдать под суд, а для измерения и снятия на план всех сих земель отправить из канцелярии нарочного и на казенной кошт землемера, и велеть ему всю сию степь и смежные с нею дачи снять аккуратнейшим образом на план, и принимать все споры как должно; и это мы непременно сделаем, и тогда можете вы быть уверены, что вы и вам проданную землю верно получить можете. Жаль только, что дело сие несколько попротянется. Но за то велим мы всех владельцев, до рассмотрения и решения сего дела, оставить при прежнем их владении, чем, надеюсь, и вы будете довольны». — Конечно, сказал я, отвесив ему пренизкий поклон; а он сказал: «Так поезжайте ж, батюшка, и поспешите подачею к нам вашей важной бумажки».