Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Т. 3

• Название: Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Т. 3
• Автор: Андрей Болотов
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-85255-385-9, 5-85255-382-4

Автор этой книги Андрей Болотов - русский писатель и ученый-энциклопедист, один из основателей русской агрономической науки.

Автобиографические записки его содержат материалы о русской армии, быте дворян и помещичьем хозяйстве. Он был очевидцем дворцового переворота 1792 года, когда к власти пришла Екатерина II. Автор подробно рассказывает о крестьянской войне 1773 - 1775 годов, описывает казнь Е. И. Пугачева. Книга содержит значительный исторический материал.

---

 Я и подлинно в тот же час побежал в свой кабинет, и ну писать к князю, сообщать ему нашу неожидаемость, говорить о том, как хорошо оба мы с ним в рассуждении печей в нижнем этаже обманулись, и потом, изобразив все терпимое нами уже и тогда беспокойство и совершенную невозможность зимовать в тогдашнем нашем обиталище, просить дозволения о перевезении спасских хором и поставке оных для моего жительства; и в тот же еще день отправил к нему с письмом своим нарочного.

 Отправив сего посланного, стал я помышлять о том, как бы с женою съездить на короткое время в свою деревню. Соседка моя, Анна Николаевна, приезжала к нам не столько в гости, сколько с жалобами на ослушания и разные продерзости ее крестьян и с просьбою, чтоб я, приехав, пересек оных. Итак, как для сей нужды, так желая и для своих надобностей побывать дома, расположились мы в последующий день съездить с женою на короткое время в свое Дворяниново, и взяв с собою одну только старшую дочь свою, туда и отправились; и как нам не великой крюк был заехать к другу моему г. Полонскому, то переправились мы чрез реку уже на Жорновском перевозе для удобнейшего к нему заезда.

 Господин Полонской был нам чрезвычайно рад, поздравлял меня со вступлением в должность, и будучи очень доволен тем, что мы к нему заехали, продержал нас почти до вечера, так что в деревню свою приехали мы уже ночью.

 Но какую разницу нашли мы уже в своих хоромах. Хотя не прошло еще два месяца с того времени как мы отлучились, но все уже пахло в них пустынью, и как не было уже в них столь многих людей как прежде, то было нам уже и скучно; а потому и не отреклись мы на утрие от просьбы друга нашего г–на Ладыженского, чтоб приехать к нему праздновать вместе с ним его праздник. Итак, весь сей день провели мы в Оснине вместе с г. Полонским, г. Шушериным и многими другими, бывшими у него гостями, а в последующий за сим день угощали нас все наши деревенские соседи.

 В сей день, обегав по утру все свои сады и сняв с них поспевшие яблоки, успел я побывать у Анны Николаевны, разобрать все нужное и наказать виновных, а потом обедал у брата Михайлы Матвеевича, заходил к меньшому его брату, а там должен был угощать еще у себя приехавшего ко мне родственника моего, Ивана Яковлевича Писарева, и всем тем, равно как и домашними разными распоряжениями занялся так, что не имел ни минуты досужнего времени.

 Переночевав другую ночь в своем доме, поспешал я своим возвращением в Киясовку; но в обратной путь поехали мы уже иною дорогою и чрез Серпухов, дабы проехать оттуда в Воскресенки к дяде Ивану Афанасьевичу, куда к сему времени хотела приехать и теща моя с прочими моими домашними из Киясовки. В Серпухове не было уже тогда милой и почтенной нашей старушки, Катерины Богдановны; она преселилась уже к своим предкам, почему пристали мы в домике уже другой нашей родственницы, г–жи Шелимовой, Марьи Семеновны, расположившейся окончить жизнь свою также в сем бывшем до того девичьем монастыре; у которой отобедав и искупив в городе что было надобно, и доехали мы в тот же день к старикам родным своим в Воскресенки, где нашли и прочих своих домашних, приехавших туда же прямо из Киясовки, и переночевав тут, возвратились на другой день в свое место.

 Там нашел я посыланного в Москву уже возвратившимся и привезшим ко мне от князя полным дозволением перевезть и поставить для себя спасские хоромцы; а писал только князь ко мне, чтоб поставить их на назначенном для них новом месте и подвесть под них фундамент каменной. Не успел я сие дозволение получить, как ни мало не медля и полетел в Спасское для измерения и снятия с хором тамошних плана. Но сколь малый потребен был к тому труд, столь многое напротив того требовалось размышление о том, как бы сделать их для житья своего удобнейшими; ибо, к несчастию, был он не только не велик, но также наиглупейшего в свете и такого расположения, что никоим образом опять в таком же виде поставить было не можно. Не было у него ни передних, ни задних сеней, а весь он состоял из пяти только комнат. Одна из них и просторнейшая из всех была в средине, и вход в нее был спереди прямо с надворья, а другой насупротив сзади из саду, и была она проходная и составляла и сени, и прихожую, и залу, и все и все, а по сторонам оной было еще только по две комнаты.

 Таковое странное и беспокойное расположение заставило меня на обратном пути во всю дорогу думать и гадать о том, как бы его устроить лучше. «Господи! (говорил я сам с собою не однажды): как возможно мне в таком маленьком домике, в столь немногих покоях уместиться со всеми моими домашними, а сверх того поместить еще тут же и канцелярию свою?» Но нечего делать, надобно уже было каким–нибудь образом умудриться и выдумывать какое–нибудь средство.

 Долго не входило в мысли ни одно к тому способное: я думал так, думал инак, но все не ладилось, и куда ни кинь, так клин. Но наконец, по долгом размышлении и недоумении, повстречалась со мною одна мысль, которая всех прочих казалась мне лучшею и удобнейшею, а именно: чтоб поставить их так, как они стояли и все четыре боковые комнаты оставить, как они были, и назначить на одном краю одну из них для гостиной, а другую для своего кабинета. А на другом краю одну для тещи моей с детьми моими, а другую подле ей для девичей, среднюю же и просторнейшую разгородить и часть из ней отделить себе на спальню, другую для маленькой лакейской, а третью для сеней передних, и чрез то лишиться хотя просторной залы, но иметь за то все нужнейшие для житья комнаты, как–то: и сенцы, и лакейскую, и столовую, и гостиную, и кабинет, и спальню, и детскую и девичью. «Ладно! (воскликнул я все сие в уме обранжировавши); но вот беда, куда помещу я свою волостную канцелярию? Надобно и для ней не только особую, но и довольно просторную комнату, в которой могли бы поместиться и печь и место для большого сундука с казною и столы для писцов моих, и где я возьму такую?» Подумав–подумав о сем, другого не находил как прирубить ее вновь хоть из сырого леса и примкнуть с боку к моему кабинету, так чтоб в нее был вход из оной и составить из ней в заворот небольшой флигель; а кстати, чтоб пристроить к ней и особые сенцы с лестницею на верх и чуланцом. А как с одним таким флигелем казалось быть хоромам моим дурно, то пришла мне мысль пристроить такой же другой флигель в заворот и на другом краю сбоку подле девичей, и в одном поместить кладовую для поклажи всякой всячины, а между ею и девичьею поместить задние сени с принадлежностями. «Прекрасно! прекрасно! (воскликнул я); и вздумать нельзя сего лучше! Какая нужда, что не будет у меня просторного зала, а умеренная только комната для столовой! Мне не балы и не пиры большие здесь строить, проживу как–нибудь и с небольшою столовою». Сим образом, расположив все еще дорогою в мыслях, возвратился я уже с спокойнейшим духом; и не успел войтить в свой кабинет, как давай приниматься скорей за циркуль, линейку и карандаш, давай чертить по снятой и записанной мере план, давай располагать и назначивать все что вздумано, давай показывать его своим домашним, и как и они его апробовали, то давай чертить набело, давай придумывать, как поставить сей дом, как расположить подле его вновь двор, и какие пристроить службы и другие нужнейшие здания, ибо потребна была и людская изба, и кухня, и погреб, и конюшня, и каретный сарай, и баня. И как все сии принадлежности надлежало совсем вновь строить, ибо место, назначенное для дома управительского, было в некотором от прежнего господского дома в отдалении, лежало за прудом и совсем в пустом, порожнем, и к несчастию, весьма еще неровном месте, и на все то потребно было множество леса, то обо всем том надлежало подумать и погадать.

 Но за всем сим дело у меня не стало, в один почти миг поспел у меня и тому всему план. После чего, не долго думая, на другой же день, согнав народ, и велел я расчищать и ровнять все назначенное под дом и под двор место, а сам, приказав приискивать каменщиков и плотников, полетел в тамошние рощи и леса, для приискивания и назначения к рубке потребного как на сие, так и на построение скотского двора леса.

 Тут попадись мне прежде всего на глаза, находившаяся не далеко от селения и подле самой почти большой дороги, круглая, прекрасная роща, состоящая в нескольких десятках десятка и из сплошного чистого и ровного строительного леса. «И! сказал я ее увидев: да зачем долго искать, вот прекрасная роща; сем примемся мы за лес и разрубим всю разными проселками и аллеями, и вдоль и поперек, и вкось, и вкрест накрест, и чрез то выгадаем для себя три пользы: и его–то придадим прекрасной вид, и заставим всех проезжих по большой дороге ею любоваться, и лесу с просек сих получим множество и возить его будет не далеко». Обрадовался я сек нечаянно повстречавшейся со мною мысли, и не долго думая, ну назначать для вырубания первую и главнейшую среднюю аллею и на утрие отправлять людей, для рубления с ней леса и вожения оного к строению.